Оставляла тень стихи после себя, пять строк того же рода искусства стихосложения, что принято было и при дворе, нанесенные чернилами на белую бумагу. Крестьяне не могли прочесть их, но один из таковых листков нашел дорогу свою в Хэйан и был там передан чиновникам.
Все во всем, казалось, утратили надежду. Буддистские монахи оповестили, что пришло маппоо, эпоха анти-Будды, время, когда мир постигнет гибель. Жрецы старой же религии, шинтоо, танцевали и пели и предавались излишествам вместо того, чтоб обратиться к богам. А многие из них покинули места священные, разочарованные в богах, ибо те ничем не помогли им.
Крестьяне же просто жили далее, орошая водой поля, собирая урожай, готовя закрома на зиму, хоть и неведомо было, доживут ли они до зимы.
Но потом, казалось, передумали боги губить земли Ниппона. В самую летнюю жару, когда томили людей раскаленные дни и душные ночи, неожиданно объявились те, что показались всем спасительной соломинкой.
Отряды спасителей, что двинулись по земле, не страшась борьбы с иоокаями.
И звали их Сора-но-ме – Око Небес. Были это отряды небольшие из трех-четырех человек, составляли которые смелые мужи и добронравные женщины, юные, ищущие приключений. Каждой группой руководил омиоосей, и даже если был он незрел и не имел опыта, все равно желал судьбу земли взять в свои руки.
Кто вызвал к жизни это движение, никто не знал. Неизвестно было, как звать сего человека и где пребывает он. Знали только, что помощь та исходит не от омиоориоо. Императорский двор же обмирал ныне от ужаса.
Сами омиоосеи звали своего основателя Сумере-иро но каге, тень фиолетового цвета, вероятно, по контрасту с Ка-иро но каге, тенью цвета черного чая. Носил ли человек этот в действительности фиолетовые одежды, было неизвестно. Но бурлил котел слухов. Всему верил народ: и тому, что был сей человек придворным, не сумевшим и далее выносить бездеятельность омиоориоо и взявшим бразды событий в свои руки; и тому, что был он разочаровавшимся воином, собственным господином отринутым, и тому, что он – женщина, потерявшая своего возлюбленного в битве с чудовищем и желающая отомстить… Истории о женщинах, превращающихся в мстительных фурий, были любимы и при дворе, и в народе. Нашлись и те, кто утверждал, что фиолетовая тень сама была иоокаем, воевавшим со своими же товарищами.
Но были и более толковые люди. Люди, говорившие, что основателем Сора-но-ме мог стать только омиоодши. Уж слишком многое говорило за то. Ну хотя бы то, что ему удалось столь быстро призвать учеников магов, юных омиоосеев.
У Сора-но-ме были особые методы борьбы с иоокаями. Методы фиолетовой тени. Слухи неслись о книге тайной и запрещенной, в которой было записано все. Книге, не существовало с которой копий, лишь оригинал, и находился он во владении фиолетовой тени.
– Уж не знаю, надежен ли мост сей, – сказал ученик магов Тацуроо Лао Лианю и девушке Ураре.
Но не было иной возможности пересечь реку. Была она не широка, но протекала чрез узкое ущелье, в которое непросто было сойти и преодолеть реку вплавь.
И попросил Лао Лиань сотворить Тацуроо волшебство, но ответил ученик чародеев что-то непонятное. Знал Лао Лиань уже, что голова Тацуроо набита знаниями, но не в состоянии тот хоть как-то воздействовать с помощью их на мир.
– Как может выглядеть наш враг, Кама-Итачи?[13] – спросила девушка по имени Урара.
– Опасно, – ответствовал ей Тацуроо.
– Тогда я пойду первым, – сказал юный Лао Лиань. Ничего героического не было в том. Просто не хотелось Лао Лианю стоять на берегу. Хотел он есть и отдохнуть в тиши.
Солнце стояло уже в зените, и не было ветра. Трава не трепетала. Канаты моста надежными казались, словно сделаны были они из камня.
«Иди же, – казалось, говорило им чудовище Кама-Итачи. – Иди же спокойно по мосту. Я буду добр. И неминуем. И буду не серпом, а белкой-мечом. Смертоносным».
– Похоже на западню, – проговорил с сомнением Тацуроо.
Лао Лиань охватил руками канаты, служившие перилами моста. Были они чересчур низкими для роста его. Узлы же, на которые приходилось ставить ноги, неведомым для Лао Лианя образом связаны оказались и почудились ему ненадежными.
Но Лао Лиань поставил левую ногу на первый узел, правую же – на второй. Теперь он слышал, что не утих ветер окончательно. Он завывал вдали, возможно, в лесу, по ту сторону селения, куда и направлялись герои. Казалось, валит он молодые деревца и ломает ветви старых.
Лао Лиань оценил расстояние до другого берега. Самое большое, что предстояло пройти ему, так это двадцать кен. Всего лишь сотню узлов. Сколь быстро сменит направление ветер? И почему им предстоит битва с Кама-Итачи? Почему это не серп-черепаха?
– Ты сможешь, – подбодрила Лао Лианя Урара.
«Ожидание ничего не даст тебе, – подумал Лао Лиань. – На этот раз – ничего». И побежал.
Взгляд на ущелье не пугал его. Куда больше навевали страх завывания ветра вдалеке.
Лао Лиань добрался до середины моста и бросил взгляд назад. Лицо Тацуроо было искажено ужасом. Ибо наступал на них ветер. Мощным порывом налетел он на Лао Лианя, неся с собой листья и ветви. Труха и грязь дождем обрушились на мирные окрестности.
Но не побежал прочь в спасительное укрытие Лао Лиань, кинулся он ветру навстречу. Мост начал дрожать, но Лао Лиань крепко держался за канаты и неумолимо продвигался вперед. Всего лишь четверть пути предстояло пройти ему. Он доберется до безопасного берега раньше, чем налетит на него ветер.
Но недооценил силу ветра Лао Лиань. Мост начало раскачивать из стороны в сторону. Ноги его скользили по узлам, попадая в зазоры между ними. И закричал Лао Лиань. Мост ходил под ним ходуном, словно своенравный конь великана. Лао Лиань обхватил уцелевший канат руками.
Но не желал Лао Лиань терять времени. Если не может он идти, должен он вперед ползти. У этой бури власть есть разорвать мост в клочья, и если произойдет это, то падет в пропасть Лао Лиань. Сквозь завывания ветра донесся металлический звон, неприятный и ужасный. Что-то приближалось к Лао Лианю. Смертоносный клинок!
И вскричал Лао Лиань от боли. Пальцы его желали отпустить канат моста. Но не позволил он им сделать это. Клинок описал круг и вновь возвратился. Зловещий Кама-Итачи!
Взлетел мост высоко к небесам и обрушился вновь к земле. Лао Лиань выпустил из рук канат. Уже не кричал он, а сжимал лишь губы, возможно опасаясь, что может услышать последний свой смертный крик.
Но счастье было на стороне Лао Лианя. Не разбился он о скалистый берег, а упал в воду. И хотя водная гладь при падении показалась ему подобной жесткому камню, не сломались кости его. Тело героя исчезло в воде, достигло дна речного. Спустя мгновение выбрался Лао Лиань на берег. Когда вскинул он голову, то увидел, что стих и ветер.
«Ветер подобен лживому человеку», – подумал тогда Лао Лиань.
И учил мастер Араши своих учениковИ спрашивал Великий Араши тех, кто стремился к нему за истиной Воина:
– Почему никак не можешь ты расслабиться? Неужели столь сложно это для тебя? Потому что мыслишь ты в ложном направлении.
И нечем было возразить пристыженному ученику, а Лао Лиань продолжал:
– Привык ты считать расслабление приятным безволием, что с приходом опасности становится напряжением. И не осознаешь ты, что настоящее расслабление Воина – это самое сильное состояние.
И заставлял Лао Лиань вставать ученика на ноги, держа внимание на единой точке и полностью расслабившись при этом. Сам же Лао Лиань хватал ученика одной рукой за запястье и пытался поднять руку его. Но до тех пор пока ученик держал внимание свое на единой точке, сохранял он устойчивость, и не мог Лао Лиань поднять его руку.
И говорил тогда Великий Араши искавшему у него мудрости:
– Это и есть настоящее расслабление Воина. Удержание внимания на единой точке и полное расслабление для Воина едины суть и разделить их нельзя.
Потом же заставлял Лао Лиань искавшего мудрости пути Силы расслабиться, но сосредоточив при этом внимание на верхней части головы. И вновь хватал Лао Лиань ученика своего за руку и толкал вверх. И поддавалась легко рука ученика.
И говорил тогда Великий Мастер ученику:
– Так не расслабляется Воин, а теряет свою энергию. Помни же, что расслабление Воина – это самое сильное состояние, а потеря энергии – самое слабое. Великие воины в состоянии опасности всегда остаются спокойными и расслабленными. Так что удерживай внимание на единой точке и поддерживай настоящее расслабление, и величие придет к тебе само.
Учил Лао Лиань пришедших к нему за мудростью удивительным вещам. Говорил он им:
– Сила Воина не в борьбе за победу, не в испытании силы, не в том, чтобы сделать шаг вперед или назад. Заключается сила Воина в том, что не видишь ты меня, а я не вижу тебя. Не думай о «Я» и «не-Я», сражаясь. Тогда проникнешь туда, где небо и земля не разделялись. Только тот воин, что проник туда, где небо и земля не разделялись, где Инь и Ян еще не разделились, достиг великого совершенства.
