«Ты говоришь: Смотри на снег…»
Брату А. Туроверову
1
Ты говоришь: «Смотри на снег,Когда синей он станет к ночи.Тяжелый путь за прошлый грехОдним длинней, другим короче.Но всех роднят напевы вьюг,Кто в дальних странствиях обижен.Зимой острее взор и слухИ Русь роднее нам и ближе».И я смотрю… Темнеет твердь.Меня с тобой метель сдружила,Когда на подвиг и на смертьНас увлекал в снега Корнилов.Те дни прошли. Дней новых бегИз года в год неинтересней.Мы той зиме отдали смех,Отдали молодость и песни.Но в час глухой я выйду в ночь,В родную снежную безбрежность —Разлуку сможет превозмочьЛишь познающий безнадежность.
2
Нежданной дорогой с тобою мы двоеИдем неразлучно, мой спутник и брат,Мы помним мучительно время былоеИ родины страшный, кровавый закат.Я знаю: тоской и работой остужен,Ты числишь устало пустынные дни.Наш путь и далек, и уныл, и окружен,Но будет порыв наш стремительно нужен,Когда мы увидим огни.Услышим звенящие трубы возвратаИ, близко видавшие смерть,Мы круто свернем на восток от заката,И будет ничтожна былая утратаДля вновь обретающих твердь.
«В огне все было и в дыму…»
В огне все было и в дыму —Мы уходили от погони.Увы, не в пушкинском КрымуТеперь скакали наши кони.
В дыму войны был этот край,Спешил наш полк долиной Качи,И покидал БахчисарайПоследний мой разъезд казачий.
На юг, на юг. Всему конец.В незабываемом волненьеЯ посетил тогда дворецВ его печальном запустенье.
И увидал я ветхий зал,Мерцала тускло позолота,С трудом стихи я вспоминал,В пустом дворце искал кого-то.
Нетерпеливо вестовойВодил коней вокруг гарема.Когда и где мне голос твойОпять почудился, Зарема?
Прощай, фонтан холодных слез.Мне сердце жгла слеза иная.И роз тебе я не принес,Тебя навеки покидая.
ВЕТЕР
Дуй, ветер, дуй! Сметай года,Как листьев мертвых легкий ворох.Я не забуду никогдаТвой начинающийся шорох,Твоих порывов злую крепьНе разлюблю я, вспоминаяДалекую родную степьМою от края и до края.И сладко знать: без переменТы был и будешь одинаков —Взметай же прах Азовских стен,Играй листвою буераков,Кудрявь размах донской волны,Кружи над нею чаек в плаче,Сзывай вновь свистом табуныНа пустырях земель казачьих.И, каменных целуя бабВ свирепой страсти урагана,Ковыльную седую хлябьГони к кургану от кургана!
«Мы ничего ни у кого не просим…»
Мы ничего ни у кого не просим.Живем одни — быть может, потому,Что помним добровольческую осеньИ наше одиночество в Крыму.Тогда закат раскрыл над нами веер,Звездой вечерней засияла высь.С утра мы бились с конницей — на север,Потом — на юг — с пехотою дрались.Мы тесно шли, дорогу пробивая.Так бьет в утес девятая волна.Последний бой! Идет не так ли стаяВолков, когда она окружена?И мы прошли. Прошла и эта осень,Как бег ночной измученных коней, —Еще не знали, что с рассветом бросимНа пристани единственных друзей.
«Никто нас не вспомнит, о нас не потужит…»
Никто нас не вспомнит, о нас не потужит.Неспешной водой протекают года.И было нам плохо, и станет нам хуже,Покоя не будет нигде, никогда.
Да мы и не ищем спокойного года,Да нам и нисколько не нужен покой:Свобода еще с Ледяного походаДля нас навсегда неразлучна с бедой.
«Мы уходили налегке…»
Мы уходили налегке.Мы уплывали торопливоНа взятом с боя челноке,В волнах осеннего разлива,И быстроводная рекаВ крутых кругах водоворотовНесла нас, пенясь и кипя…Как хорошо! Но жаль кого-то.Кого? Но только не себя!
МАРТ
За облысевшими буграмиЗакаты ярче и длинней,И ниже виснут вечерамиГустые дымы куреней.В степи туманы да бурьяны,Последний грязный, талый снег,И рьяно правит ветер пьяныйКоней казачьих резвый бег.Сильней, сильней стяни подпруги,Вскачи в седло, не знав стремян;Скачи на выгон, за муругийНа зиму сложенный саман.Свищи, кричи в лихой отвагеО том, что ты донской казак;Гони коня через овраги,За самый дальний буерак.Пусть в потной пене возвратитсяТвой конь и станет у крыльца;Пусть у ворот ждет молодицаС улыбкой ясной молодца.Отдай коня. Раздольно длинныйПуть утомил. И будешь радВдохнуть в сенях ты запах блинный,Повисший густо сизый чад.Как раньше предки пили, пели,Так пей и ты и песни пой.Все дни на масляной неделеХоди с хмельною головой.Но час придет. И вечер синийПостелет медленную тень,И в запоздалых криках минетПоследний день, прощеный день.Сияй лампадами, божница,В венке сухого ковыля.Молиться будет и трудитьсяВесь пост казачая земля.
1942
Тебе не страшны голод и пожар.Тебе всего уже пришлось отведать.И новому ль нашествию татарТоржествовать конечную победу?О, сколько раз борьба была невмочь,Когда врывались и насильники и воры!Ты их вела в свою глухую ночь,В свои широкие звериные просторы.Ты их звала, доверчивых собак,В свои трущобы, лютая волчица.И было так, и снова будет так,И никогда тебе не измениться.
СОЧЕЛЬНИК
Темнее стал за речкой ельник,Весь в серебре синеет сад,И над селом зажег сочельникЗеленый медленный закат.Лиловым дымом дышат хаты,Морозна праздничная тишь.Снега, как комья чистой ваты,Легли на грудь убогих крыш.Ах, Русь, Московия, Россия,Простор безбрежно снеговой,Какие звезды золотыеСейчас зажгутся над тобой!И все равно, какой бы жребийТебе ни бросили года,Не догорит на этом небеВолхвов приведшая звезда.И будут знать и будут верить,Что в эту ночь, в мороз, в метельМладенец был в простой пещереВ стране за тридевять земель.
ПУТЬ
Твой отец в далекой ссылке,Мать его не дождалась;Поклонись ее могилке,Истово перекрестясь.Уцелевшего соседаТы под вечер навести —Потаенная беседаИ прощальное «прости».Ты не мальчик! Все пятнадцатьНа плечах твоих годов.В эти годы нужно драться,Надо знать своих врагов.Говорят — и правда это —У какой-то там реки,В чужедальнем крае где-тоПроживают казаки.Уходи, пока не поздно,Взять землицы не забудь,И по солнцу, и по звездамТы найдешь свой верный путь.
ШЛЯХ
Всё те же курганыИ гетманский шлях,Седые бурьяныНа снежных полях.А вечером поздноУже наверхуЗнакомые звездыНа Млечном шляху.В морозной полудеРодное окно —Какие-то людиЖивут здесь давно.И дом мой им тожеТакой же родной,Как будет он позжеДля смены другой.Приходят, уходятИ снова придут.Но старые песниУже не поют.Никто и не знаетО песне такой:«За Доном гуляетКазак молодой!..»
«Под утро на вечере этом…»
