Ради Бога! Я кивнул и отправился на кухню, где обнаружил на столе тарелку с бутербродами, чашки, заварной чайник и сахарницу. А неплохо здесь живут! Бутерброды с красной икрой и сыровяленой колбасой. Страшный дефицит в СССР, если кто не в курсе. И кухонный гарнитур явно не советский. Я взял красочную жестяную банку, стоявшую на шкафчике, снял крышку. Чай! Крупный лист, черный. Ох, и оторвусь!
Чайник на плите успел остыть, я включил газ и подогрел его, сняв с огня перед закипанием. Ополоснул горячей водой заварник, бросил в него пару ложек чая, залил и закрыл крышкой — пусть настаивается. Сам тем временем приступил к бутербродам. Вкусно, блин! Или это я проголодался? Расправившись с третьим бутербродом, напустил в чашку кирпично-красного настоя, добавил воды из чайника. Сахар сыпать не стал — испортит вкус. Отхлебнул — божественно! Люблю хороший чай — черный и зеленый. ТАМ я покупал его в специализированной лавочке торгового комплекса. Стоил дорого, но денег не жалел — не так много радостей у пенсионера.
Я доедал последний бутерброд, когда в кухню вошла Янина.
— Спит! — сказала в ответ на мой вопросительный взгляд. — Устал — слишком много впечатлений. Ходить рвался — еле удержала. Так он пальчиками нос доставал. Уже почти без ошибок… — голос ее дрогнул. — Михаил Иванович, не могу поверить! Кому только Ваню не показывали! Все один голос: безнадежно. А вы просто сели рядом, положили руку на голову…
Она всхлипнула.
— Было нелегко, — уточнил я. — Тяжелый случай.
А то! Если «просто», незачем платить. Нет уж! У меня последняя пятерка в кошельке…
— Понимаю, — закивала Янина. — Вот! — Она извлекла из кармана и выложила на стол стопку банкнот серо-фиолетового цвета. Двадцатипятирублевки… — Здесь пятьсот. Дала б больше, но сейчас нет — потратились на мебель. Не обессудьте.
Сомневаюсь, что нет — деньгами в квартире просто пахло. Ладно, не будем привередничать. Я сгреб купюры и сунул их в карман брюк.
— Могу я попросить? — спросил Янину.
— Что? — насторожилась она.
— Чаю, — я указал на жестянку. — Просто замечательный. Никогда подобного не пил.
Янина подошла к шкафчикам и, открыв дверцу верхнего, достала жестяную банку.
— Вот! — поставила передо мной. — Муж из-за границы привозит.
Понятно, откуда тут деньги…
— Благодарю! — кивнул я, сходил в прихожую и принес портфель. Достал из него тетрадь с ручкой. — Фамилия мальчика? Ваш телефон?
Она послушно продиктовала. Я записал, черкнув после пометку: «0,5 К». В этом времени не поймут, сам же буду знать. Социализм — это прежде всего учет, как учили нас на лекциях. Янина наблюдала за мной с уважением во взоре. Знай наших! Это вам не какой-то там Чумак из телевизора. У него — лохотрон, у нас — солидно…
К вокзалу я шагал в отличном настроении. Город не казался более мрачным. У меня вновь получилось! Плюс денег заработал. Хм! Янина, не желая того, установила тариф на мои услуги. Прежде понятия не имел, сколько просить. Пятьсот рублей — сумма немаленькая для советского человека, но не запредельная. У многих на счетах в сберкассах тысячи лежат, которые сгорят после гайдаровских реформ. Деньги тратить не на что: товаров мало. Квартиры большей частью бесплатные, за автомобилями и мебельными гарнитурами очереди. Уже и за телевизорами появилась — в перестройку разметают все мало-мальски ценное. Народ нижней чакрой чувствует: на страну надвигает песец — большой и лохматый. Не у всех, конечно, денег много, но на лечение найдут. И не надо считать меня рвачом! Это выгодная инвестиция. Заплатив раз, избавляешься от расходов в дальнейшем. Не нужно никуда ребенка возить — сам сходит, матери детей найдут приличную работу. Сейчас они выбирают ту, что дает возможность ухода за больным, а на такой платят мало. Многие вовсе на пенсии сидят. Заплати — и будешь жить обычной жизнью. Это, между прочим, великая ценность. Понимаешь, когда потеряешь…
Выйдя на Ленинградскую, я прошагал мимо комплекса зданий БГУ. В будущем здесь возведут новый корпус, территорию облагородят. Зайти, что ли, в отдел кадров, написать заявление об увольнении? Оставаться в университете я не собираюсь. Нет, глупо. Заявление не возьмут — отправят к декану за визой, а тот, полагаю, в отпуске. Вернется к вступительной кампании. Да и некуда спешить. На кафедру не дергают, через неделю уйду в отпуск — аж до конца августа. Хотя предупредить стоит, не то выйдет подлянка. Где найти преподавателя накануне учебного года? Позвоню — на факультете ко мне относятся хорошо. Пусть ищут замену…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Из троллейбуса я вышел за две остановки до своей. Следовало заняться приготовлением еды, Галя, похоже, на нее забила. Я зашел в овощной магазин, купил картошки, свеклы, лука и томатной пасты. Свалил покупки в авоську, предусмотрительно захваченную с собой. Ассортимент в магазине удручал: ни тебе свежих огурцов, ни помидоров, ни фруктов. Чеснока и того нет. Картошка и свекла вялые, томатная паста в литровой банке — меньше не нашлось. Кто-нибудь еще будет рассказывать про замечательные продукты в СССР?
Уходя из дома, я достал из холодильника говядину и оставил в миске на подоконнике. В первой половине дня сюда светит солнце. Как иначе разморозить? Печек СВЧ здесь нет. Пока ездил, мясо оттаяло. Я помыл кусок, срезал мякоть, косточку с остатками говядины бросил в воду и поставил вариться. Сделаю борщ. Из мякоти — гуляш, перец и лавровый лист имеются. Хорошо бы забомбить мясо по-аргентински, но где взять сладкий перец и другие компоненты?
С готовкой провозился долго — отвык. На пенсии этим не заморачивался, благо в двадцать первом веке просто: в магазинах продается масса полуфабрикатов и готовых блюд. Кашу можно приготовить из хлопьев — дело трех минут. На худой конец есть бомж-пакеты…
Был поздний вечер, когда я завершил поварской дебют в этом мире. Теперь поужинать: бутерброды Янины давно покинули желудок. Под ложечкой подсасывало. Я налил себе тарелку борща, в другую навалил гуляша с картофельным пюре. Поставил мисочку с салатом из капусты. Рецепт последнего прост до безобразия. Капусту нашинковать, помять, чтобы пустила сок, добавить мелко порезанный лучок, соль и подсолнечное масло. Пальчики оближешь! Выставил из холодильника початую бутылки водки, выставил ее на стол, присовокупив рюмку. Последнюю наполнил до краев, с вожделением заметив, как разом запотело стекло. Ну, с Богом! Я опрокинул в рот ледяную жидкость, крякнул и заел ложкой горячего борща. Жить, как говорится, хорошо!
Я заканчивал с борщом, когда от входной двери донесся звук отпираемого замка. Спустя пару мгновений в кухню с сумкой в руках вошла Галя.
— Та-а-ак! — протянула она зловеще, поставила сумку на пол и уперла руки в бока. — Снова пьем? Совсем оборзел! Второй день подряд!
— Здравствуй, дорогая! — улыбнулся я. — Есть хочешь? Имеется борщ, гуляш с картофельным пюре, салат из капусты.
— Подлизаться решил? — прищурилась жена. — Не получится! Не знаю какой у тебя борщ, Мурашка, но все равно не прощу!
— А за деньги?
— Какие? — насторожилась она.
— Вот! — я достал из кармана и выложил на столешницу стопку двадцатипятирублевок. — Гонорар за лечение.
— Тома, что ли заплатила? — недоверчиво спросила Галя, подходя ближе.
— Другая мамочка — я сегодня ее сына исцелил. Телефон наш ей дала Тома.
Галя схватила деньги и мгновенно пересчитала. Пальцы так и мелькали. Профессионал…
— Триста рублей! — сказала потрясенно. — Наша с тобой месячная зарплата! Ой, Миша! Ты у меня такой молодец!
Какая мгновенная смена настроения! Это ты про пятьсот рублей не знаешь… А что? Уважающий себя мужчина должен иметь заначку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Подожди, я сейчас!
Галя чмокнула меня в щеку и умчалась, не забыв прихватить деньги. Из ванной донесся шум воды. Спустя минуту она ворвалась в кухню и плюхнулась на табурет.
— Налей мне борщу! — велела, придвигая ближе миску с салатом. — Водки тоже. Будем праздновать!
Праздновать спокойно нам не дали. Звонок в дверь, и Галя побежала открывать. Вернулась с Томой.
