— Но что тебе понятно, что?! — набрасываюсь я на него. — Я знаю только одно: этого не может быть, не может! Неужели ты в самом деле веришь Алеку, что это была эпилепсия?!
— Нет, друг, — спокойно отвечает Влад, — это была кессонная болезнь. Алек со Станко ещё многого не знают в этой жизни.
— Но как, как у человека может появиться кессонка после такого кратковременного пребывания на глубине сорока метров?! — едва не стону я. И почему в его легких не было воды?
Влад молчит.
— И вообще, как ты объяснишь его способность видеть в абсолютной тьме? Или его нечеловеческая сила, она тебе тоже понятна?!
— Нику, — говорит Влад неожиданно, — дай мне свою руку.
Он берет мою ладонь, и вдруг я почти физически начинаю ощущать, как в меня вливается что-то успокоительное, расслабляющее.
— Нику, — продолжает мой собеседник, — все дело в том, что Станко — не совсем человек.
Как это ни странно, но Владово объяснение почему-то кажется мне совершенно естественным.
— А-а-а, — отвечаю я, — тогда мне тоже все понятно. Но кто же в таком случае Алек?
— Алек? — Влад задумывается. — Алек — это тот, кому Станко должен подчиняться.
Я киваю головой.
— Нику, ты попал в очень опасную историю, и будет лучше всего, если ты на некоторое время отойдешь от активного участия в исследованиях. Я гарантирую тебе любой легкий недуг на твой собственный вкус.
На какое-то мгновение я замираю с открытым ртом, но тут же овладеваю собой.
— Я не сделаю этого, Влад, — говорю ему решительно, — и очень прошу не принуждать меня к позорным поступкам. Я пока что ничего не понимаю в этой истории, но одно тебе могу сказать твердо: во всех случаях я на твоей стороне. Но чтобы быть полезным, нужно знать хоть что-нибудь…
Влад долго молча смотрит на меня.
— Я не знаю, имею ли на это право, — в конце концов произносит он. Возможно, скоро ты узнаешь обо всем, и тогда сможешь осознанно сделать свой выбор. А сейчас идем в лагерь, ребята нас уже заждались.
Он поднимается, но я хватаю его за руку.
— Влад, скажи мне, если можно, кто ты?
Он колеблется лишь один миг.
— Я — сотрудник службы Планетарной безопасности.
— А что, разве такая есть? — немного удивляюсь я.
— Есть, — отвечает Влад, смотря мне прямо в глаза, и улыбается одними уголками губ.
Я не припоминаю, чтобы ещё когда-нибудь так желал плохой погоды, как сегодня. И совсем не потому, что мне надоело жгучее солнце, теплая вода или почти полное отсутствие ветра, нет. Просто хочется расслабиться, побыть хоть немного в одиночестве, проанализировать в спокойной обстановке все, что случилось, а до воскресенья, когда мы решили сделать выходной, ещё целых два дня. И нужно бы в конце концов серьезно поговорить с Владом, потому что за время, истекшее после нашего предыдущего разговора, у меня возникло столько новых вопросов, что я уже не в состоянии своими силами отбиваться от них.
Мы тщательно делаем вид, что ничего не случилось, но глупо было бы надеяться, что все останется, как и раньше. Правда, мне тяжело понять, а поэтому и до конца поверить в сказанное Владом об Алеке и Станко, но во взаимоотношениях между мной и ними появился холодок, которого не растопить никакими, даже самыми искренними, стараниями. И наоборот, мое душевное влечение к Владу переросло в стойкое чувство приязни, и я с удовлетворением ощущаю с его стороны то же самое. Жаль только, что никак не удается найти немного времени, чтобы прогуляться с ним где-нибудь подальше от лагеря и прояснить хотя бы те вопросы, которые волнуют больше всего, потому что говорить о таких вещах в палатке при тихой безветренной погоде просто опасно.
Все эти три дня, прошедших после истории со Станко, в море с нами выходит Влад, а сам потерпевший остается на береге для восстановления прежней формы. Правда, Алек уже начинал ворчать, что не следует так жестоко наказывать парня, но мы с Владом настояли на том, чтобы продолжить ему каникулы ещё на два рабочих дня. Алек вынужден был согласиться, но сделал это с большим неудовольствием, и я ощущаю, что он подозревает меня в заговоре с Владом. Боже мой, как бы дорого я заплатил, чтобы понять в конце концов хоть что-нибудь!
А моя мечта о плохой погоде, кажется, начинает сбываться. Ветерок, который под вечер обычно стихает совсем, сегодня решает положить конец всем надоевшему однообразию и становится заметно свежее. Волны, хотя и продолжают оставаться ещё совсем небольшими, все заметнее сказываются на движении катера, а над горизонтом появляются первые за все время нашего пребывания на Бермудах облака. Мысленно поприветствовав их, я бросаю последний взгляд на экран «телевизора» и поднимаюсь с места наблюдателя, чтобы сменить Влада за рулем, когда вдруг что-то заставляет меня задержаться. Я ещё не успеваю сообразить, что именно, а Алек уже поднимает руку и коротко бросает водителю:
— Влад, сбавь-ка ход!
Наконец я замечаю что-то невыразительное, медленно проползающее по самому правому краю экрана. Алек пытается получить характеристики объекта, однако «телевизор» стыдливо отмалчивается, не в состоянии предоставить достоверной информации. Тогда Алек глубоко вдыхает и восклицает:
— Стоп машина!
Двигатель мигом замолкает, заинтригованный Влад бросается к нам, на ходу спрашивая:
— Что там такое?
— Пока что не знаю, — отвечает Алек, — но похоже на что-то интересное, тем более, что мы как раз возле оси Зоны. Я предлагаю повернуть налево и обследовать.
До сих пор мы ещё ни разу не меняли маршрута обследования Зоны, но сейчас я совсем не против того, чтобы нарушить неписаное правило.
— Согласен, — киваю головой.
— Я тоже, — поддерживает Влад и поворачивается в мою сторону: — Нику, ты не сменишь меня?
Я отвечаю ему немного обиженным взглядом, но ничего не говорю, а молча сажусь за руль, завожу двигатель, поворачиваю налево перпендикулярно к нашему предыдущему курсу и двигаюсь вперед, пока не слышу за спиной: «Достаточно, останавливай!». Под нами на глубине сорока метров лежит какое-то неизвестное тело в форме продолговатого гиперболоида длиной метров пять, изготовленное или по крайней мере покрытое оболочкой из очень легкого, но вместе с тем чрезвычайно прочного материала. На нем не видно никаких донных отложений, которые бы сглаживали его форму, и это свидетельствует о том, что тело появилось здесь совсем недавно. После такого открытия мой интерес к находке немного уменьшается, но подобных мыслей совсем не разделяют сильно возбужденный Алек и напряженно застывший Влад.
— Эту вещь стоит осмотреть, — в конце концов глухо говорит Алек. — Кто пойдет?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
