Хмыкаю.
Да, отшила меня девочка виртуозно. Вот уж не думал, что в тридцать шесть себя старым почувствую.
Перехватываю руль крепче и нервно ерошу волосы.
Глупости думаю. Лучше побеспокоиться о своей шкуре — шеф меня завтра с потрохами сожрет.
Но раздражение по этому поводу внезапно отсутствует. Если бы я не вломился в ту сраную вип-кабинку, то…
— Бл*дь, — ругаюсь шепотом.
Насилие над женщиной меня всегда триггерило. В нашем подъезде женщина жила. Молодая еще совсем. Парочка отморозков ее с ночной смены подловила. Бедняга от них еле вырвалась. А потом, когда вышла из больницы, повесилась. Я хоть и мелкий был, но помню толпу соседей, когда дверь вскрывали. И вытянутое безвольное тело под простыней.
Ублюдков потом нашли, а хрена ли толку? Отсидели и где-то гуляют уже. А та, которой бы жить и детей воспитывать, в могиле.
Леся ворочается, морщит аккуратный носик.
Снится ей что-то.
Пусть поспит. Один раз она меня из машины волокла, теперь моя очередь. Вот только где бы ей постелить?
А, к черту. В этот раз поспит в моей спальне. Я как-нибудь на диване. Он для меня короткий, зараза. Но одну ночь перетерплю.
Вернее, огрызок ночи. К полудню меня ждет шеф. И хорошо, если без дробовика.
***
М-м-м, какой обалденный запах.
Глубоко вдыхаю морской бриз с терпко-острыми нотками кедра и капелькой амбры — что может быть вкуснее? Наверное, так пахнет рай…
Хочется тереться об эту вкусность, словно гулящая кошка. Кажется, я даже мурчу… О-о-о, тут еще и нотки кофе?! Между ног сладко тянет.
Желание — давно забытое, но по-прежнему яркое — вспыхивает внизу живота, заставляя ерзать и стискивать бедра.
— Уже проснулась? — грохочет сверху.
Вскрикиваю и шарахаюсь в сторону.
— О-о-ой, — стону, пытаясь разлепить веки.
Где я? Что… что это за место? Знакомое такое…
Усиленно тру глаза.
Да это же спальня! И не какая-нибудь, а где я однажды нашла красные стринги! А вот и их владелец… Взгляд скользнул по ногам в штанах цвета хаки и обтянутому черной майкой торсу.
Нервно сглатываю.
Какой же Арс все-таки… мощный. Фигура просто как у танка — рельефная, тяжелая. С такими руками только в спецназ — лом в узел завязывать и бутылки о голову бить.
— Эй, ты как, нормально? — приводит в сознание недовольный голос, аж внутри все резонирует.
— Д-да… — выдыхаю, силясь отлепить взгляд от мощной шеи. — А ты… вы… куда?
— На работу, — морщится Арс. — И прекращай выкать. Вроде как не чужие, — ухмыляется криво и добавляет с ехидно так: — соседка.
До боли в пальцах цепляюсь за простынь.
— А…
Но меня беспардонно перебивают:
— Вернусь к обеду. За периметр ни ногой.
И уходит.
А я еще несколько секунд таращусь в дверной проем, за углом которого скрылась мощная фигура. В голове почему-то семафорит фраза, которую я иногда слышала от бабушки:
«Хорош, стервец».
Кутаюсь в тонкое одеяло и с силой тру лицо.
А ведь действительно — хорош. Ходячий секс, не меньше… Весь такой мужественный. Без всякой слащавой ванили. Так, стоп. Прикусываю губу до боли, пытаясь отогнать сиропный морок.
Мне сейчас надо думать о заявлении и последствиях, которые меня ждут.
А что они будут, даже не сомневаюсь.
Внутри опять тянет стылым холодком, начинает потряхивать. Отец Виктора — очень влиятельный человек. Я вообще не понимаю, как его сыночка познакомился с моим сводным братом. Где они могли пересечься?
Хотя теперь какая разница?
Меня могут просто убрать. Нет человека — нет проблем.
Поднимаюсь на ноги и бреду в ванную. Но душ не помогает прийти в себя, а горячий чай не может растопить панику, ледяным комом тянущую под ребрами.
Как ненормальная, я поглядываю на телефон, но там ничего. Никаких звонков или смс, никто не ломится в калитку.
Понимаю, что времени прошло еще слишком мало. Дело просто не успело закрутиться, но от этого не легче.
Чтобы хоть как-то себя успокоить, лезу в холодильник. Но не для того, чтобы поесть.
Готовить мне нравится, это дело привычное. Вот и займусь лучше домашними делами. Иначе истерика обеспечена.
Но пальцы предательски дрожат, а взгляд магнитит в сторону мобильника.
Господи, только бы Арс не бросил меня теперь.
Пропаду же!
***
Арс
— Я тебя урою, Север! Своими руками урою, даже патрон тратить не буду!.. — орет шеф, а я стою навытяжку и молча обтекаю.
— … Простое, бл*дь, задание! Простейшее! Я тебе, сука, навстречу пошел. В положение решил войти. А ты с поста свалил?!
— Виноват, та-ащ…
— Завали пасть!
Мир грохает кулаком по столу так, что штукатурка сыплется. Снова орет, мат через мат, а я зубы стискиваю.
Злость борется с логикой. От желания врезать Миру по чавке кулаки сводит, но не двигаюсь. Виноват, да. Работа прежде всего, но…
— Ее бы порвали, Мирослав, — отвечаю тихо, когда шеф на секунду затыкается. — Живого места не оставили бы. Ты ведь сам мент, знаешь, что случиться могло.
Шеф пыхтит, как чайник. Подскакивает на ноги, сверлит таким взглядом, что в пору надгробие готовить.
— Не надо мне тут на жалость давить! Это не твоя забота — шалав малолетних пасти!
— Она не шалава! — рявкаю неожиданно.
Дебил!
А Мир только этого и ждет. Карие глаза темнеют до черноты.
— Да к тебе только такие и липнут, — бьет по самому больному. — Помнишь, что я насчет твоей Татьяны говорил, а?
Убил бы… Перед глазами красная пелена встает, а память услужливо подкидывает:
«Замуж она за него выскочит. Опомнится не успеешь…»
И ведь прав оказался. Купили мою Танюшу со всеми потрохами.
— И эта такая же, — добивает Мир. — А ты завалил работу!
Так, хватит с меня! Встряхнувшись, шагаю к Миру.
— Хоть сейчас рапорт подам, — рычу, а самого подкидывает от злости. — Давай выставляй счет!
Шеф поджимает губы. Не ожидал. Я тоже. Но и оставить девчонку не мог!
— Счет будет, не переживай, — выдает Мир. — А пока я за тобой дерьмо разгребать буду, отдохнешь пару недель без оплаты. Свободен.
И кивком указывает на дверь.
Деваться некуда — ухожу. Дверью хлопаю от души и останавливаюсь, с неприязнью разглядывая коллег, гревших уши поблизости.
— Кому интересно, могу пересказать по ролям, — рычу, отчаянно желая, чтобы нашелся хоть один самоубийца.
На ринг никто не хочет. Даже Лом, с которым мы часто цапаемся, примолк.
Еще раз смерив мужиков тяжелым взглядом, иду в раздевалку — шмотки забрать.
Пара недель без работы — это хреново. Часть заработка я отправляю сестре. Она не просит, но я знаю, что ей тяжко. Младший у нее с проблемами по здоровью. Много уходит на логопедов и другие занятия.
И пусть мы с Анькой не особенно дружны, но делать вид, что все в порядке, я не собираюсь.
Придется лезть в заначку.
И по-хорошему, адвокат для Мелочи нужен матерый, а это соответствующая цена… Проклятье! Ввязался на свою голову!
— Арс! Погодь…
Меня догоняет Тима. Самый молодой из нас, чертовски сильно похожий на обычного дворового кота. С такой же нахальной мордой и глазами болотного цвета.
Оборачиваюсь.
— Чего тебе? — наблюдаю, как приближается Тима.
Разговаривать сейчас не в настроении, но этот парень худо-бедно нормальный. Не успел еще оскотиниться.
— Думал, Мир тебя порвет, — лыбится Тима. — Но отойдет быстро. У нас через дней десять заказ жирненький. Парочка важных шишек собирается устроить сабантуй.
Ухмыляюсь.
— А я там зачем? Желающих полная контора.
— Сам знаешь зачем, — тянет "кошак". — Грамотный стрелок на вес золота, — и отчаливает.
С силой тру подбородок. Короткая борода приятно колет ладонь, но это не успокаивает. У Мира я на хорошем счету, сам знаю. Но сейчас он зол. Да и я не собираюсь ради бабла задницы лизать.
А может, если бы умел, Таня бы со мной осталась…
Морщусь, как от зубной боли, и распахиваю шкаф. Надо подумать, что делать с Лесей.
