Душная волна злобы давит на грудину, расцветает перед глазами алыми вспышками. Золотые детки, бл*дь, без стыда и совести. Прибил бы. Очень, очень медленно!
— Все равно надо ехать, — цежу сквозь зубы. — Возможно, ты не одна такая.
— Он меня выследил… Снова.
— Сука!
От моего сдавленного рычания девушка вздрагивает и пятится. Перехватываю под локоток и буквально запихиваю в машину. Ей присесть надо. И мне тоже.
Снова, значит… И в первый раз девочке вряд ли кто-то помог. П*здец… Бедная малышка! Даже думать не хочу, что она пережила.
Вот почему так запаниковала, когда ее в дом пригласил, на чай.
— Все равно нужна заява, — стискиваю руль. — Возможно, это поможет отпугнуть.
— Он меня сожрет и не п-подавиться… П-подкараулит… Ведь с-сегодня не получилось.
Губы у мелкой дрожат. В уголке — запекшаяся корочка крови.
А я смотрю и понимаю, насколько влип.
Конечно, можно отвести Лесю домой, или куда она там скажет. Даже денег дать. Только это совсем не решение. Вполне возможно, выродок закусил удила. И сейчас будет действовать из принципа.
Нужно дожимать. Или сделать так, чтобы эта сволочь даже не думала смотреть в сторону мелкой.
Глубоко вздыхаю. Успел ведь уже и план состряпать. И он мне охренеть как не нравится. По целому ряду причин.
С силой ерошу волосы. Мнусь, как девка перед первой брачной ночью. На части разрывает поступить, как логика подсказывает. Зачем мне чужие проблемы? Свои бы разгрести. Увольнение маячит, Таня замуж собралась… Бл*дь! Обругав себя последним кретином, разворачиваюсь к затихшей девушке.
— Сейчас мы едем в полицию, — выдаю не терпящим возражения тоном. — А потом ко мне домой. Родителей только предупреди.
Глава 6
Как же это унизительно! Пальцы дрожат, когда ставлю кривую роспись на протоколе.
Вроде бы все правильно.
Не хочу читать. Нет сил. Исчезнуть бы из этой крохотной комнаты, раствориться в воздухе. Но чудес не бывает.
Эти бетонные стены, пустота и равнодушный ко всем следователь теперь часть моей реальности.
— Ждите звонка, — бросает мне, забирая листок.
Поднимаюсь на негнущиеся ноги и бреду к выходу. Пусть в голове полная каша, но ничего хорошего из моей затеи не выйдет. Я успела пожалеть, едва попала в больницу, где зафиксировали побои.
Нужно было сбежать! Но по пятам следовал Арс, подбадривая и уговаривая, что так правильно.
Да я и сама это знала! Больше всего на свете мечтала засадить выродков за решетку, но где они и где я?
Последние надежды рухнули, едва только следователь услышал фамилии нападавших.
Нет, мужчина не попытался меня отговорить. Он был вежлив, но во взгляде я успела заметить жалость. Так смотрят на неразумного ребенка, который затеял спор со взрослыми.
Но дело уже сделано. Поздно сдавать назад.
— Как все прошло? — поднимается навстречу Арс.
Все это время он ждал меня в коридоре.
Сил ответить нет. Я вяло жму плечами и бреду… не знаю… куда-то вперед.
— Нам в ту сторону, — мягко подталкивает меня Арс.
Да куда угодно. Только бы скорее добраться до кровати.
— Позвони родителям, — не унимается мужчинам. — Или, может, тебя домой отвезти?
На короткое мгновение в его голосе мерещится надежда. Я бы с радостью за нее уцепилась, наврав с три короба о семейной идиллии, но явиться сейчас в квартиру — это подписать себе смертный приговор.
— Один из тех ублюдков — мой сводный брат, — отвечаю едва слышно. — Он просто раньше ушел.
Арс даже останавливается. Смотрит на меня шокировано, а потом, перехватив под локоть, буквально волоком тащит на выход. Не сопротивляюсь. Да и не могла бы. Он огромный и сильный, как бык. Я ему в грудную клетку макушкой упираюсь, а чтобы поговорить, голову задирать приходится. А еще Арс зол. Настолько, что мне даже немножко страшно.
— Ты совсем двинулась?! — шипит, как только мы оказываемся в машине.
Трясу головой — до сих пор в ушах звон от хлопка двери.
— Он ничего не делал… Ушел ведь.
— Бл*дь! Он соучастник! И срать прокурору, уходил он или нет! Это статья, понимаешь?! Преступное бездействие! Почему ты язык в задницу засунула, когда мы обговаривали, что в заяве писать?!
Молчу. И язык не то что в заднице, а гораздо глубже.
Трусливо — согласна. Мне нужно было сдать урода с потрохами. А я не смогла. И уже жалею об этом.
Арс смотрит на меня, как на врага народа. Широкая грудь ходуном, аж майка трещит, на скулах желваки, темно-русые волосы взъерошены, а глаза… Кажется, меня в этой машине и похоронят.
По щеке скатывается слеза. Опять хочется реветь. И трясет, несмотря на плотную безразмерную куртку на плечах. Она пахнет Арсом.
Мужчина шумно выдыхает и отворачивается.
— Дура, — резюмирует коротко.
Я не спорю. Негнущимися пальцами пытаюсь пристегнуть ремень.
На этот раз мне никто не помогает.
Машина тихонько урчит и трогается с места. Арс уверенно выезжает на трассу и встраивается в поток машин. Движения четкие, профессиональные.
— Его отследят по камерам, — подает голос после продолжительного молчания. — Если они, конечно, не окажутся вдруг испорченными.
— И что мне делать?
— Да ты уже все сделала.
Опять замолкаем.
Чувствую себя еще хуже, чем было до. Арс вообще не обязан со мной нянчиться. И, если подумать, он прав, но…
— Мне показалось, — сглатываю сухой ком и плотнее кутаюсь в куртку Арса, — показалось, что если его не впутывать, то…
— Он тебя в покое оставит? Благодарен будет?
Издевается. Но имеет право.
— Да. Этих двух, — неопределенно киваю головой, — их все равно не посадят. Слишком богатые. Ты сам говорил.
— Я говорил другое.
— Но все равно понимаешь: у кого деньги, тот и прав…
Не вижу, но чувствую — мои слова попали в точку.
— …Может, они и отстанут, а с братом мне еще ни раз пересекаться придется. Папа с вахты приедет, нужно дома показаться.
— Сколько вахта?
— Два месяца.
Арс забористо ругается. Наверное, мне стоит прикрыть уши, но сил нет. Как в кокон, я заворачиваюсь в его куртку и утыкаюсь носом в воротник.
Терпкий, с легкими морскими нотками запах действует успокаивающе. Так вкусно… Изо всех сил стараюсь сосредоточиться на примитивных вещах: крепкий аромат мужчины, пейзаж за окнами, тихая музыка, звучащая фоном. Эти группы я знаю. И кое-какие очень люблю.
Постепенно успокаиваюсь.
Перестаю дрожать, и усталость накатывает сплошной тягуче-топкой волной. Уже не стараюсь скрыть зевоту.
Мне нужно поспать.
Хоть немного, пять минуточек всего.
***
Арс
Мелочь заснула. Завернулась в мою куртку по самые уши, носик запрятала и вырубилась.
Еще бы… После такого напряга словить отходняк — дело плевое. Но как же паршиво, что в этом деле появился третий участник!
Репутация Леси должна быть кристально чистой, а тут на первом же этапе косяк всплыл. Это ведь все вывернуть в нужную сторону легче легкого. Смолчала не потому что испугалась, а с умыслом. Братец-то сводный, может, они в прошлом спали — кто проверит? А мажоры заставят этого придурка наплести всякое.
Стискиваю руль так, что оплетка жалобно скрипит.
Поганое предчувствие.
Мелкой нервы трепать начнут — выдержит ли? За свою шкуру не страшно — я всякого дерьма повидал, а вот Леся сломаться может.
Почти наверняка сломается.
В ход пойдут и угрозы, и попытки подкупа. Единственное, что хоть немного греет душу, — публичным личностям скандалы не нужны.
И папаша вполне может взять сыночка за ухо и отправить куда-нибудь учиться или работать, пока все не уляжется.
Лениво размышляю над вариантами развития событий, попутно обдумываю, как бы отбрехаться от шефа — он меня сегодня на вилы поднимет, по любому. А мелочь спит себе, только посапывает.
Во сне ее личико кажется совсем юным.
«Мне двадцать один! — звучит в ушах возмущенный голосок. — А вот в вашем возрасте пора бы о вечном подумать!»
