меня — чего угодно. У него точно должна быть. Давай-ка мы с тобой завтра к нему заглянем.
На следующее утро Афоня с Иванычем шагали по городским проспектам. Иваныч по дороге объяснил, что идут они к его сослуживцу Ильюхе. Тот раньше любил ходить в походы, а теперь здоровье не позволяет. Они шли через весь город, с одних окраин — на другие. Всю ночь накрапывал дождик, заполняя собой неровные ландшафты улиц. Бродяги обходили огромные моря луж, вдыхая свежий прохладный воздух. С деревьев падали листья, застилая тёмные улицы ярким разноцветным ковром.
Сослуживец Илья жил в безликой серой пятиэтажке, где в подъездах всегда пахло старостью и стряпнёй. Во дворе стояли скамейки, на которых испарялось недопитое пиво, висели ржавые скрипучие качели без сидушки, а ещё была песочница, служившая, скорее, пепельницей и кошачьим лотком. В остальном двор заполняли несколько старых машин, пара деревьев и пустовавшие бельевые верёвки, крепившиеся к железным покосившимся столбикам.
На хриплый вопрос «кто?» Иваныч проурчал в домофон «свои». Дверь открылась и бродяги зашли в подъезд. Свет едва пробивался через маленькие мутные окошки и сквозь облако пыли мягко ложился на лестничную площадку. Щёлкнул замок, в проходе появился лысый мужчина в потёртых спортивках, домашних тапочках и майке «алкашке».
— Иваныч, сколько лет сколько зим!? Неужели не забыл ещё старого друга?
Илья с Иванычем обнялись, и хозяин позвал бродяг в дом. С первых шагов узнавалась холостяцкая берлога. Кругом чувствовалась небрежность, помимо вещей, к которым сам хозяин относился трепетно. Например, в квартире были голые грязные стены и потолки, лампочки висели просто на проводах без люстры или абажура. Зато малочисленная обувь была вычищена до блеска, а полка с инструментами — образец педантичной аккуратности.
Едва разулся, Иваныч достал из кармана бутылку водки и протянул другу.
— Это, Илюша, к столу. Ты же знаешь, я с пустыми руками не хожу.
Илья подмигнул и отнёс бутылку охлаждаться. Владения были небольшие — маленькая однокомнатная квартира. Дизайн в стиле минимализм: раскладной диван, платяной шкаф и широкий плазменный телевизор — очевидно, главная вещь в доме. На кухне обеденный стол, с давно не мытой и липкой скатертью, плита, низенький холодильник, кухонные шкафчики и ещё один телевизор, только поменьше и потолще. Ящик бормотал на фоне, показывая бесконечные новости.
На стол были выставлены хрустальные рюмки — ещё одна гордость хозяина. Они были до блеска чистые и наверняка не стояли без дела. Вместе с водкой из холодильника переместились ещё огурцы и помидоры в закатанных банках. Все сели за стол, выпили «за встречу», конечно, не закусывая после первой. Затем, как и положено, с небольшим отрывом выпили по второй. Только тогда огурцы заскрипели на зубах, и начался разговор.
— Ну, как живёшь то, Ильюха? Чё нового?
— Да вот, на пенсию вышел, сижу, скучаю. С женой то я развёлся, это я тебе рассказывал. Лежу на диване, смотрю телевизор, короче говоря, заслуженный отдых. А ты всё скитаешься? Как здоровья-то хватает? Я же давно тебе говорю, переезжай ко мне, места хватит.
— Не начинай, Илья, ты же знаешь, я в долг жить не буду. Да и не нагулялся я ещё, видишь какая штука, люблю я вольную жизнь. Никакой бюрократ тебя в своих бумажках не найдёт, никому ничего не обязан. Делай что хочешь, какой с тебя спрос.
Илья в ответ только покачал головой и поднял рюмку. Выпили.
— К слову, Ильюха, у нас с другом к тебе есть просьба. Помнишь, у тебя была походная палатка, старая такая, добротная. Тебе она вроде больше не нужна, а вот Афоне, очень даже.
— Не вопрос.
Хозяин удалился, какое-то время рылся в вещах, что-то ронял, ругался, но зелёный брезентовый мешок с палаткой притащил.
— Хорошо, что такая вещь без дела не будет лежать. Я то с рыбалкой, с охотой завязал. Здоровье уже не то.
Подарок незамедлительно обмыли. Видя, что водка тает на глазах, хозяин достал ещё бутылку из личных запасов. Спустя какое-то количество водки, Афоня тоже решил влиться в разговор.
— Иваныч, Илья, а как вы подружились?
Илья будто ждал этого вопроса.
— О! Это хорошая история. Мы же служили вместе. Оба по малолетке отсидели, а после тюрьмы только стройбат. Это место жестокое было. Нам на присяге даже оружия не выдавали, у нас девиз был «с топором на танк». Ну и дедовщина, конечно, была. Но там законы другие, не как в обычной армии. Деды были теми ещё сволочами. Так наш призыв и решил дать отпор. Мы дедов хорошенько в ответку месили. Там и лопаты в ход шли, дашь разок по голове — человек успокоится. И ничего, отслужили. А с Иванычем-то мы первые там и закорешились, нас все уважали. Давай-ка, брат, за молодость!
С особенной гордостью на лицах они выпили ещё по одной. Водка заканчивалась, но в закромах нашлась ещё бутылка самогона. Компания всё больше пьянела, сослуживцы вспоминали былое, Афоня молча пил и слушал. Когда Иваныч отошёл в туалет, Илья сделал телевизор погромче, посиделки отвлекали его от любимого шоу. В Афоне он увидел свою благодарную публику и стал что-то декларировать, совсем как кумиры телеэкрана. Ящик опять рассказывал о войне, ненависти ко всем врагам и любви ко всем своим. Вообще, Илья, судя по всему, не сильно разбирался в политике, но считал себя, конечно, экспертом. Он не имел какой-то определённой позиции или политических предпочтений, просто поддакивал злобным рылам из передачи. Как они скажут, так он и думал. Ему просто хотелось причаститься вселенской злобы, легче переносить тяготы жизни. Хотелось почувствовать себя деталькой в огромной машине, которая может перемолоть кого угодно, любых несогласных, а если так хочется зрителям, то и весь мир.
Но Иваныч вернулся, допили самогон и стали прощаться. Пошатывающиеся мужчины обнимались и обещали встретиться в самых ближайших числах. Дверь захлопнулась, бродяги ушли.
***
Афоня с Виталиком встретились на следующий день. Решено было запастись провиантом, вещами, нужными в походе и уезжать. Отчалить хотелось до холодов, а приехать до конца «бархатного сезона». Это они точно должны были успевать, ведь отправляться собрались налегке и как можно скорее, пока решимость и энтузиазм их не покинули.
Они набили два рюкзака консервами, водой и сухарями. Ещё купили ножик, непромокаемые спички, фонарик, компас и прочее, по мелочам. Затем занялись тёплыми вещами и внешним видом Афони, это было улажено при помощи всё той же ночлежки. Афоня был буквально ходячей приманкой для работников вокзала. У него были длинные волосы и борода, что то, что другое, не мылось страшное количество
