– А вы знаете этого нотариуса?
– Откуда? С Катькой мы не общаемся.
– Фамилия Яковцев вам ничего не говорит?
– Говорит. У Сергея есть друг, Валерка Яковцев, они со школы неразлучны. Он, кстати, тоже нотариус.
– И любовник вашей Катерины, по совместительству, – почти весело закончила я.
Теперь становилось ясно, что связывало всех четверых. Яковцев, скорее всего, помог придумать не очень далекому Сергею эту комбинацию. Катька подобрала препарат, рассчитала дозировку и проконсультировала мужа. Подкупленная госпожа Серафима позволила довести состояние Ирины до критического, рассорила ее с подругой, которая могла догадаться, в чем тут дело, убедила избавиться от всего мирского, дала номер счета Сергея, выдав его за номер счета настоятеля монастыря. Таким образом, отдав сравнительно небольшую сумму за работу нотариусу, знахарке и медсестре, Сергей становится обеспеченным человеком и избавляется от супруги.
Все просто и логично. Конечно, если бы этим делом занялась милиция, то они тоже бы поздно или рано разгадали эту комбинацию, но какой следователь заведет дело под названием: «Проклятие подруги»? Интересно, этот фактор преступники учитывали или все сложилось так удачно совершенно случайно?
– Юля, вы просто обязаны достать мне список пациентов этой Катерины. Тех, кому она помогала на дому. Желательно за последний год. Понимаю, что просьба непростая, но на кону – жизнь вашей подруги и ваша честь, простите за высокопарность. Справитесь?
– Конечно, – пожала плечами Мурзина, – сложного ничего нет, все записи в журнале в регистратуре. У меня как раз там сейчас племянница-студентка подрабатывает, девочка серьезная, болтать не будет, все выписки сделает.
Серьезная девочка подготовила мне список уже на следующий день. Работу выполнила аккуратно, каллиграфическим почерком, не забыв указать домашний адрес, телефон, дату рождения и, самое важное, дату смерти тех, кто скончался за предыдущий год. Я выписала данные на почивших и засела за телефон.
Я представлялась работником поликлиники и сварливым голосом требовала ответить, почему Иванов Иван Иванович или Петрова Дарья Никифоровна не прошли флюорографию. Чаще всего мне отвечали, что дедушка или бабушка умерли. Я повелевала перечислить всех проживающих в квартире, достигших четырнадцатилетнего возраста, напоминала о важности своевременного диагностирования заболеваний легких и вычеркивала старика из списка. Обычно фамилия хотя бы одного члена семьи совпадала с фамилией умершего пенсионера, значит, в квартире проживали наследники.
В результате проделанной работы у меня в списке осталось пять фамилий. Здесь уже без помощи представителей власти обойтись было нельзя. Я набрала номер старого друга моих родителей, полковника ФСБ Курбатова, и пионерским голосом закричала в трубку:
– Дядечка Сережечка, пожалуйста, помогите!
– Во-первых, здравствуй, – крякнул он, – во-вторых, признавайся, какую опять кашу заварила?
– Как вы могли подумать? – оскорбилась я, – просто Алинка опять с ума сошла, устроилась в пионервожатые и решила создать тимуровскую команду. Все одинокие старики на участке у нее уже в списке, а пятерых никак найти не может. Не то умерли, не то в доме престарелых, не то родственники нашлись. Представляете, адреса есть, а стариков нет!
– Так пусть в ЖЭКе узнает, – ломался полковник.
– Вы не знаете, какие там бюрократки сидят? К ним по делу-то идти страшно, работают так, будто оказывают вам огромное одолжение. А тут и вовсе слушать не будут.
– Ладно, записываю, – согласился он.
Я продиктовала ему фамилии и адреса, попросила уточнить, на кого были оформлены квартиры в случае смерти стариков.
– Перезвони через часок, лгунишка, – попросил Курбатов, – и не думай, что я поверил в твою байку про тимуровцев. Если бы ты не была дочкой Андрея, и слушать не стал бы.
– Спасибо! – не обиделась я на «лгунишку».
Через час у меня на руках были необходимые данные: после смерти троих стариков квартиры продали их дети, жилплощадь двоих после кончины была оформлена на Катьку Зубову, а впоследствии перепродана.
В общем, вина этой четверки не подлежала сомнению, но мой внутренний судья требовал учитывать презумпцию невиновности, поэтому я не могла приступить к делу, не найдя последнего доказательства: открывателем счета должен быть Сергей.
* * *
План мой был настолько не рассчитан на успех, что вполне мог сработать. Если не получится сейчас, придумаем что-нибудь поумнее и посложнее. Я нашла отделение сбербанка, стоящее ближе всего к дому Ирины, выбрала время, когда в нем не было клиентов, и подошла к кассе.
– Девушка, я потеряла сберкнижку, – жалобно проныла я в окошко, – чего мне делать-то?
Девушка лет пятидесяти недовольно посмотрела на меня поверх очков:
– Заполняйте заявление о восстановлении. Номер помните?
– Нет, конечно. Но я его записала.
Я внесла паспортные данные со своего второго паспорта в бланк, указала номер счета, списанный с карточки.
– Приходите завтра, – бесстрастно объявила работница сбербанка.
– Нет, мне сейчас надо, – не сдавалась я, – папка деньги перечислил, велел узнать, пришли или нет. Если сегодня не отзвонюсь, он мне голову оторвет.
– Злой у тебя папка.
– Добрый, – не согласилась я, – деньги высылает каждый месяц.
Кассирша сомневалась, и тогда я, убедившись, что других клиентов в операционном зале нет, ловко просунула в узкую щелочку купюру.
– Пожа-алуйста!
Женщина недовольно вздохнула, но деньги взяла. Пощелкала клавишами на клавиатуре и строго посмотрела на меня:
– Девушка, вы что, в тюрьму меня засадить хотите? Этот счет открыт вообще на мужчину.
– Папочка перевел его на себя?
– У вас с папочкой разные фамилии?
– Ой, – удивилась я, – значит, номер счета перепутала. Как, говорите, фамилия владельца счета?
Кассир опять пощелкала клавишами и посмотрела на меня уже не строго, а со злобой:
– Ты чего мне тут спектакль разыгрываешь? Я по фамилии посмотрела, не открывали мы на тебя никакого счета. А ну, брысь, пока я милицию не вызвала! Развелось жуликов.
Так я тебе и ушла. Счет был открыт в этом отделении, и теперь никакие злобные тетки, не предоставив мне нужной информации, выкурить меня отсюда не смогли бы.
– Не грубите мне, – с достоинством произнесла я, – ничего противозаконного я не делала. Подумаешь, ошиблась. А насчет жуликов вы совершенно правы, их действительно развелось много. И ладно еще цыгане там какие, а то, представляете, работники сбербанка! Сама видела, как одна такая даже деньги брала за простую услугу. Ужас. Кстати, у вас в зале камера для красоты висит или записывает? Хорошее изобретение. Если возникнут проблемы, может явиться доказательством. А если не возникнут, то останется простая и заурядная запись: кассир работает себе, берет деньги, как ему и положено, выдает квитанции. Вы ведь можете дать мне какую-нибудь бумажечку, будто это квитанция за оплату услуг?
Тетка оказалась не такой уж и глупой, свирепо сверкая очками, она, накарябала что-то на листке, перевернула его и просунула в окошко. Я поблагодарила, быстро сунула листок в карман и выскочила за дверь. Уже на улице достала свою добычу и прочитала фамилию владельца счета: Седых С. В.
ГЛАВА 5
* * *
Вернулась я уже под вечер. Ариша в саду мерно покачивался в кресле-качалке, лениво шуршал финансовой газетой, на плетеном столике стояла пустая чашка и маленький, наполовину пустой кофейник.
– Ариша, не смей пить на ночь столько кофе, – вспомнила я свой долг, – мы договаривались: одна чашка в день, не больше, и та – с утра.
– Не занудствуй, Полетт, – как от осенней мухи, отмахнулся от меня дед. – Ты хочешь, чтобы я испортил себе весь конец жизни? Отказался от всего, что люблю? Может, мне вообще завести себе диван, шлепанцы и отдельный телевизор? Буду смотреть сериалы, по вечерам тебе их пересказывать, стану регулярно покупать телепрограмму и кружочками отмечать интересные телепередачи. Или нет, не так. Красным кружочком – очень интересные, синим – те, которые стоит посмотреть, зеленым – спорные. Да, забыл. На каждую просмотренную передачу буду писать отзыв и отправлять на телевидение рекомендации. Согласна?
– Никогда. Уж лучше прожигай жизнь в казино, – честно призналась я.
– Вот видишь! А чашечка кофе мне не помешает, тем более что спать никто не собирается. Я проснулся около обеда, надо же мне когда-то жить? Вот сейчас поболтаем, поделимся новостями, проведем приятный вечер в компании интеллигентных людей, а потом ты отправишься спать, а я – прожигать жизнь, как ты изволила выразиться.
– Какие интеллигентные люди? У нас гости?
– Нет, конечно. А интеллигентные люди – это мы с тобой. Мне лично никогда не надоедает твоя компания, мон ами. А теперь о деле. Мне удалось узнать, что госпожа Серафима когда-то была модной целительницей в рядах бомонда, но мода – модой, а слухи – слухами. Ее предсказания давали осечку, болячки не излечивались, и после пары крупных скандалов она стала пользоваться репутацией весьма слабенького экстрасенса. А слабый экстрасенс, как ты понимаешь, опаснее сильного.
