через час соберём совещание министров. – Наместник поднял трубку телефона, вызывая секретаря. Вскоре он давал подробные указания. – К девяти часам срочно вызвать всех министров, управляющих Ирием и Петербургом, и моего отца, официального советника наместника Новороссии. Предстоит согласовать необходимые меры по защите Острова от внутренних и внешних врагов, необходимо усилить меры предосторожности на континентальной части страны.
Секретарь кивнул и вышел, усевшись за телефон: по общей связи вызов министров не займёт много времени. Наместник между тем позвонил начальнику дворцовой охраны, чтобы усилить пропускной режим и вызвать дополнительную роту охраны. Пусть сведений о связи бунтовщиков с континентом нет, но Никита отлично помнил любимую поговорку дяди Коли Кожина: «Бережённого Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт».
Отец и его друзья смогли передать новому наместнику Новороссии необходимую толику паранойи и обострённое отношение к безопасности и заговорам. Они не зря упоминали тридцать лет исторические примеры жизни и смерти государственных правителей Европы, среди которых выживали исключительно недоверчивые и жестокие, а добрые и доверчивые гибли за считанные годы.
Да и сама жизнь в шестнадцатом веке не способствовала самоуспокоению, потому Никита Валентинович Седов к сорока годам перенял достаточную долю подозрительности от старших магаданцев, чтобы любое покушение на власть Новороссии воспринимать весьма чутко.
Перед началом совещания Никита начал продумывать основные вопросы, намечая их карандашом в ежедневнике. Наместник вникал в каждую мелочь, принимая перестраховочные меры к подавлению бунта. Учитывалось всё: время и график задержания выявленных заговорщиков, места их ареста и допроса, изоляция семей заговорщиков, меры по безопасности в армейских подразделениях и так далее, вплоть до местностей высылки бунтовщиков.
Впервые, кстати, семьи активных организаторов заговора, ввиду их опасности, решили выселять на Гренландию. Несколько веков остров населяли одни иннуиты, эскимосские аборигены, небольшое поселение викингов полностью вымерло.
Наученные прежним опытом, оставлять без власти огромный, пока бесполезный, но стратегически важный в будущем остров русы не собирались, как и дарить его датчанам. Потому год назад на побережье Гренландии власти Новороссии выстроили первый острог, нёсший сторожевые и представительские функции в торговле с иннуитами. Теперь захваченным бунтовщикам, которых суд оставит живыми, предстояло вместе с семьями заселить самый большой остров в мире. Работой ссыльных русские власти обеспечат, как и займутся обучением детей и внуков исключительно русскому языку и письменности.
Лет через сто потомки ссыльных в Гренландии станут активными патриотами Новороссии, при условии грамотного воспитания молодёжи, разумеется. А уж Никита приложит к этому все силы и во всех частях Новороссии. Он слишком часто слышал от родных о гибели Советского Союза из-за пренебрежения правильным воспитанием и соблюдением законов, чтобы позволить себе повторить подобную глупость.
Ненадолго пришлось прерваться, чтобы набросать срочные шифрограммы для губернаторов и командующих войсками Новороссии на континенте. Не ожидая результатов совещания, Седов сообщил своим доверенным лицам о возможном восстании, приказал провести срочную передислокацию гарнизонов, привести войска в боевую готовность, принять все меры для вооружённой защиты государственных (бывших выморочных) земель, свободных граждан и государственных предприятий.
Он не сомневался, что многочисленные курфюрсты, князья, графы, герцоги и бароны на бывших землях Священной Римской империи германской нации, придавленные налогами последних лет, впадавшие в откровенную нищету, поднимут восстание. Даже при отсутствии действенной связи с заговорщиками на Острове недовольные дворяне на материке наверняка зашевелятся после появления первых слухов. Да не просто зашевелятся, а развяжут кровавую гражданскую войну. Уж в этом Никита не сомневался, насмотрелся на дворян шестнадцатого века достаточно.
Все они, что немцы, что поляки и прочие чехи, венгры, словаки и так далее, простых людей и людьми не считали. Так что резать бароны будут всех, мужчин, женщин, детей, как скотину, без суда и жалости. За ними и соседи подтянутся, дабы отщипнуть бывших своих земель или чужие прихватить по случаю.
Наместник отлично помнил все разведывательные сводки по европейским соседям. Желающих наберётся достаточно, от остатков Франции и непуганой Швейцарии до Священной Римской империи, жаждущей реванша, и Швеции, считающей себя сильнейшим государством в Европе, незаслуженно обойдённым своими богатыми союзниками – Западным Магаданом и Новороссией.
К урочному часу собрались почти все министры и приглашённые градоначальники. Отсутствовал лишь отец наместника, сославшийся на плановую операцию, из-за которой вынужден задержаться на четверть часа, да Ульян Мальборо, министр финансов, которого почему-то не смогли найти по телефону.
Пора начинать, решил Седов и поднялся из-за стола. Нервное утро выдалось у наместника, первый бунт под его правлением всё-таки, да ещё такой крупный. Как на его работу посмотрят отцы-основатели? Может, потому и дрогнула рука Никиты, уронив на пол ежедневник с набросанными вопросами к совещанию. Мужчина машинально нагнулся и присел, поднимая блокнот с пола. Именно в этот момент сработало взрывное устройство, оставленное в портфеле у входа в кабинет.
Взрывная волна буквально разорвала ближайших ко входу в кабинет министров, остальных воздушный кулак отбросил в стороны, размазав по стенам. Первые умерли мгновенно, участь остальных оказалась лучше, но не мягче. Две трети кабинета министров получили множественные компрессионные переломы и контузии. Легче всех отделался наместник, которого прикрыли от ударной волны массивный стол и приставная тумба.
Удача спасла Никиту Седова от компрессионных переломов и контузии, но отражённый от стены воздушный фронт опрокинул на него сзади книжный шкаф. Великолепный шкаф красного полированного дерева, высотой под потолок, добрых три метра, с двумя десятками томов немногочисленного новороссийского законодательства, картами и статистическими данными за последние годы.
Другого, менее счастливого человека подобная тяжесть придавила бы насмерть. Но только не Седова-младшего, который отделался сломанной ключицей правой руки и огромной шишкой на затылке. Хотя сознание всё-таки потерял от удара, напугав своего отца, появившегося в приёмной наместника за мгновение до взрыва.
Валентин Седов торопился на совещание после операции, догадываясь, что нужны быстрые действия против заговорщиков. Но он не ожидал, что бунтовщики отреагируют так своевременно и активно. Военврач ворвался в кабинет через секунду после взрыва, выбившего дверь в приёмную. Едкий запах взрывчатки и пыль от штукатурки забили нос густой вонью, обрывки обоев, занавесок, хлопья какой-то сажи плавали в воздухе. Военврач бывал на местах боевых действий, осматривал места терактов давно, ещё в России. Удивить ранениями его было трудно.
Однако взрыв произошёл в кабинете его сына, поэтому Валентин не замечал ничего, пробираясь сквозь обломки мебели к креслу наместника. Лёгким движением руки, с одного рывка шестидесятисемилетний старик откинул тяжёлый шкаф красного дерева, придавивший его сына.
– Живой, Никита? – Отец повернул тело сына на спину, чуткими руками хирурга проверяя пульс. Спустя пару секунд Валентин Седов успокоился, присел и начал исследовать внешние покровы, определяя возможные повреждения, машинально приговаривая: – Живой,
