— Вы — эквивалент Исповедника у вашего вида? — спросил Эйкон.
— Почти наверняка нет, — ответила Третья Леди.
— Почти наверняка нет, — почти одновременно сказал Исповедник.
Удивительный унисон.
— Я кирицугу, — сказала Третья Леди. — В раннюю эпоху нашей истории были те, кто отказался от наслаждений, чтобы приобрести совершенное мастерство в помощи другим. Они использовали непереводимо3, чтобы подавлять эмоции и действовать только на основе абстрактного знания целей. Их принудительно вернули в нормальное состояние массированным непереводимо4. Но я происхожу из их мысле-рода, и в чрезвычайной ситуации могу пробудить в себе тень их непереводимо5.
— А я Исповедник, — сказал тот, — последователь тех людей прошлого, которые превыше всего ставили истину и искали систематические методы обнаружения истины. Но теорема Байеса одна и та же в разных местах, законы природы в их чисто математической форме одни и те же, и достаточно продвинутые виды должны открыть одну и ту же периодическую таблицу элементов.
— И эти универсалии, — сказала Третья Леди, — не несут в себе отличительных признаков своего происхождения. Вы должны понять, Лорд Эйкон, что кирицугу предназначены не для того же, что Исповедники, хотя действуют по тем же законам.
— Но мы настолько похожи, — заключил Исповедник, — что видим друг в друге свои собственные искажённые отражения. Мы, можно сказать, еретики друг для друга. Она — смертный грех, запретный для Исповедника: та, кто властвует.
— Как и вы ущербны для меня, — ответила Третья Леди, — вы тот, кто отказывает в помощи.
Все остальные за конференц-столом смотрели на инопланетную голограмму и на Исповедника с чувством, близким к полному ужасу.
Третья Леди перевела взгляд на Эйкона. Всего лишь движение глаз — но в нём было нечто повелительное, и переводчик сигналил, что оно изображает какой-то более сильный знак. Ее голос сделался требовательным, напористым.
— Какие варианты действий в отношении Детоедов вы выработали? Перечислите.
Истребить их; подвергнуть вечному заточению и следить, чтобы не покончили с собой; оставить в покое, и пусть дети страдают.
Эйкону было стыдно. Странное предчувствие укололо его. Зачем ей это знать?
— Если вы не предоставите информацию, — сказала Третья Леди, — я учту тот факт, что вы не хотите раскрывать мне ваши планы.
Эйкону вспомнилось изречение: "Важнейшая часть любого секрета — тот факт, что это секрет".
— Ладно, — сказал он. — Для нас неприемлемо оставить Детоедов как они есть. Для нас неприемлемо уничтожить их. Мы хотели бы уважать их выбор и биологическую природу, но их дети не участвуют в выборе, они недобровольные жертвы, и это тоже неприемлемо для нас. Мы хотим сохранить детям жизнь, но мы не знаем, что с ними делать, когда они вырастут и захотят съесть своих собственных детей. Вот и все варианты, которые мы успели выработать к тому моменту, как прибыл ваш корабль.
— Это всё? — спросила Третья Леди. — Это сумма всех ваших идей? Или эта одна из тех ситуаций, в которых ваш вид посылает сигналы, противоречащие внутренним убеждениям, такие как "шутка" или "любезность"?
— Нет, — сказал Эйкон. — То есть да. Да, это всё, что у нас есть. Нет, мы не шутим.
— Вы должны понимать, — добавил Исповедник, — что наша команда в результате знакомства с Детоедами тоже испытала определённый стресс, который помешал нашему нормальному функционированию. Мы и сейчас испытываем его.
"А ты вмешался, чтобы восстановить порядок , — подумал Эйкон, — хотя и не таким манером как кирицугу".
— Понятно, — сказала Третья Леди.
Она погрузилась в молчание. Несколько долгих секунд она сидела неподвижно.
— Почему вы не вывели из строя корабль Детоедов? — спросила она наконец. — Ваша технология это позволяет, и вы должны понимать, что ваши и их цели отныне противоположны.
— Потому что они не вывели из строя наш корабль, — ответил Эйкон.
Третья Леди кивнула.
— Значит, вы симметристы.
Снова молчание.
Потом голограмма расплылась, и на расплывчатом фоне появились слова:
Культурный переводчик версия 3.
Вновь сфокусировалось изображение бледной женщины, почти то же самое, но в её безмятежности появилось некое напряжение.
Третья Леди выпрямилась и приняла церемонный вид, как будто собралась декламировать стихи.
— Сейчас я обращаюсь от имени нашего вида к вашему.
Холодок прошёл по спине Эйкона. "Это слишком. Это всё для меня чересчур..."
— Человечество! — сказала Третья Леди, как будто обращалась к кому-то по имени. — Человечество, ты предпочитаешь отсутствие боли её наличию. Когда мой вид изобрёл необходимую технологию, мы уничтожили причины наших страданий. Физическая боль, стыд, любовные конфликты — всему этому больше не позволено существовать. Человечество, ты предпочитаешь наличие удовольствия его отсутствию. Мы посвятили свою жизнь самым интенсивным удовольствиям — сексу, деторождению и непереводимо2. Человечество, ты предпочитаешь истину лжи. Мы в силу своей природы не способны передавать друг другу сообщения, в которые не верим, в отличие от вас с вашим "юмором", "скромностью" и "фантазией". Мы даже научились воздерживаться от сокрытия информации, хотя обладаем такой способностью. Человечество, ты предпочитаешь мир насилию. У нас нет преступности и войн. Посредством симметричного обобществления и непереводимо4 мы разделяем друг с другом все наши радости и удовольствия. Наше самоназвание непереводимо на твой язык. Но для тебя, человечество, мы отныне назовём себя в честь нашей с вами общей высочайшей ценности: мы Максимально Блаженный Ультра-Сверхсчастливый Народ.
Из-за конференц-стола раздавались сдавленные приглушённые звуки.
— Хм, — вдумчиво сказал Эйкон. — Хм... это хорошо?
— Человечество! Человечество, ты не преобразовало себя, как мы, когда достигло необходимого уровня технологии. Мы до сих пор не знаем, была ли то ошибка, или вы не продумали всё как следует, или ваши желания действительно настолько отличаются от наших. По какой-то причине вы до сих пор допускаете существование мук, которые наш вид устранил. Физическая боль, стыд и любовные терзания до сих пор вам знакомы. И потому мы разделяем с вами боль вашего существования. Человечество! Собираешься ли ты исправить ситуацию симметрично?
Волна шока и ужаса пробежала по комнате, как электрический удар. Лорд Пилот со значением посмотрел на Инженера. Инженер тоже со значением покачал головой. Люди ничего не могли сделать с чужим кораблём, а их собственные щиты вряд ли помогли бы в случае атаки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
