лицо с большими глазами, распахнутыми миру, выражало одухотворённое удовлетворение от всего, что с ней происходило здесь. При этом она выделялась в обезличенной религиозной толпе едва уловимой величественной осанкой и походкой. Так ведут себя только царственные особы.
Филипп затеял «про себя» игру – разгадать, кто она. Но его, казалось, безвинное занятие, разглядывание девушки с головы до ног, привлекло внимание её спутницы, пожилой женщины. Она с суровым выражением лица заслонила дородным телом свою спутницу, давая понять, что юноша выходит за рамки дозволенного. Филипп отвернулся, сотворив безразличие на лице, а когда вновь посмотрел в ту сторону, девушку не обнаружил, как и её охранительницу. Огорчаться он не стал, считая этот случай небольшой потерей в череде не привычных глазу событий священного праздника.
Но через некоторое время Филипп снова увидел незнакомку, когда перебрался на другой конец острова. На этот раз она была в эксомиде – белой тунике с обнажённым правым плечом. Видимо, поэтому девушка показалась ему лесной нимфой, и этим она ещё больше привлекла его внимание; вместе с другими девушками, одетыми таким же образом, она пела нежным голосом, устремив взгляд в неземную даль. Филипп разобрал слова:
– Зевс в определённый Мойрами срок родил бога с рогами быка и увенчал его змеями, отчего и менады вплетают в волосы змей. Славься Дионис воскресший!
Девушки образовали круг и начали медленный танец, держа в руках ивовые решета. Их гибкие тела плавно раскачивались из стороны в сторону. Продолжая танцевать, одновременно каждая извлекла из своего решета небольшую живую змею. Две девушки, вероятно, впали в транс, выкрикивая неразборчивые слова. Подошла жрица, руководившая обрядом, наклонилась, прислушалась и объяснила, что «через них говорит Дионис, он требует жертвы»… Несколько взрослых жриц-менад с яростными выкриками впились в змей… зубами и в мгновение растерзали на куски… Жрица объяснила, что так менады «насыщались божественным телом бога», и теперь «бог присутствует в них»… Действие закончилось тем, что служители храма принесли в амфорах священное вино – дар от Диониса, и кто пил его, понимал, что «поглощает не вино, а кровь Диониса, чтобы частичкой бога приобщиться к бессмертию»…
Филипп хорошо рассмотрел незнакомку, тем более что её толстая охранительница не замечала его. Она следила за своей подопечной. Чем дольше юноша смотрел на загадочную «нимфу», тем больше его заполняло непонятное состояние, явно не похожее на праздное любопытство. Но пока он разбирался в своих неведомых ранее чувствах, девушка потерялась из виду. И вновь праздничная суета охватила Филиппа, закрутила и увлекла мощным потоком древней мистерии по поводу страданий бога Диониса…
Взятие на лоно
На острове Самофракий заметно стемнело. Часть женщин-паломниц столпились у отвесной скалы рядом с узким лазом в священную пещеру. По замыслу устроителей мистерии здесь свершается один из самых таинственных обрядов культа Диониса – посвящение в «невесту бога», иначе пополнение в ряды новых служительниц. Местный жрец объяснил, что означает символ пещеры для культа Диониса:
…Пещера – не произвольная пустота в горе, а божественное укрытие сына Зевса и смертной женщины Семелы. Согласно легенде нимфы Нисейской долины спрятали самого младшего из олимпийских богов в пещере, укрыв его от злых сил, посланных мстительной Герой. Ведь имя Диониса – от названия пещеры, расположенной от Финикии вдали и вблизи от течений Египта…
…Пещера – храм, сотворённый природой, где не существует времени, ночь и день там не отличаются друг от друга, отсутствует суета. Пещера похожа на материнское лоно Земли, она есть вместилище, представляющее и как место рождения, и как могила, то есть начало и конец всякого бытия. Она является местом соединения нескольких миров, заключения брака между Землёй и Небом…
…Пещера внутри горы – нечто женское, спрятанное и закрытое, притом что Гора – мужской символ, видимый и внешний. Гора представлена треугольником, направленным вверх, а пещера обозначается женским, направленным вниз треугольником. Войти в пещеру, пройти через лаз в пещеру означает вернуться в лоно Матери-Земли, преодолевая многие опасности. Здесь совершаются обряды посвящения, это место встречи божественного с обычным человеческим, если человек входит сюда, словно в могилу, чтобы родиться для новой жизни, и тогда его душа увидит дневной свет…
…Пещера – обитель призраков древних монстров, сокрушённых Зевсом под землю за нежелание покориться Всесильному богу. Они стремятся наружу, хотят прорваться к свету, готовые вылететь на свободу и завоевать весь мир. То есть пещеры символизируют ящик Пандоры, охраняющий мир от зла. Чтобы убедиться в этом, человеку нужно долго пробыть в пещере или зайти туда не вовремя; тогда он увидит неясные тени, услышит таинственные голоса…
Отправляясь на Самофракий, ещё в Эпире, Миртала узнала от придворного жреца содержание таинственного обряда под названием «Взятие на лоно» и теперь, несмотря на некоторые познания, с душевным трепетом и даже опаской ожидала свершения своей мечты.
С небольшими промежутками во времени женщины подходили к входу в таинственную пещеру и, после того как оттуда появлялась очередная «посвящённая» с просветлённым лицом и блуждающей улыбкой, протискивались вовнутрь. Им помогали служители культа – неокоры – с горящими факелами. Дошла очередь и до Мирталы. Девочка легко проникла в пещеру, освещённую мерцающим светом трёх факелов. Пределов пещеры видно не было. Подошла жрица, державшая в руках змею длиной не менее в три локтя; тварь широко раскрывала пасть, словно зевала, но девочка не испугалась. Она ожидала чуда. Жрица оттянула на груди у неё хитон и в образовавшееся пространство ловко запустила змею. Обжигающий холод скользнул по обнажённому телу сверху вниз; потом появилось ощущение, будто жар вспыхнул внизу живота… и так же внезапно исчез.
Жрица подхватила выпавшую из-под хитона змею, следом кто-то за спиной, невидимый в темноте, высыпал на голову Мирталы маленькие фигурки из запечённого теста – содержимое священной корзины, лихниона, – изображавшие фаллос в виде изогнутых змей. Миртала вспомнила слова, которые она должна произнести, как напутствовала её Артемисия; голос девочки прерывался от волнения:
– Лоном я покровная по воле царицы подземной…
Наконец, Миртала оказалась вне пределов пещеры и попала в объятия встревоженной Артемисии. Свершилось! Лишь сейчас девочка осознала произошедшее: «Взятие на лоно» в священной мистерии Диониса означало, что теперь она допущена участвовать в празднествах в качестве жрицы, невесты бога, она «посвящённая»… Миртала ещё долго продолжала ощущать на себе прикосновение шершавой шкуры священной змеи, её пронзительный холод к пылающему девичьему лону. По внутреннему состоянию она, как и остальные женщины-мисты, восприняла новое чувство едва ли не как совокупление с любимым божеством. Она услышала громкий призыв старшей жрицы:
– Дионис, во Вселенной ты мой бог! Я часть Вселенной, как
