Некоторое время семья жила за счет временных заработков отца и доброты местных жителей, которые искренне сочувствовали несчастному мужчине, на шее которого оказалось семеро маленьких детей. Братья и сестры Билли частенько забегали к соседям, чтобы нормально поесть. Самого Билли на такие обеды никогда не приглашали. Лишь изредка, по воскресеньям, если жена помощника шерифа замечала его поблизости церкви, она приглашала его пообедать вместе с ее семьей. По вполне понятным причинам каждое воскресенье Билли ошивался где-нибудь поблизости от церкви.
Заработки отца становились все более ничтожными. Пособие оформить он так и не удосужился, а доброта соседей имеет свойство рано или поздно заканчиваться. Из категории бедных, но добропорядочных семей чета Куков превратилась в презираемых всеми изгоев. В школе над Билли издевались. Впрочем, здесь сложно винить детей. Людям всегда трудно смириться с кем-то, кто так сильно отличается от них, а дети просто не умеют еще скрывать свое отношение за улыбками и стыдливо отведенными глазами. Походы в школу превратились для Билли в настоящую пытку. Даже несмотря на то, что там кормили, он больше не хотел ходить на занятия. Его сестры продолжали исправно посещать занятия, а вот Билли с братьями больше не заглядывал туда. Намного более продуктивно можно было провести время на железнодорожной станции, занимаясь попрошайничеством и воровством.
Малолетних карманников частенько ловили, но всегда вскоре отпускали. Что можно поделать с пятилетним воришкой? Да ничего.
Отец их потихоньку терял рассудок. Алкоголь и вечно голодные дети тому сильно способствовали. От прежней их жизни сохранились лишь редкие прогулки в заброшенную шахту. Когда разум отца прояснялся, желая, видимо, искупить вину перед детьми, отец брал с собой детей и отправлялся в заброшенную шахту. Они спускались под землю, и отец их преображался. Он рассказывал о всевозможных тонкостях своей работы, и глаза его загорались. Так случилось и в тот последний раз.
Спустя несколько месяцев после смерти жены отец Билли вновь взял детей на прогулку в шахту. На этот раз он был необычно мрачен и решителен. Впрочем, скорее всего, виной этому послужил вчерашний визит женщины из социальной службы и недавний серьезный разговор с женой помощника шерифа, которая не оставляла попыток наставить мужчину на путь истинный. Впрочем, разговор с женой Гомера Уолдрина еще можно было стерпеть, а вот брезгливое выражение лица женщины из социальной службы снести оказалось труднее. Дома у них не нашлось ни еды, ни одежды, ни учебников. Под конец этого унизительного осмотра отец Билли не выдержал и наорал на женщину. Та лишь поджала губы и кивнула.
На сей раз отец повез их дальше от шахты. Он решил показать им другое место добычи угля. Они долго кружили по ранее не виданным дорогам, пока наконец не остановились. Вид этой шахты не внушал доверия. С другой стороны, это выглядело новым, более увлекательным приключением. Ни минуты не сомневаясь, дети спустились в шахту вслед за отцом.
Мужчина начал водить их по извилистым коридорам шахты. Он без конца что-то им рассказывал о работе, но голос его то и дело сбивался, и он без конца терял нить разговора. Наконец он сказал, что ему нужно подняться наверх, проверить кое-что в машине. Дети хотели было последовать за ним, но мужчина попросил их подождать здесь.
– Что мы будем всей толпой туда-сюда мотаться, я через пятнадцать минут вернусь, – сконфуженно пробормотал он и полез наверх.
Ни через пятнадцать минут, ни через пятнадцать часов он не вернулся. Семеро детей, самому старшему из которых едва исполнилось одиннадцать лет, вынуждены были в течение нескольких дней выживать в шахте.
Они не надеялись на то, что кто-то их здесь найдет, просто боролись за жизнь. Их спасло лишь то, что все они были детьми, а им не свойственны отчаяние и страх смерти. В детстве можно бояться темноты, но не смерти. В таком возрасте сложно поверить, что все может просто так закончиться.
Отсутствие детей заметила жена Гомера Уолдрина. Она настороженно поинтересовалась у отца Билли, куда он подевал детей, но тот лишь пробормотал что-то невразумительное. Женщина кивнула, но беспокойство не покидало ее. Ближе к вечеру она пришла к дому Кука и настойчивее поинтересовалась о том, куда он подевал семерых детей. Мужчина был уже достаточно пьян и напуган, чтобы признаться во всем. Узнав о том, что семеро детей без еды и воды заперты в заброшенной шахте, женщина побелела. Она кинулась домой и рассказала обо всем мужу. Несколько полицейских машин отправились к месту, которое указал отец Билли. Дети все это время продолжали сидеть в одном из самых близких к выходу помещений. Они были едва живы и плохо сознавали, что происходит. Впрочем, это казалось неважным. Все они были живы – вот что главное.
Детей отправили в больницу, а затем и в ближайший к городу интернат. Подробности истории очень скоро попали в руки журналистов. Все местные газеты наперебой описывали историю чудесного спасения. От раза к разу детали рассказа становились все более пугающими, находились новые свидетели и очевидцы.
Теперь это были не просто дети из неблагополучной семьи. Теперь их вполне можно было назвать звездами Миссури. Каждый житель маленького Джоплина знал все детали истории с таким счастливым концом. Конечно, за судьбами выживших детей стали активно следить, и уже через пару дней в администрацию больницы, а затем и интерната стали поступать заявки на усыновление. Судьбой отпрысков Кука занялись Гомер Уолдрин с женой. Они тщательно следили за ходом всех усыновлений. Они поначалу переживали, что дети будут противиться усыновлению и плохо перенесут разлуку с братьями и сестрами. В короткий срок они лишились сначала матери, затем отца, а теперь их хотели разлучить. Однако все протекало на удивление спокойно. Никто из Куков даже и не думал противиться усыновлению. Им казалась невероятной удачей возможность жить в теплом доме вместе с пусть и не родной, но любящей семьей.
В конце концов из всех Куков в интернате остался один Билли. Даже несмотря на шум в газетах, ребенка никто не хотел усыновлять. Косоглазый, болезненного вида ребенок вел себя грубо и агрессивно. Меньше всего он напоминал несчастного сиротку, о котором можно позаботиться. Иначе как исчадием ада его в приюте не называли.
Периодически сюда заходила жена помощника шерифа и по привычке приглашала мальчика на обед. Однажды Билли отважился спросить у нее, не согласится ли она усыновить его. Женщина не смогла в этот момент удержать любезную улыбку на лице. Приемные дети в ее планы не входили, тем более такие, как Билли Кук. Увидев это выражение лица, Билли осекся и больше не заговаривал об этом, да и на обеды теперь ходить отказывался. Еды в интернате было вдоволь, но здесь заставляли посещать школу, а это для Билли неизменно превращалось в настоящую пытку.
Прошло чуть больше года, пока наконец нашлась семья и для Билли. Женщина, усыновившая его, даже не слышала о той истории, так как в самый разгар шумихи была в отъезде. Усыновить ребенка она решила по самой тривиальной в мире причине – деньги. За приемных детей платили неплохое пособие, а женщина очень нуждалась в деньгах. Косоглазый мальчик ее не испугал, но и особенной симпатии к нему она не испытывала.
– Ты не мешаешь мне, а я – тебе, – сказала она в первый же день. Билли молча кивнул и принял правила игры.
Приемная мать не заставляла его ходить в школу и не запрещала воровать и попрошайничать. В обмен на это она требовала не лезть в ее жизнь и не особенно часто налегать на продукты из ее холодильника. Вполне честная сделка для двух взрослых людей, но Билли тогда едва исполнилось восемь лет, так что требовать от него здравомыслия было неразумно.
Билли отчаянно нуждался в том, чтобы хоть кто-нибудь обратил на него внимание, заметил его, хотя бы просто не отводил взгляд при виде его уроливого косоглазого лица. Он стал все чаще попадаться на глаза полиции. Там его ругали и отпускали, а иногда еще и кормили, если Гомер Уолдрин замечал старого знакомого. Там его хотя бы замечали.
Ничем хорошим такая любовь к приводам в полицию не заканчивается. Пару раз приемная мать приезжала забирать его из участка, потом Билли стали отпускать просто так, а в конце концов приемная мать решила отказаться от проблемного ребенка. Пособие, конечно, пособием, но собственные нервы все-таки дороже.
И вот уже четырнадцатилетнего Билли Кука вновь определили в интернат. В Джоплине таких учреждений не было, поэтому Билли предстоял переезд в другой город. Собственно, его в Джоплине ничто и никто больше не держал. Только… жена Гомера Уолдрина. Молодая женщина жалела мальчика из неблагополучной семьи, и Билли, не привыкший к такому обращению, считал это любовью. Женщина часто разговаривала с ним, интересовалась его планами на будущее и старалась хоть как-то помочь мальчику.
