— Ну, чего раскуковался в этих сложных неоднозначных обстоятельствах? Придуриваешься, что ли?
— Не придуриваюсь, я в самом деле такой,— чистосердечно сознался шаман-профессор, отчего пятнистая мама пробила ему пенальти — кулаком в лоб. И, перешагнув через полегшее костьми тело, скрылась в сумерках коридора. Минут десять спустя вторая, то есть, ныне единственная мамаша прекратила кататься в истерике, заодно профессор вышел из нокаута. Поиски первой мамы, проведенные вооруженной челядью госпожи Людмилы и Березовского Властелина Чистоты, дали отрицательный результат. Собравшиеся приняли устную резолюцию, в которой постановили считать сбежавшую личность то ли разбойником, то ли тюркским лазутчиком. То ли дружком Васишки. Сам шаман-профессор в последнем варианте решения голосовал против. Затем двое холопов унесли маму.
— После всего совместно пережитого… — “после всего” Васишкин голос стал еще гнусавее,— вы моя экология, вы воплощение первозданной Чистоты. И я хочу вас видеть, так сказать, без приписок. Чтоб, не занимаясь зкстраполяциями, провести точный математический анализ ваших прелестей и осознать Дух Чистоты непосредственно.
Затем процитировал себя: “Мудрец Людмилу познавал рассказом о себе, а дева, ведая мораль, укрылась в водке и вине”.
Люся Б. не стала обнажаться, напротив, закуталась в трофейный китайский халат — один казак подарил — и выскользнула из протянутых рук ученого. Обольстительная. Пантера. Побежала проверить, захрапела ли маманя.
Профессор плюхнулся на люсин водяной матрас и несколько раз подпрыгнул, подумывая о приятном. Закрыл глаза. Открыл, когда показалось, что скрипнула дверь и дунуло морозным ветерком.
Перед ним стояла фигура, его собственная. Васильеву вначале показалось, что это всего лишь кукла. Однако фигура моргнула и размякшая челюсть профессора легла на грудь.
Уже мгновение спустя ошарашенный человек рванулся, пытаясь распрощаться с комнатой ужаса при помощи окна. Двойник с полуприседа прыгнул следом и, растянувшись, успел зацепить стремглав улепетывающего за щиколотки. Тот, рухнув шлагбаумом, еще пытался отпихнуться и уползти. Оборотень, скакнув как крокодил из положения лежа, окончательно настиг беглеца-профессора. Схватил за оттопыренные уши, и, сверкнув своими глазами будто лампочками, шмякнул лбом об пол. Потом, быстренько обшарив карманы отключившейся жертвы, выудил оттуда скомканную для туалетных дел бумажку, кстати, гербовую, с таким вот содержанием: “Владыка Чистоты — своему слуге шаману-профессору Васильеву. Дознать о причинах пропадания Блюстителя Кологривова и доложить в пятидневный срок.” И приписка корявым почерком (видимо получателя письма): “Спросить Посла”.
После этого шаман-профессор был затолкан во встроенный шкаф. Когда оборотень закрывал дверцу, уминая выпирающие части тела, в коридоре зацокали каблучки Люси Б. Оставшийся на ходу мужчина, подобрав букет, сиганул на постель под розовый балдахин. А улегшись несколько раз свел и развел свои руки, пропустив между ними черточки разрядов.
— Что там за клопик завелся в моей кроватке? — оценила “выходку” Люся Б. — Профессор, рано вы сняли очки-велосипед, нас еще ждет расчет динамических тензоров из пятой главы и составление заклинаний Духа Чистота из седьмой.
— Это кощунственно, в конце концов! — возмутился лжеученый. — Во-первых, мы опаздываем.
— Наоборот, все успеваем.
Оборотень-профессор казался застигнутым врасплох и даже думающим.
— Так вот… Наша наука похожа на водяной матрас,— начал он, явно выискивая верные слова. — Чем сильнее налегаешь, тем больше отдача… В общем, целесообразно для увеличения знаний, чтоб вы находились между матрасом и еще одним ученым…
— Ну, Васишка,— закапризничала дамочка,— только я хотела заниматься, вы опять про другое. Что во мне такого интересного?
— Зачем вам заниматься, надо просто мыслить. А мыслить лучше голым. Это нулевая аксиома Евклида. От нее у древних греков случился такой взрыв науки. Мы же аксиому не соблюдаем — и налицо спад.
— Нет, не спад, а вон какой подъем, забыли, что ли, про свои доходы? За что вам подарили столько земли вместе с крестьянскими дворами? Вот и давайте про тензоры,— настаивала Люся Б.
Лжепрофессор не унимался, началась и закончилась возня. Васишка-Второй с вывернутыми руками прокричал:
— Сдаюсь, побежден я силой обаяния. Пусть будут проклятые тензоры. Только я хотел кое-что выяснить вначале. Этот козел из центрального Храма Чистоты, Кологривов. Не кажется ли вам, что кое-кто с ним поторопился?
Люся мазнула лжепрофессора несколько недоумевающим взором.
— “Кое-кто”. Таким словом вы обозначаете свою собственную деятельность?
— Я просто не могу выражаться яснее, вдруг нас подслушивают,— стал оправдываться Лжевасильев.
— А сальности выражать ясным голосом вы в состоянии?.. — улыбка не сползала с девичьего лица, однако лжепрофессор почувствовал наэлектризованность Люси Б. — Послушайте, уважаемый, пока вы не сдрейфите, никто не узнает о наших операциях. Любой расследователь отправится по стопам Кологривова.
— Но все-таки я хотел повстречаться с Послом… — оборотень повел глазками вверх, в сторону неба. — Пусть неземляне обеспечат нам надежное прикрытие в центральном Храме…
Вместо ответа Люся встрепенулась молодым телом из-за зашумевшего грозно шкафа.
— Ой, боюсь,— сразу пожаловалась она.
— Прижмитесь ко мне, и все пройдет,— посоветовал лжеученый.
— Я как раз прижималась, когда оно случилось,— резонно возразила дама и отшвырнула от себя Лжевасильева. Вынула из-под подушки пистолет, изящный, дамский. Подкралась, гибкая как дикая кошка, к шкафу и резко дернула дверцу. Оттуда вывалилось тело, в котором нельзя было не признать профессора Васильева. Еще одного.
— К стене,— металлизированным голосом скомандовала Люся Б. — Оба. Шаг влево, шаг вправо, считается побегом, стреляю без предупреждения.
Двойники по внешности и профессорскому званию исполнили приказ с охотцей, быстро, точно, поглядывая друг на друга искоса, но с ненавистью.
— Это же я, Васишка,— уговаривал один,— тот самый, что построил функцию нагрузки на канализацию в зависимости от качества потребляемого населением продовольствия.
Другой долдонил:
— Двадцать лет жизни я изучал влияние посещаемости библиотек на количество заболеваний триппером. Ну, помните знаменитый вывод: никакой связи нет… А вот этот тип — фантом.
— Спустить штаны, задрать рубашонки,— продолжила проверку решительная женщина.
— Это разве удобно? Все-таки заднее место оголится,— поинтересовался кто-то из Васильевых.
— Знаешь, сколько я их видела, твоих мест. Если склеить вместе, получится ВДНХ. — Дама стервозно поторопила джентльменов. — Сейчас будет финал, приготовьтесь. У настоящего профессора Васильева на попе татуировка с изображением секретного знака Воина Чистоты. А вот лжеученого придется пристрелить как собаку. Дело в том, что хоть я добрая, могу убить сгоряча — потом, конечно, переживаю.
Заключительных слов один из Васишек не выдержал и бросился к распахнутому окну — свинец срезал его уже на подоконнике — невезучий человек повалился назад, дернулся, затих. Первая пуля пробила затылок и вышла через лоб, заодно высадив глаз. Вторая прошила грудную клетку, залив кровью кружевной галстук.
Люся Б. снова улыбнулась. Довольно мило. Оставшийся в живых, а именно профессор-из-шкафа, помахал татуированной попой, как знаменем полка, и, довольный, натянул штаны. Люда сунула пистолетик под вышитую подушку со словами: “Вот теперь все честно, по справедливости. Кто неправ, тот задвинул кеды в угол”.
— Между прочим, я еще участвую в беседе,— наповал сраженный внезапно ожил, выхаркнул багровый сгусток, оглянулся одноглазым лицом и выбросился со второго этажа. Люся вытащила из-под кровати винтовку, прицелилась с подоконника и выстрелила.
— Попала… Нет, ушел гад в канализационный люк. Эх, давно собиралась забетонировать его. — Людмила в сердцах сплюнула и растерла изящной туфелькой с помпоном.
— Барин,— послышалось снизу,— вы живы аль преставились?
— Профессор, подойдите-ка к окошку,— снисходительным голосом велела Людмила,— ваши холопы интересуются.
Бледный полубезумный истинный профессор появился пред глаза своих мужиков и отослал их за забор мановением трясущейся руки.
— Этот оборотень, что ль, только слегка умер? — спросил Васильев у Людмилы. — То есть, кто он такой?
— А вы, большой ученый, так и не догадываетесь? — с презрительным раздуванием ноздрей произнесла Люся Б. — Это ж Кологривов.
— Да ну?.. Неужели он вышел из-под контроля?!
— Не исключено, что благодаря вам. Похоже, ваша группа не совсем понимает, какую информацию перекачивает из исходного тела в синтетика. А если сейчас появится Почкин и повстречается с Марком Матвеевичем?
