— Принести мне крепкий чай и сигару! — не глядя на дворецкого, велел Итан. Он прошел прямиком к бюро и открыл первый из верхних ящиков, после чего застыл на месте, глядя на кавардак, царивший внутри.
— Хилл! — рявкнул он, успев окликнуть слугу до того, как тот ушел достаточно далеко.
— Да, сэр! — дворецкий услышал крик хозяина и вошел в кабинет, глядя недоуменным взглядом на мрачное лицо последнего. — Что-то случилось, милорд?
— Кто-то был в моем кабинете после моего отъезда на бал к Гаррингтонам? — довольно резко спросил мужчина.
— Никого, сэр! — ответил, подумав, мистер Хилл.
— Быть этого не может! — Итан повернулся назад к бюро и принялся открывать ящики один за одним, проверяя их содержимое. И, весьма быстро обнаружил пропаже денег.
— Напрягите память, Хилл! — снова обратился он к слуге. — Пропали деньги и на полках полный бардак!
— Возможно, это сэр Генри! — предположил дворецкий, объяснившись: — Он был где-то минут сорок назад, Молодой господин приезжал в экипаже сэра Джеймса Гаррингтона, а затем оба господина поднимались наверх. Но они ушли достаточно быстро, и сэр Генри просил передать вам, что будет только к утру.
— Черт! — вырвалось у Итана, прежде чем он успел подавить в себе гнев.
— Что-то пропало, милорд? — уточнил мистер Хилл.
Беррингтон взглянул на него и качнул головой.
— Принесите мне чай и сигару, Джон. И можете ложится спать. Я еще немного поработаю у себя.
— Конечно, милорд! — поклонился мужчина и вышел, оставив Итана с собственными мыслями. Впрочем, мысли эти были весьма неприятными. Он думал о брате. Точнее, о его поступке. Нет, Итан прекрасно знал, каким избалованным вырос младший Беррингтон. Отец в свое время избаловал мальчишку. После смерти старого лорда, Итан пытался заставить брата встать на путь истинный. Но Генри был упрям в своем желании веселиться и развлекаться. И никакие уговоры на него не имели действия. Но он никогда до сегодняшнего дня, не брал деньги из его кабинета.
«Хорошо, что я переложил деньги для Фаули в сейф!» — подумал лорд и обойдя стол, устало опустился в кресло, вытянув ноги.
Из всей этой неприятной передряги был только один положительный момент: на какое-то время происшествие помогло выбросить из головы дерзкую девчонку, вскружившую ему голову. Правда, он сомневался, что глупая юная леди это поняла. Да и к лучшему. Он не желал более ее видеть. А вот с Генри стоило разобраться. Но уже завтра. Он не поедет за ним в город и не станет рыскать по борделям в поисках этого воришки. Дождется его возвращения и тогда вызовет к себе, надеясь, что у младшего брата все же есть совесть.
Должна быть.
— Никогда не понимал, почему мадам Кларисса держит свое заведение именно здесь, — с опаской высунув нос из окна экипажа, Джеймс Гаррингтон тут же спрятался в салоне, посмотрев на друга, сидевшего напротив.
— Здесь темно, так что сам черт ногу сломает, и эти проходимцы, — он кивнул на окно, будто предлагая Генри выглянуть наружу самому. Но молодой джентльмен лишь покачал головой, сказав в ответ:
— Что тут непонятного? В этом районе не так дорого платить за дом, где живет она и ее девочки. Или ты считаешь, что шлюхи получают достаточно, чтобы снимать особняк в центре? А даже если бы это было и так, кто потерпит подобное соседство?
Беррингтон сложил руки на животе, покачиваясь в такт экипажу, когда тот покатил по разбитой дороге. До заведения мадам Клариссы оставалось ехать всего ничего.
— Ты верно говоришь! — согласился Джеймс, продолжая разговор. — Но я бы не смог жить вот так, когда по улицам ходят разбойники.
— Возле заведения нашей милой мадам никто никого не трогает, сам знаешь, что у нее договоренности по этому поводу.
— А если на нас нападут? — уточнил друг.
— Если, да вдруг! — Генри разозлился. Сел ровно, разорвав переплетенные пальцы. — Не будь трусом, Джеймс! — сказал он весьма резко. — За юбку матушки всю жизнь не удержишься. И надо быть мужчиной. Тебе предстоит стать главой своего дома. Так что, учись быть сильным! — он рассмеялся и ударил кулаком по крыше кареты, требуя кучера остановиться. Тот подчинился привычному условному сигналу и лошади, пробежав еще с пару метров, замедлили ход, а затем и вовсе встали, будто вкопанные.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что ты делаешь? — вытаращил на друга глаза Джеймс.
— Мы выходим, — просто ответил Генри и, распахнув дверцу, выпрыгнул из салона. — Ну, давай же! — сказал он весьма резко, оглянувшись на друга, замершего в нерешительности. — Здесь осталось идти всего ничего. Прогуляемся, подышим свежим… — начал было и осекся. Воздух здешнего квартала нельзя было назвать свежим, но даже это не могло испортить настроение младшего Беррингтона. — Выбирайся, Джеймс! — уже более резко сказал он. Иначе можешь возвращаться домой и прятаться под юбки своей матушки. Уж она-то будет довольна!
— Да выхожу уже! — чуть обиженно ответил мужчина и неловко выбрался из экипажа, повернувшись к вознице. — Возвращайся домой, Фил. Но к утру мы ждем тебя у заведения мисс Клариссы.
— Да, сэр! — поклонился кучер и, не задавая лишних вопросов, развернул лошадей и поехал назад, исчезая в темноте улицы.
— Пойдем! — взмахнул рукой Генри, приглашая друга следовать за ним. И мужчины зашагали в знакомом направлении.
Улица, по которой они шли, была темной. Ночь разбавлял одинокий фонарь, висевший на стене какого-то здания. Он чуть поскрипывал на ветру и отбрасывал мрачные тени, пугавшие Гаррингтона, но веселившие его спутника. На протяжении всего пути им встретились лишь раз чьи-то темные силуэты. Но ничего не произошло. Генри насвистывая шагал вперед, заложив руки в карманы, а Джеймс следовал за ним, едва ли не вприпрыжку, растеряв по пути весь свой лоск и выдержку. Но когда до заведения оставалось с десяток шагов и мужчины уже увидели вывеску, горевшую магическим огнем, дорогу им преградили трое.
— Господа идут к мисс Клариссе? — спросил один из мужчин, выступив вперед. Вид у него был весьма неприятный. Темная одежда, небритое лицо и глаза, сверкавшие в предвкушении поживы.
— Генри? — Джеймс встал за спиной друга.
— Господа, отойдите прочь, — с улыбкой предложил им Беррингтон. — Мы с моим другом немного опаздываем на приятное рандеву. Тот, которого Джеймс принял за предводителя этой уличной банды, оглянулся на своих приятелей и все трое дружно заржали.
— Парни! Вы слышали? Этот щеголь назвал нас господами! Ну право же, приятно! — и добавил, обратившись к одному из своих дружков: — Господин Бран! Не желаете ли обчистить карманы этих приятных, а главное, удивительно вежливых, молодых людей?
Джеймс вздрогнул и шагнул назад, а Генри остался стоять на месте. Лишь смерил говорившего долгим, изучающим взглядом.
— Не советую проверять содержимое моих карманов, господа! Они мои и только мои. Загляните в ваши и ступайте прочь, пока я не разозлился!
Молодцы снова рассмеялись, а затем старший, резко оборвав смех, шагнул на Генри, холодно сказав:
— Так, милорды, выворачиваем карманы в пользу нуждающихся, и топаем домой! Иначе…
— Мне казалось, что мадам Кларисса договорилась с местными оборванцами по поводу подобных неприятных случаев? — оборвал говорившего младший Беррингтон.
— Мы сами по себе! — рявкнул бандит и протянул широкую увесистую ладонь, намереваясь сгрести Генри за шиворот. Но молодой мужчина ловко отпрянул назад, а затем плавно вскинул руку и раскрыл ладонь, словно бросая что-то в нападавшего. Бандит ушел в сторону, избегая брошенного в него предмета, но ничего не пролетело мимо, зато в руке Генри, прямо из середины ладони, начала выползать огненной змеей, плеть.
— Черт подери! — крикнул один из несостоявшихся грабителей. — Маг!
Генри вскинул руку и со смехом опустил размотавшийся хлыст, на спину предводителя. В воздухе запахло паленым, а бедолага издал протяжный вой, который, впрочем, не помешал ему достаточно бодро рвануть за уже давшими деру друзьями.
— Черт, Генри! — откашлялся за спиной Беррингтона Джеймс. — Каждый раз, когда ты вытворяешь нечто подобное, у меня сердце уходит в пятки и я жалею о том, что не родился с даром!
