Но я не мог вспомнить.
Дорога резко вернула, пустыня закончилась: мы ехали вдоль полей, заросших высокой голубой травой. Через некоторое время показались холмы, и у подножья третьего из них грунтовая дорога перешла в проселочную — ухабистую грязную и с колючим кустарником по обочинам.
Прошло еще полчаса, и мы очутились в загадочном лесу квадратных деревьев с огромным дуплами и причудливо изрезанными пурпурными листьями. Начал накрапывать мелкий дождик, сгустились сумерки. От мокрой земли поднимался пар. Справа от нас завыл какой-то зверь.
За короткое время руль поменял форму три раза, в последнем варианте превращаясь в деревянный шестиугольник. Автомобиль стал большим и высоким, а на его капоте неведомо откуда появилось украшение в виде фламинго. На сей раз я воздержался от каких-либо высказываний и молча подвинул неудобное сиденье вперед. Рэндом, однако, неодобрительно посмотрел на руль, покачал головой, и неожиданно деревья стали выше, ветви опутала паутина, гроздья лиан опустились до самой земли, а машина приобрела почти прежний вид. Я посмотрел на датчик бензина: осталось меньше половины бака.
Ухабистая дорога превратилась в асфальтовое шоссе. Рядом с ним текли искусственные каналы с грязной водой, по которой плыли листья, ветки и разноцветные птичьи перышки. Внезапно я ощутил непривычную легкость во всем теле, у меня закружилась голова, и в ту же секунду я услышал голос Рэндома:
— Дыши медленнее и глубже. Я попробую пойти напрямик, так что атмосфера и гравитация изменятся. Нам везет до неприличия. Будем ковать железо, пока горячо, и попробуем подъехать как можно ближе к Эмберу.
— Неплохо придумано, — согласился я.
— Как знать, — задумчиво произнес он. — По крайней мере, игра стоит све… Осторожнее!
На вершине холма показался грузовик, несущийся нам навстречу по правой стороне дороги. Я резко свернул влево, пытаясь избежать столкновения, но шоферу грузовика, видимо, пришла в голову та же мысль, и мы одновременно оказались на встречной полосе движения. Мне пришлось вывернуть руль до упора. «Мерседес» влетел в кювет, и я едва справился с управлением: еще чуть-чуть, и машина свалилась бы в канал.
Грузовик завизжал тормозами и остановился. Я попытался дать задний ход, чтобы выбраться на шоссе, но колеса прочно застряли в мягкой грязи и даже не пробуксовывали. Затем послышался звук хлопнувшей дверцы, и разъяренный водитель выскочил из грузовика с правой стороны, а это означало, что аварийную ситуацию создал я, и никто другой. Само собой, в Соединенных Штатах не было левостороннего движения, как в Англии, но я давно уже не сомневался, что покинул землю, которую знал.
Грузовик оказался автоцистерной, на борту которой большими красными буквами было написано ГУНОКО, а внизу, буквами помельче, «Мы ездем по всиму мира». Я вышел из «мерседеса» и попытался извиниться перед подошедшим шофером, но на меня обрушился поток брани. Он был здоровенным детиной, почти с меня ростом, но гораздо шире в плечах, и в руке держал большой гаечный ключ.
— Послушайте, я ведь извинился, — сказал я. — Что еще надо? Люди, кажется, не пострадали, и машины тоже.
— Таких, как ты, нельзя подпускать к рулю на пушечный выстрел! — заревел он. — Из-за тебя…
Дверца «мерседеса» распахнулась, и к нам присоединился Рэндом. В руке он держал пистолет.
— Убирайся! — коротко бросил он, глядя на водителя грузовика.
— Спрячь пистолет. — Я посмотрел на Рэндома, но он не обратил на мои слова ни малейшего внимания и щелкнул предохранителем.
Несчастный шофер побледнел как полотно и, бросив гаечный ключ, повернулся и побежал со всех ног, а мой брат тщательно прицелился в удаляющуюся спину. Я едва успел ударить его по локтю, когда раздался выстрел. Пуля ударилась об асфальт и рикошетом отлетела в сторону.
Лицо Рэндома побелело от гнева.
— Черт бы тебя побрал! — воскликнул он. — Я мог попасть в бак с бензином!
— Ты мог попасть в шофера.
— Ну и что? Вряд ли мы воспользуемся этой дорогой раньше, чем у них сменится несколько поколений. Этот ублюдок осмелился оскорбить принца Эмбера! Когда я стрелял, то думал о твоей чести!
— Я сам в состоянии защитить свою честь! — холодно ответил я, почувствовав ни с чем не сравнимую ярость, и внезапно услышал свой голос как бы со стороны. — Потому что он был мой, и в моей власти было решать, казнить его или миловать.
И Рэндом опустил голову.
— Прости меня, брат, — еле слышно сказал он. — Прости, что осмелился вмешаться в твои дела. Но я не сдержался, когда услышал, как он с тобой разговаривает. Я понимаю, что должен был подождать или по крайней мере спросить твоего разрешения, прежде чем действовать.
— Хорошо. — Я помолчал, прислушиваясь к шуму мотора удаляющегося грузовика. — Давай попробуем выбраться на шоссе и, если получится, поедем дальше.
Задние колеса увязли в грязи примерно до середины дисков, и пока я смотрел на них, пытаясь что-нибудь придумать, Рэндом меня окликнул.
— Порядок. Я взялся за передний бампер, а ты берись сзади. Только не забудь поставить машину на левую полосу движения.
Он не шутил.
Правда, Рэндом что-то говорил о меньшей гравитации, но она практически не ощущалась. К тому же, хоть я и чувствовал себя достаточно сильным, мысль о том, что «мерседес» можно поднять за задний бампер, казалось мне дикой.
Однако иного выхода не было. Рэндом мог потерять терпение и спросить, почему я мешкаю, а. мне все еще не хотелось говорить ему о странных провалах в моей памяти.
Так что я наклонился, ухватился поудобнее, выдохнул воздух и напряг мускулы ног. С чавкающим звуком задние колеса вырвались из мокрой грязи. Я держал задний конец машины примерно в двух футах над землей! Это было тяжело, черт побери! Это было тяжело, но оказалось возможным!
С каждым шагом я увязал в грязь дюймов на шесть, но тем не менее я нес машину, и Рэндом тоже.
Мы поставили ее на шоссе, и кузов качнулся на амортизаторах. Затем я снял ботинки, вылил из них воду, вытер пучком травы, выжал носки, отряхнул и закатал манжеты брюк, бросил ботинки с носками на заднее сиденье и сел за руль босиком.
Рэндом устроился рядом и хлопнул дверцей.
— Послушай, — сказал он. — Я еще раз хочу принести извинения за…
— Прекрати, — перебил я. — Инцидент исчерпан.
— Но мне не хочется, чтобы наши отношения испортились.
— Они не испортятся. Но впредь постарайся сдерживать свой пыл, если тебе захочется кого-нибудь убить в моем присутствии.
— Я обещаю! — торжественно заявил он.
— Тогда поехали дальше.
Мы промчались по каньону, окруженному высокими скалами, и очутились в городе, который, казалось, был выстроен из стекла или стеклозаменителя. Высокие здания выглядели хрупкими и непрочными, а жители — прозрачными, и розовое солнце высвечивало их внутренние органы и остатки недавних обедов. Они останавливались и глазели на машину, собираясь толпами на перекрестках, но ни один не попытался остановить нас или перейти улицу.
— Так рождаются легенды, — заметил Рэндом.
Я кивнул.
Дорога закончилась, превращаясь в гладкую поверхность, похожую на сплошной лист силикона, который постепенно сузился и вновь превратился в шоссе, пролегающее вдоль болот — топких, бурого цвета и вонючих. Могу поклясться, что в одном из них копошился диплодок, укоризненно посмотревший нам вслед. Затем над машиной, громко хлопая крыльями, пронеслось нечто похожее на огромную летучую мышь, а на бирюзовом небе засверкало золотое солнце.
— У нас осталось четверть бака бензина, — сказал я.
— Хорошо, — Рэндом откинулся на спинку сиденья. — Останови машину. — Я нажал на тормоз и вырулил на обочину. Он молчал довольно долго и лишь минут через пять-шесть удовлетворенно кивнул. — Вперед! — Мы проехали по шоссе около трех миль, и путь нам преградила стена из отесанных бревен, которую я стал объезжать, пока не уперся в большие ворота. — Посигналь, — уверенно произнес Рэндом. — Здесь мы будем в полной безопасности.
Я посигналил, и вскоре деревянные ворота заскрипели на ржавых железных петлях и распахнулись настежь.
Я въехал внутрь и увидел слева от себя бензоколонку, ничем не отличающуюся от тех, которыми много раз пользовался при менее загадочных обстоятельствах. Из небольшого служебного домика вышел человек, толстый, как пивная бочка, с широченными плечами и носом, похожим на клубничину.
— Бензин? — лаконично спросил он.
— Да, — Я кивнул. — Стандартный. Залейте полный бак.
— Поставьте машину к этой колонке. — Толстяк махнул рукой.
Я повернулся к Рэндому.
— Послушай, а наши деньги здесь примут?
— А ты взгляни на них. — Я открыл бумажник и увидел, что он туго набит оранжевыми и желтыми купюрами с римскими цифрами по углам и буквами Д. Р. Рэндом ухмыльнулся. — Не беспокойся, я ничего не забыл.
