— Для её же блага, — Тиббот сошёл с проезжей дороги и повёл Шемс в обход оврага. Оказывается, здесь была вполне удобная, довольно широкая утоптанная тропа. — И вот ещё что, Шемс, — продолжил он с заметным напряжением в голосе: — Чем дольше в доме не будут знать о твоих магических способностях, тем лучше.
— А как же опознавательный круг?
— Его обмануть не выйдет. Просто, как говорится, не беги вперёд паровоза.
— Поняла. Постараюсь. А что насчёт Дарреля? — её ровное дыхание неожиданно сбилось. — Ему мы расскажем?
— Решай сама. Но я думаю, что и с этим спешить не стоит. Когда слух о вашем родстве дойдёт до Сатис, не берусь гадать, как она отреагирует. Да и отец из Дарреля, — Тиббот скептически поморщился, — пожалуй, не бог весть какой получится.
— Но другого-то у меня нет, — скорее самой себе прошептала Шемс.
Возле невидимой простым глазом границы Тиббот остановился и ещё раз пристально посмотрел на юную спутницу:
— Последний шанс отказаться, войдём и обратного пути не будет.
Шемс закатила глаза и быстро перешагнула незримую черту.
— Ну что, теперь проблема выбора решена?
— Похоже на то, — с явным сомнением протянул Тиббот, затем прошёл мимо Шемс и, поднявшись по деревянным ступеням к золоченым дверям, принял важный вид и, наигранно поклонившись, произнёс, по-видимому, избитую тут фразу: — С прибытием в дом Властвующей, гостья.
А у Шемс вдруг морозом по коже пополз запоздалый страх. И она встала как вкопанная, в полном смятении чувств, бессмысленно таращась на дом, не имея сил ни успокоить сердцебиение, ни отозваться на приглашение войти внутрь. И маска невозмутимости в момент слетела с её лица, явив растущую панику.
— Спокойнее. Дыши глубже, — Тиббот вернулся и взял Шемс за руку. — Мы с тобой сейчас просто войдём, я отведу тебя в свои покои, там ты будешь в безопасности и сможешь отдохнуть. Договорились?
— Я в порядке. Просто, по-моему, пока не готова ни с кем общаться… Понимаешь? И тем более с Сатис.
— Прямо сейчас и не придётся. Будем надеяться, что Властвующая сама не скоро захочет с тобой увидеться. Что же касается остальных… Хм, они, как правило, не проявляют особого интереса к чужим гостям. А ты моя гостья, помнишь об этом? — Шемс нервно кивнула, сглатывая неприятный ком в горле, и Тиббот ободряюще сжал её ладошку. — Вот и замечательно. Думаю, мы с тобой сейчас вообще вряд ли на кого-то наткнёмся. Наши домочадцы сами всячески стремятся избегать подобных встреч. Ну что, ты готова? Давай, переведи дыхание и покажи свою бесшабашную храбрость маленького воина.
И вот обе створки центральной двери распахиваются перед ними, и Шемс с Тибботом ступают в чернеющий впереди непроглядный мрак...
На самом деле это после улицы, пронизанной осенними лучами солнца, здесь было довольно темно. Но через несколько мгновений сквозь вуаль тьмы стали проступать смутные очертания. Стены вдруг зашевелились, и поползли к ногам ожившие тени, отбрасываемые хрустальным кружевом настенных канделябров.
Настороженно замерев, девушка на всякий случай покрепче вцепилась в руку Тиббота.
Но вот густой мрак нехотя растворился сам по себе и перед Шемс явилась уже не вечная ночь загробного мира, а более-менее обычная прихожая, довольно просторная со шкафами и большим зеркалом.
Первым делом в глаза бросились три человеческие фигуры на фоне рельефного узора, украсившего одну из тёмно-серых стен. Шемс чувствовала на себе их неприятно липкие взгляды: оценивающие, пронзающие насквозь до самой души и даже глубже.
— Эка тут нынче столпотворение, — проворчал досадливо Тиббот. — Смотри-ка, Шемс, не удержались, всем скопом явились на тебя поглазеть. Так обычно какую-нибудь чудную невидаль разглядывают… Ну раз собрались, тогда знакомьтесь — это Иона, Даррель и Лльюэллин. А это Шемс — моя гостья, — сделав ударение на слове «Моя», Тиббот притянул девушку к себе поближе, легонько приобнимая за плечи.
— Очень приятно, — отозвалась Шемс, нацепив на лицо натянуто приветливое выражение.
— «Приятно» — такое слово, которое не принято произносить в стенах этого дома, — пухлые губы Ионы растянулись в жестокой улыбке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Сколько ей лет? — Лльюэллин прекратил буравить Шемс чуть сощуренными глазами и устремил их на Тиббота.
— Слишком мало для исполнения возлагаемой на неё роли.
Шемс не понравилось, что её начинают обсуждать, как будто её тут нет. Она повела плечами, высвобождаясь из объятий Тиббота, и шагнула вперёд, возвращая на себя взгляды собравшихся.
— Я здесь, Лльюэллин, — помахала она руками. — Если тебе интересно что-то узнать, может спрашивать прямо у меня, я не кусаюсь. Кстати, как твой разбитый нос, уже зажил?
Стоявшие чуть позади Даррель и Иона весело фыркнули, а лицо Лльюэллина вмиг превратилось в бесстрастную непроницаемую маску.
- У меня поразительная регенерация, — холодно произнёс он после небольшой паузы. — В отличие от твоей, надо полагать.
— Так, — Тиббот снова схватил Шемс за руку, — сразу довожу до сведения — кому не хватит ума держаться подальше от Шемс, будет отвечать за игнорирование основополагающих правил и запретов особой важности.
Он двинулся мимо них вперёд, увлекая гостью за собой, и, показательно придерживаясь расстояния максимально возможного в ограниченном пространстве прихожей.
Длинный полутёмный коридор, по которому они теперь шли, имел ответвления и несколько дверей, но Тиббот, игнорируя их, продолжал тянуть девушку дальше и дальше, хотя по прикидкам Шемс, видимая снаружи часть дома, уже давно должна была закончиться. Значит всё-таки он продолжается под горой или быть может это магия, расширяя пространство внутри дома, не меняет его размеров снаружи… Полумрак всё ещё давил на глаза, заставляя напрягать зрение, чтобы получше рассмотреть висевшие на стенах картины в элегантных чёрных багетах, но в целом тревога понемногу отступала, вытесняемая любопытством.
Наконец они остановились. Секунду Тиббот повозился с замком и деревянное дверное полотно с мягким шорохом отъехало в сторону.
— Проходи, Шемс, не бойся.
В покоях Тиббота было просторно и на удивление светло. В обеих комнатах, соединённых широким порталом в стене, царила творческая атмосфера. На письменном столе разместились этюдник и разбросанные тюбики с краской, в углу мольберт с незаконченной картиной, справа от него в небольшом камине потрескивал огонь, а на полу был расстелен пушистый ковёр. После сумрака коридора, Шемс посчитала, что здесь вполне себе уютно. Вон в спальне даже окно имеется.
Она бросилась к нему мимо вороха одежды, сваленного возле широкой кровати и вплотную приникла к стеклу пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть за сплошной пеленой тумана.
— Как странно.
— Это просто экран, Шемс, для того чтобы показывать желаемые картинки. Там ничего нет на самом деле, — Тиббот неслышно подошёл сзади. — Наш мир, полностью сосредоточен внутри дома, мы не транслируем своё внимание и свою энергию во вне.
— Жаль, конечно. Ну да ладно. Может так даже интереснее будет. Слушай, а сделай, чтобы оно показывало вид на Эйфелеву башню. Э-э-э… в период цветения сакуры, если можно.
— Да хоть в период цветения папоротника.
Ладони Тиббота легли на подоконник по обе стороны от Шемс, его голова чуть склонилась вперёд и длинный рыжий локон мягко щекотнул висок девушки.
Туман в окне дрогнул, порябил-порябил и растаял. Шемс показалось, будто они смотрят из старинного мансардного окна с декоративным балкончиком. А внизу, как на ладони открывается вид на марсово поле, напротив Йенского моста через реку Сену, и воздвигнутое над ним стальное кружево самой известной в мире конструкции. Кажется, Шемс даже разглядела у её основания, среди толп страждущих туристов, снующие здесь и там головы роллеров в ярких шлемах, а ещё живые статуи мимов и компанию уличных музыкантов…
- Ух ты! Класс! — восторженно выдохнула она и, резко развернувшись, оказалась с Тибботом нос к носу.
Его слишком близкое дыхание, тёмные глаза, пристально и неотрывно смотрящие ей в лицо, привели Шемс в полнейшее замешательство. Она замолчала и непроизвольно съёжилась от неизвестного доселе чувства, разливающегося по телу. Тревожащие эмоции и навязчивые мысли сбивали с толку, пугали и манили одновременно, будто колдовской зов.
