– А как же ты думаешь работать-то с этим со всем, тем более в нашей сфере? Мы же с тобой в России, на дворе 2015-й. С голоду умрешь… И чего же ты тогда сразу не сказала: не повезу, мол, взятку? Это, мол, супротив моих принципов… А пропала?
– Думала, получится. Вы правильно говорите: Россия, 2015-й… Но нет. Не получилось. И пробовать больше не буду. Хотите – увольняйте.
– Ты говоришь, у вас по-другому учат. Где это – у вас? То, что ты не из Питера, я знаю теперь, а где вас таких делают? Солт-Лейк-Сити, штат Юта?
– Вы не поверите…
– Я не верю, что в однокомнатной хрущевке на Малой Охте водки нет… А больше ты меня ничем не удивишь.
– Я не с Земли, – тихо проговорила она.
– Не с Земли? – повторил Дмитриевский. – Этого мне еще не хватало… А откуда? С Луны? Назови адрес регистрации. Покажи форму девять…
– Я с Квард-Паркуса. Это двойная планета. Ваши астрономы недавно увидели нас в свои телескопы. И тем самым открыли канал. А у нас есть технологии, позволяющие перемещаться в пространстве таким образом. Я не технарь, тонкостей не знаю, знаю одно: как только нас замечают – мы получаем канал, возможность прилететь.
– Допустим, – спокойно отреагировал Денис. – Тогда почему отправили тебя?
Марианна грустно улыбнулась:
– Для меня это загадка. Первый отправляемый – что-то вроде разведчика-парламентера. Кандидата выбирает программа «Миранда». Компьютер. Она же определяет и время, которое первенец проведет в гостях. Вообще я школьная учительница там. Обучаю деток.
– Ну, ты неплохо знаешь нашу юриспруденцию для училки…
– Пришлось освоить. Я же там учительница. А здесь я чему учить буду? Самой сначала выучиться нужно. Юриспруденция – первое, что пришло в голову. В прямом смысле… У нас восприятие информации немного другое, чем у вас, у людей.
– А чего ты ко мне-то явилась? Почему не в Роскосмос? Или в Роснано? Или еще куда?
– Не знаю. Тоже загадка. Первым попались. А туда не пошла, потому что они меня в психушку бы сдали…
– А я тебя сейчас не в психушку сдам, а отправлю прямиком в СИЗО на Лебедева! – заорал Денис, а Марианна, вздрогнув от крика, вскочила, едва не опрокинув стул. – Если через три минуты ты мне не нальешь пятьдесят граммов водки, я позвоню Сергею Валентиновичу, и он тебя упакует безо всяких документов, поняла?!
Марианна пулей вылетела из квартиры, а Дмитриевский, посидев немного в тишине, вдруг начал смеяться, да так, что на клеенчатую старенькую скатерть закапали слезы.
Не прошло и двух минут, как на кухню вбежала запыхавшаяся Марианна с початой пол-литровой бутылкой водки. Брякнула на стол, убежала в комнату. Вернулась с маленькой рюмочкой и, поставив ее рядом с бутылкой, села на стул и посмотрела на шефа.
– А себе? – тихо спросил он, наливая водку.
– Денис Александрович, я не…
– Себе, я сказал!
Марианна снова умчалась в комнату и вернулась со второй рюмкой. Денис налил обоим, и они выпили – в полной тишине, не глядя друг на друга. Налил еще по одной и покосился на Марианну. Та вытащила из холодильника небольшой пластиковый контейнер с селедкой под шубой, достала пару вилок и несколько кусков хлеба. Выпили еще. Дмитриевский занюхал хлебушком и, наливая по третьей, сказал уже более спокойно:
– Давай еще раз, с самого начала, откуда ты и зачем…
– Из Сегежи. Карелия. Приехала месяц назад, – тихо проговорила Ро.
– А паспорт твой не согласен…
– Не мой. Я потеряла свой. Этот – подруги. Она тоже теряла. Потом восстановила. А потеряшку – нашла. И мне отдала. Я с ним и приехала в Питер.
– А диплом?
– Купила.
– А кто ты по образованию?
– Училка, говорю же. Работала в школе в Сегеже. В младших классах.
– И ты хочешь мне сказать, что за месяц без образования изучила юриспруденцию? – Дмитриевский подвинул ей третью рюмку.
– Денис Александрович, – поморщилась Марианна, – мне хватит, честно, я вообще не пью – меня сейчас вырвет…
– Может, и к лучшему, если вырвет… Так что с правом? Как ты его изучала?
– У меня память хорошая. Материал очень хорошо воспринимаю. Любой. Талант такой. Но я еще в Сегеже начала юриспруденцию изучать… Как учителям зарплату урезали…
– А что с конвертом? Почему не занесла?
– Не-мо-гу, – по слогам произнесла она. – Тошнит.
– Понятно, – резюмировал Денис и, выпив рюмку, встал и медленно направился в прихожую.
– Уволите?
Дмитриевский не ответил. Марианна поплелась за ним.
– А зачем ты всю эту чушь на меня вылила, про планеты какие-то? Фантастику любишь?
– Мне Орлова сказала: если хочешь Денису Александровичу понравиться – юмори, да лучше фантасмагорично. Тогда есть шансы…
Денис хмыкнул, надевая куртку.
– Деньги-то заберете? – Она протянула ему конверт. Тот молча сунул его во внутренний карман куртки и вывалился из квартиры.
* * *
Дело близилось к восьми. Аблокатов и приехавшие родственники закончили ужин и вышли на балкон выкурить по сигаретке. Ленинский проспект погружался в сумрак, его немного освещали только фары проезжающих машин.
Резко хлопнуло. Из дворов на противоположной стороне проспекта забил огромный фонтан. Видимо, прорвало трубу с горячей водой. Над землей поднимались клубы пара.
– Слышь, брательник, а ты плакался, что фонтаны в Петергофе закрыли… Вон – покруче любого Петергофа тебе фонтан!
– Да уж, – улыбнулся гость и начал звать жену, а Костя отправился звонить в аварийку.
Петербург погрузился в ночь.
Глава 2. Историческая
1
Дмитриевский не сразу отправился домой. От машины его отделяли пятьсот метров малоохтинского пространства и три кафешки. Из последнего кафе Денис вызвал водителя и, пока ждал, выпил еще немного. Он старался не фокусироваться на истории с Марианной, оставить ее на завтра, и позволил себе просто плыть по огненным волнам алкоголя, ожидая транспортировки домой. Через полчаса после звонка приехали ребята на «Шкоде», и один из них, пересев на «Порше» Дмитриевского, повез его на Петроградку. Лег в кровать Денис около часа под сонное ворчание Иры, которая не ожидала столь позднего возвращения супруга и уснула, так и не дождавшись его триумфального появления.
Утро вторника Денис провел в душе, а затем, немного освежившись и выпив крепкого черного чая, вернулся в постель. Ирка уже развезла детей по садикам и сама укатила в офис, так что Дмитриевский пребывал в одиночестве. Он отключил телефон и, закрыв глаза, попытался вернуться в сон. Но не тут-то было. Мысли его все время возвращались к вчерашнему разговору с Марианной. Позиция по ней у Дениса пока не сформировалась, и в основном именно поэтому он не хотел ехать в офис. Но и сон не шел. Взгляд упал на тумбочку и на старую светло-коричневую тетрадь деда, которую передал ему отец. Денис взял ее, немного повертев в руках, открыл и погрузился в чтение.
Я не знаю, почему именно сейчас я сел за эти воспоминания. Идет 1982-й год, прошло уже три года, как я окончательно попрощался с флотом и с военной службой. Может быть, свободного времени стало побольше, а может быть, именно сейчас этим воспоминаниям самое время обрести свою форму на бумаге. Для кого это? Я не знаю. Детки, уже взрослые и давно самостоятельные, мало интересуются моим военно-морским прошлым, находясь в кругу собственных интересов, и, конечно, я им не судья. Внуки еще слишком малы, чтобы интересоваться этим, а когда вырастут… я даже боюсь предположить, в какой области будут их интересы. Жене? Нет: она единственный человек, который знает про этот случай. Себе? Наверное. Наверное, себе, потому что именно сейчас пришло время окончательно переосмыслить случившееся тогда и поставить наконец жирную точку во всей этой истории.
В июне 1965 года я был отправлен в Находку на повышение. Меня назначили капитаном подводной лодки К3, атомного подводного крейсера нового поколения. 13 июня я принял лодку. С утра поехал в штаб, получил ценные указания от комбрига, а потом познакомился с экипажем. Василий Петрович сказал, что предыдущего капитана Лазарева сняли за дисциплинарные нарушения (читай – пьянство) и что команда распущена. Посмотрел, пообщался с ребятами – ничего, нормально, справимся. Старпом – капитан 2-го ранга Валентин Евсеев, и мужик толковый, и офицер что надо, видно сразу. Я собрал офицеров на палубе, объявил: у нас месяц до начала учений. Приедет все командование Тихоокеанского флота. Мы не должны ударить лицом в грязь. Вроде бы поняли. Теперь дело за мной, надо показать своим примером, как нужно работать. Потом поехал в квартиру. Пустая, без жены и детишек, навевала грусть. Нина и ребятки должны были приехать только через неделю, они в Ленинграде.
Весь месяц до начала учений мы пахали практически без отдыха. Личный состав проявил себя великолепно. Отличные ребята. И офицеры, и матросы-срочники. Видимо, Лазарев не решил вопрос с их мотивацией. Как, впрочем, и с мотивацией самого себя. А с Евсеевым подружились. Он мне очень помог в характеристике личного состава, что, конечно, было необходимо: до начала учений времени совсем немного, и неплохо понимать, кто на что способен. Евсеев показал мне город, я же познакомил его с Нинкой и детьми, ну и выпили пару раз, чего уж жеманничать.
