Местный дознаватель, вполне удовлетворившись полученным объяснением, дал разрешение на транспортировку и захоронение трупа. Поскольку у Беловой не было близких родственников, Угарова, как ближайшая подруга погибшей, взяла на себя оплату ритуальных услуг.
Угаровой удалось все организовать довольно быстро, и в понедельник уже состоялась кремация, на которой присутствовало всего несколько сослуживцев и соседей. Гроб был закрытый, как то и положено в подобных случаях.
На поминки пришло человек семь никуда не спешащих незамужних женщин, пользующихся удобным случаем посидеть за столом с выпивкой и закуской.
Угарова накрыла не очень богатый стол. Еда и спиртное скоро закончились, и гости разошлись.
В пять часов вечера Угарова, убрав со стола и вымыв посуду, вышла из дома.
Хорошо, что наш план сработал и все уже позади. Жаль, что Софья не могла присутствовать на собственных поминках. Вот была бы умора! Но ничего, я ей все расскажу!
Угарова взглянула на часы. До отхода электрички оставалось совсем немного времени, и она ускорила шаг. После утомительных забот последних трех суток ей хотелось поскорее оказаться в своем загородном домике. Но, как назло, в метро сначала сломался эскалатор, а потом по какой-то причине состав долго стоял в тоннеле. В результате вся в поту, запыхавшаяся, она еле успела вскочить в последний вагон отходившей электрички.
Все-таки успела. Нет, что ни говори, а сегодняшний день складывается на редкость удачно. Сейчас приеду на дачу, и отпразднуем с Софкой её спасительную гибель: пусть теперь кто-нибудь её, покойницу, найдет. Угарова уже предвкушала, как через час, приняв душ, будет сидеть напротив подруги и пересказывать ей в деталях, что говорили о ней сослуживцы, враз забывшие свою зависть к имеющей богатого любовника женщине. И, зная смешливый Софкин характер, Угарова представила себе, как та заразительно смеется, и сама разулыбалась в предвкушении приятного вечернего времяпрепровождения. Но тут же, суеверная, одернула себя: День ещё не завершился, а я уже считаю его удачным. Как бы чего не вышло.
Выйдя из электрички, она направилась в сторону переходного моста. Стоявший на краю платформы человек встретился с ней взглядом и чуть заметно кивнул, давая понять, что должен ей что-то сказать.
Дурное предчувствие охватило ее: Так и есть сглазила я, дура, удачу! Но что там на даче могло случиться? Она замедлила шаг, давая возможность встретившему её человеку поравняться с ней. Мужчина, шагая рядом, произнес свистящим шепотом:
Спускайся вниз и иди, не оглядываясь, к железнодорожному переезду.
Да, наверняка произошло что-то ужасное и на дачу идти нельзя, пронеслась в голове мысль. Может, Софьи уже на самом деле нет в живых? Путь к железнодорожному переезду лежал через холмы, заросшие кустами акации и дикими яблонями. Здесь обычно собирались компании любителей выпить. Но сейчас там никого не было. Раздвинув кусты, Угарова стала высматривать удобное для разговора с человеком, встретившим её на станции, место. Заметив небольшую ложбинку между кустами, она направилась туда. Сзади послышались шаги. Она хотела обернуться, но не успела: страшный удар по затылку свалил её на землю. Мужчина отбросил в сторону сломанный черенок лопаты и, подняв сумочку, вытащил из неё деньги. Затем, встав на корточки, выдернул из ушей женщины золотые сережки.
Пусть считают это убийством из-за денег. Хотя лучше представить все как несчастный случай. Что, если подбросить её на рельсы под проходящий поезд? Мужчина посмотрел в сторону переезда там никого не было. И он решил рискнуть. Приподняв безжизненное тело, он поволок его к путям, потом, осмотревшись, подтащил ближе к месту, где дорога делала крутой поворот, и положил на рельсы. Услышав звук приближающейся электрички, укрылся в кустах.
Машинист вынырнувшей из-за поворота электрички поздно заметил лежащую на рельсах женщину...
Сержант гнал машину, ругая дачников на допотопных Победах и Москвичах, не по праву занимающих левый ряд. Виртуозно лавируя в автомобильном потоке, он как бы отвечал на вызов Кондратова, заявившего, что они ни за что не доберутся до дачного поселка менее чем за час. И водитель, когда-то в молодости участвовавший в автогонках, не споря, велел засечь время. Он был уверен, что они доедут гораздо быстрее, и даже не стал включать милицейскую, тревожно завывающую мигалку, выжимая из мотора нужную ему скорость.
И зачем им обоим это надо? размышлял Ильин. Водитель, конечно, довезет их гораздо быстрее, ведь Кондратов, это ясно, назначил ему срок с довольно большим запасом. Но сержант старается, словно в конце его ждет приз. С чего это Кондратову нужно было его подначивать? Спешить вроде некуда. Просто он здорово разозлился из-за прокола с Угаровой. Конечно, доверившись капитану Мелешину, он не мог предположить, что его подчиненный, сыщик с пятилетним стажем работы, способен допустить такую оплошность: не заметить явную ложь в показаниях Угаровой...
Ильин вспомнил багровые щеки Мелешина, когда его зло материл Кондратов. И было из-за чего прийти в ярость: тот, формально опросив некую Угарову, ближайшую подругу Беловой, доложил Кондратову, что та ничего нового о ней не сообщила. И Кондратов ему поверил. А сегодня, когда в поселковом отделении милиции наконец-то спохватились и ближе к вечеру решили, что надо все-таки сообщить о гибели Беловой инициатору её розыска, Кондратов узнал, что та жила именно на даче Угаровой.
Вынув из дела показания Угаровой, где она утверждала, что не знает, куда скрылась её подруга, Кондратов их прочитал и вызвал к себе Мелешина. Тыча пальцем в протокол, потребовал: Объясни-ка мне, что тут тобой с её слов записано. И Мелешин послушно прочитал: Узнав о гибели Осипова, Софья сказала, что боится за свою жизнь и ей надо скрыться. Где она сейчас находится, я не знаю.
Стоп! Достаточно! Ты не видишь в этих словах ничего особенного? Ну так вспомни показания других людей из окружения Беловой: все в один голос утверждали, что она внезапно исчезла за сутки до убийства Осипова, а не после того, как узнала о гибели любовника! Если бы ты обратил внимание на это противоречие, мы сразу начали бы трясти эту Угарову, организовали бы за ней наблюдение, наверняка бы вышли на Белову и заставили отдать нам переданные ей Осиповым материалы. А теперь мы даже не знаем, кого сегодня сожгли в крематории. Возможно, Белову, а может быть, и кого-то другого. Поди проверь! Одна надежда: взять в оборот Угарову и добиться от неё правдивых признаний. Поедем, Ильин, к ней на дачу. И ты, Мелешин, поедешь с нами: она тебя знает и, возможно, будет с тобой более откровенна на этот раз.
И вот теперь, намеренно подначив водителя на скоростную езду, Кондратов молился про себя, чтобы они успели, чтобы бумаги, за которыми они охотятся, все ещё были на даче у Угаровой.
Кондратов не заметил, как сказал это вслух. Ильин поддержал его:
Я тоже надеюсь, что они здесь, на даче. Скорее всего Осипов, опасаясь налета боевиков Буга, велел любовнице скрыться, передав ей важную часть документации в качестве гарантии её и собственной безопасности. У той в Москве не так уж много знакомых, а Угарова одна из её ближайших подруг. Вот она и попросилась пожить у неё на даче. Так что, думаю, Угарова многое знает, да и материалы там, на даче.
Кстати, Мелешин, ты не поинтересовался, что могло связывать тридцатилетнюю Белову с Угаровой, которой уже перевалило за сорок?
Спрашивал я об этом их общих знакомых. Они говорят, что обе дамочки не отличались строгостью нравов и вместе ходили по сомнительным компаниям, где знакомились со своими кавалерами.
Словом, женщины на любой вкус: кому попадья, а кому, так сказать, попова дочка.
Все может быть. Только дружба их была крепкой: видимо, из-за разницы в возрасте их любовные интересы не пересекались. Придется теперь Угаровой себе другую спутницу для развлечений подыскивать.
Это если в озере действительно Белова утонула. Только я думаю, что это не её труп сожгли. Сами посудите: ни на теле утопленницы, ни на берегу никакой одежды и предметов, принадлежащих убитой, не нашли. И Угарова опознала подругу не по особым приметам, а лишь по чертам лица, которые, кстати, от пребывания в воде здорово изменились. Так что это опознание и скоротечная кремация либо ошибка, либо намеренное введение в заблуждение и нас, и бандитов, преследующих Белову. И я не удивлюсь, если на даче у Угаровой мы застанем Белову, живую и невредимую.
Водитель свернул с шоссе и, попетляв среди деревьев и редких кустов, выехал к железнодорожному переезду, перекрытому шлагбаумом. Он затормозил и, повернувшись к Кондратову, по-мальчишески предупредил: задержка на переезде не в счет. Мы уже рядом с дачным поселком, а в запасе у нас почти пятнадцать минут.
Но Кондратов не стал вступать в дискуссию с водителем. Внимание его привлекли милицейский уазик и небольшая толпа недалеко от переезда, там, где кустарник почти вплотную подступал к железнодорожному полотну:
