Ильичёв Валерий Аркадьевич
Опасный сюрприз
Ильичёв Валерий Аркадьевич
Опасный сюрприз
Глава I. Кровавый улов.
Люк и Наждак вылезли через маленькое окошко на крышу и некоторое время постояли, привыкая к высоте. Соседние дома, словно бесстрастные свидетели, взирали на них. Пока им ничего не угрожало: появление двух парней на крыше можно было объяснить проведением срочных ремонтных работ. Решив, что можно наконец приступать к делу, тощий, небольшого роста Люк кивнул своему напарнику:
- Давай, Наждак, крепи веревку, я готов.
Наждак начал обвязывать толстую пеньковую веревку вокруг железных прутьев ограды над краем бездны. Люк снисходительно наблюдал за приятелем. Он знал, что Наждак страшно боится высоты. Для него подойти к краю крыши уже было подвигом. И Люк не мог отказать себе в удовольствии заставить того помучиться и в полной мере оценить его, Люка, удаль и бесстрашие. Но и он, сам каждый раз перед опасным спуском испытывал волнение и только рисовка перед трусливым подельником помогала ему преодолеть собственную неуверенность.
Наждак завершил свою часть работы. Люк подошел к краю и с полминуты смотрел вниз на кажущийся бесконечно далеким грязно серый асфальт. Когда легкое головокружение прекратилось, он, убедившись в надежности закрепленной Наждаком веревки, ухватился за нее и, обвив ногами начал осторожно спускаться. Встав на ограду балкона, он несколько мгновений побалансировал на узком железном поручне, спрыгнул на бетонный пол и отпустил веревку. Взглянув на окно, довольно усмехнулся: широкая форточка была открыта. Подтянувшись, он просунул ноги, затем протиснул туловище и голову и очутился на кухне. Постоял, прислушиваясь. В квартире царила тишина. Люк осмотрелся: на кухонном столе стояла недопитая бутылка водки, две стопки и тарелки с нехитрой закуской. Пахло селедкой и луком.
Пировали, судя во всему совсем недавно: селедка еще не засохла, и хлеб не зачерствел. Он заметил на столе тяжелый из белого металла портсигар: "Может быть эта штучка - серебряная, - подумал Люк и положил первый свой трофей в нагрудный карман. Не без опаски сделал несколько шагов вперед и заглянул в комнату. Там никого не было. Он осмелел. Первым делом Люк обследовал сервант. Обнаружив в цветастом чайнике свернутые в трубочку деньги, Люк усмехнулся: "Все эти домохозяйки мыслят одинаково и прячут деньги либо в посуду, либо в шкаф под белье. Надо будет заглянуть туда".
Он приоткрыл шкаф и на второй полке под стопкой мужских рубашек обнаружил купюру в пятьдесят долларов.
"Не густо. Придется прихватить еще и вещички".
Вытащив с антресолей большую спортивную сумку, Люк начал запихивать в нее все, что легко можно будет продать: маленький радиоприемник, три вазы, часы, коробку с новыми женскими туфлями и золотые украшения, лежавшие на подзеркальнике. Больше брать было нечего, и он направился к балкону.
Почему Люк вдруг остановился и решил заглянуть в ванную комнату, он и сам не мог объяснить: вряд ли там могло оказаться что-нибудь ценное. Но повинуясь безотчетному влечению, он открыл дверь и замер от ужаса: в ванне в луже крови лежали две руки, нога и голова мужчины. Полуоткрытые глаза убитого казалось, выражали недоумение: почему он, такой сильный и здоровый мужик, вдруг оказался в столь нелепом разобранном виде? И Люку почудилось, что этот полный упрека взгляд обращен именно к нему. Еле сдержав готовый вырваться из груди крик, выбежал на балкон и дернул веревку, сигнализируя Наждаку. Перекинув сумку с вещами через плечо, Люк едва успел ухватиться покрепче за веревку, как сильный, привыкший с детства к тяжелым сельским работам Наждак начал рывками поднимать его.
Увидев испуганное лицо сообщника, Наждак решил, что того засекли хозяева и надо срочно сматываться. Оставив вопреки своему обычаю на крыше веревку, воры помчались к чердачному окну. Обгоняя друг друга спустились, выбежали на улицу и свернули за угол. И только тут, почувствовав себя в относительной безопасности, Наждак спросил, с трудом переводя дыхание:
- Застукали?
- Нет, хуже! Мы с тобой в мокрое дело вляпались. Там в ванной труп, на части разрезанный. Глазище навыкате словно тебя насквозь буравят. До смерти не забуду!
- А тебе это, часом не привиделось?
- Если бы! Там кровищи натекло! А туловища нет. Видимо убийца его прятать потащил. Хорошо еще, что я на него не наткнулся, а то бы и меня замочил! Надо когти рвать из этой паскудной Москвы. Уж лучше в нашем зачуханном городишке прозябать, чем тут из-за грязных шмоток жизнь на кон ставить!
Наждак пожал плечами:
- Тебе виднее. Но давай сначала прогуляем то, что ты там надыбал. А денька через три уедем. Куда теперь спешить? Тем более с Люськой и Нинкой договорились вечером встретиться. Сегодня отдуплимся, а там видно будет.
При мысли о предстоящем свидании Люк немного отвлекся от только что увиденной кровавой картины: "А что я теряю? Может быть, баба меня немного успокоит. Останусь на пару суток, а там и свалю отсюда. Хорошо еще, меня мать дома ждет, а Наждаку так и деваться некуда: дезертиру дома появляться опасно".
Почувствовав перемену в его настроении, Наждак повеселел: ему не хотелось оставаться одному в этом огромном городе. Потеряв напарника, он мог оказаться без средств к существованию, и тогда пришлось бы вернуться к азерам и таскать за гроши ящики с фруктами. Этого ему не хотелось: промышляя с Люком по чужим квартирам, он ощущал себя ловким и бесстрашным вором, а не шестеркой у богатеньких кавказцев.
А Люк уже переключился на предстоящую встречу с девахами. у которых они уже дважды ночевали, когда были с деньгами после удачных набегов.
Конечно, бабы были уже не первой свежести и больше интересовались выпивкой, чем постельными забавами. Но что ни говори, а при их с Наждаком бездомном житье приятно было посидеть по-человечески за столом, а потом поваляться в постели. Да еще при этом урвать свою долю мужских удовольствий. Но без выпивки и закуски их на порог не пустят.
Люк достал из кармана украденный портсигар и раскрыл его. Там было лишь две папиросы. На внутренней стороне крышки выгравирован рисунок: двугорбый верблюд пригнул голову, словно пытаясь сорвать росток, торчащий из земли.
Люк захлопнул крышку и предложил:
- Пойдем к комиссионке, потолкаемся. Может, загоним этот
портсигар, радиоприемник и какую-нибудь вазу: для Люськи и Нинки этого пожалуй хватит, а там видно будет.
Оперуполномоченный уголовного розыска Румянов уже собирался уходить домой, когда раздался телефонный звонок. Звонила Люська, числившаяся у него в агентах. Источник информации из нее был так себе. Обычно она сообщала, кто из уголовников посещает ее приятельниц - таких же непутевых девок, подлавливающих у вокзалов загулявших мужичков. Он оформил Люську в качестве секретного сотрудника лишь для отчета о пополнении агентурного аппарата. Обычно ее приходилось отлавливать, для получения сведений, но на этот раз она позвонила сама и попросила выйти на связь.
Румянов без особого энтузиазма отправился на свидание к Люське в условленное место: не тащить же эту полупьяную лахудру на конспиративную квартиру.
Люську Румянов заметил еще издали. Веселая и разгульная, она никогда не боялась, что знакомые уголовники засекут ее беседующей с ментом. На все предупреждения об осторожности она беспечно отмахивалась:
- Брось, Румянов, меня пугать. Я - баба битая, всегда отбрешусь. А если кто и спросит, о чем у нас была беседа, скажу: о моем антиобщественном образе жизни. Или похвастаюсь, что ты меня как бабу просил тебе дать. А что, думаешь, не поверят? Так ведь я - баба видная, сладкая и медом, сам знаешь где, мазаная. Разве не так? Вот и поверят, что ты по мужской своей неукротимости равнодушно мимо - такой красоты пройти не можешь.
Румянов для вида всегда соглашался с Люськой, но глядя на опухшее лицо женщины, с удивлением думал: "А ведь она и вправду считает себя все еще юной и привлекательной. Среди женщин ее сорта я еще не встречал здраво оценивающих себя".
На этот раз Люська обошлась без обычных соленых шуток и начала с дела:
- Слушай, Румянов, сейчас у Нинки Шпильки на дому двое залетных парней гуляют. Они сегодня где-то неподалеку хату взяли через форточку, часть вещей продали, а туфли Нинке подарили.
- Они сейчас там?
- А я о чем толкую? Кроме Нинки, там еще Нюрка Козлиха с ними гуляет. Явилась на халяву, гадина безбровая, и начала тощей задницей перед мужиками крутить. Они на нее и запали с пьяных глаз.
И Люська зло и вычурно выругалась.
"Так вот в чем дело! Парни предпочли Нюрку. И теперь она со зла сдает их мне. Ну да мне-то что? Важен результат".
- Слушай, подруга, а они не догадаются, кто их заложил, если мы туда внезапно нагрянем?
- Да, ты что? Дня не проходит, чтобы туда участковый Ерофеев не зашел проверять жалобы соседей. Вот вместе с ним и иди. А если и заподозрят что, то мне на этих сопливых бродяг наплевать.
