– Что тебе надо? – голос у Никиты задрожал, как руки у пропойцы.
– Ы-ы-ы-ы! – донеслось в ответ.
Хозяин «Схватишек» подскочил, будто его током шандарахнуло. Отпрыгнул с резвостью кузнечика. Сильно стукнулся спиной и головой о стену, но боли не заметил.
Голос без сомнения принадлежал человеку. Мужчине. По интонации – русский. У гномов, как подметил бизнесмен, язык состоял из чирикающих звуков, и такому грубому там нет места.
– Ты можешь говорить? – Никита вытянул руки, будто надеялся оградить себя от невидимой опасности.
В ответ тишина.
– Эй, ты ещё здесь?
Молчание.
– Э-э-эй! Так ты ещё здесь?
– Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы!
Бизнесмен вздрогнул. Голос раздался совсем близко, но не в комнате.
«В коридоре стоит», – догадался Никита.
Щупая руками стену, направился к выходу. Чем ближе подбирался, тем отчётливее чувствовал вонь. Желудок принялся бунтовать. Гной, блевотина, испражнения, немытое тело – всё перемешалось в этом адском коктейле. Вновь послышался шорох, а после тихие-тихие удаляющиеся шаги. Эту совокупность запахов он чуял в коридоре, когда пытался удрать. Выходило, что существо его избило, не дало совершить побег. А ещё оно прекрасно ориентировалось в темноте.
Никита вернулся к дальней стене. Нащупал угол и как можно сильнее попытался в него вжаться. Ноги сами подогнулись. Бизнесмен грохнулся задом о землю, обнял колени. Где-то далеко раздалось «Ы-ы-ы-ы». После тишина. Плотная, непроглядная, живая. Казалось, протяни руку, и она ткнётся в ладонь.
«В могиле сижу», – подумал Никита, и сердце забилось чаще, ладони вспотели. Дыхание участилось, в груди защемило от чувства надвигающейся опасности. Горло сдавило, будто чья-то огромная сильная рука взяла шею в захват. Стало не хватать воздуха, глаза заслезились. Он ещё сильнее прижал колени к груди.
– Ы-ы-ы-ы! – раздалось совсем рядом.
Бизнесмен вздрогнул.
– Чт-то т-тебе н-надо? – начал заикаться он.
– Ы-ы-ы-ы!
Удаляющийся шорох. Теперь ясный и отчётливый, словно существо прекратило таиться.
«Обход владений, – решил Никита. – Проверил все ли на месте».
Шорох внезапно прекратился. Существо остановилось где-то неподалеку. Громко, натужно высморкалось.
– Ы-ы-ы-ы – вновь произнесло оно.
Бизнесмен боялся представить, куда попал, но версии сами собой лезли в голову. Воображение живо нарисовало историю, как во время Великой Отечественной, когда немцы шли с огнём и мечом, жители деревни спрятались в лесу. Начали рыть землянки и обнаружили подземные ходы. Немцы попытались их выкурить, но тщетно. О прежнем мире жители деревни постепенно забыли. Старое поколение, кроме одного долгожителя, умерло, а новое, родившееся под землёй, думает, что так и надо жить. Птичий переклич сохранился с тех пор, как они партизанили, прятались от немцев. Со временем трансформировался в речь.
– Чушь какая-то, – хмыкнул Никита. – Не может такого быть!
Но мозги упорно твердили, что может. Иначе, как всё объяснить? Старичок говорит на русском, как на родном. И по местному, птичьему, тоже болтает.
– Господи! – пробормотал бизнесмен бессознательно. – Что же это?! За что?!
– Ы-ы-ы-ы! – послышалось совсем рядом спустя несколько секунд. – Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! – раздалось последнее предупреждение, а после донёсся удаляющийся шорох.
Никита попытался представить, кто его охраняет. Но вопросы где он и как отсюда выбраться мешали думать о чём-то другом.
«Так, мысли трезво! – приказал сам себе хозяин „Схватишек“. – Ты под землёй. Так? Ты среди тех, кто сильно походит на людей, не считая цвета кожи, глаз и длинных рук. Так? У них есть речь, один даже говорит по-русски. Так? Значит ты среди цивилизованных людей. Что они с тобой хотят сделать? По идее использовать как племенного быка. Для размножения. Так?»
Никита почувствовал нестыковку в собственных рассуждениях. Не видел себя в роли племенного быка. Да и зачем это нужно тоже не понял. Если бы гномы занимались людоедством, то им проще отлавливать людей на поверхности, как его, и поедать. Иначе с голода перемрут, пока человек вырастет. Как рабы? Тогда кто-нибудь когда-нибудь обязательно бы сбежал и поведал миру о подземной империи рабства.
«Хотя, – призадумался бизнесмен. – Если после рождения их забирают от матерей… Ведь говорили иезуиты, дайте нам ребёнка младше десяти лет и мы сделаем из него иезуита. Они же могут растить рабов. Нет! Снова какая-то чушь. Зачем тогда воровать людей с поверхности, если их и здесь достаточно?!»
Где-то далеко-далеко раздался женский крик, приглушённый толщей стен и расстоянием. Натужный, протяжный, наполненный болью. В коридоре послышался шорох. Существо прошмыгнуло мимо камеры.
– Гадина бесшумная, – одними губами произнёс бизнесмен. Тварь в коридоре услышала.
– Ы-ы-ы-ы! – угрожающе раздалось рядом.
– Чего ы-ы-ы-ы? – передразнил Никита. – Гадина, говорю, бесшумная.
– Ы-ы-ы-ы!
– Да ты, гадина, меня понимаешь?!
– Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы! Ы-ы-ы-ы!
– Пошёл вон, мразь!
– Ы-ы-ы-ы! – крик разорвал тишину подземелья. – Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!
Никита вздрогнул. Привиделось движение. Напряг зрение, всматриваясь в черноту.
– Эй, тварь, – бизнесмен и сам поражался собственной смелости. – Ты ещё здесь?
– Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы! – раздалось совсем рядом, будто перед самым лицом.
Никита почувствовал вонь.
– Ы-ы-ы-ы! – дохнул тёплый воздух на человека. От запаха затошнило. Задержать дыхание не получилось. Рвотный позыв сотряс тело, но хозяин сети супермаркетов смог удержать еду в желудке. – Ы-ы-ы-ы! – ещё раз сказало существо в лицо человеку.
Никита попытался отодвинуться, но стена не дала этого сделать. Спазмы скрутили желудок, лёгкие отказались наполняться зловоньем. Тихое шуршание возвестило, что существо ушло. Бизнесмену захотелось сказать, что-нибудь обидное вдогонку охраннику. Открыл рот, но сразу передумал.
– Ы-ы-ы-ы! – раздалось дальше по коридору.
Организм измучился. Испепеляющая усталость сковала мышцы. Никита и рад бы забыться сном, но нервная система так возбуждена, будто выпил семь литров кофе. Тогда лёг на бок, уже привычным движением крепко прижал ноги к груди. Скверный запах из пещеры выветрился, Никита смог дышать полной грудью. Попытался хоть что-нибудь рассмотреть. Начало казаться, что вот-вот должны включить свет. И он этого какое-то время ждал. Потом закрыл глаза и подумал о работе. Как инспектирует магазины. Мозг выдавал лишь бессвязные картинки. А после в голову и вовсе полезла всякая муть. Представилось, что проведёт остаток жизни в этой тёмной и просторной могиле, рядом с ыкающим монстром. Вначале состарится, одряхлеет и умственно и физически, а после, когда не сможет выполнять функции быка-осеменителя, его скормят этому монстру.
«Или я сам стану таким монстром. – Подумал бизнесмен. – А может меня сделают им».
Волнения о новом магазине быстро вытеснили эти мысли. Никита всегда разрезал красную ленточку. И все об этом знали. В том числе и Лариса. Один раз приехал даже с высокой температурой. Допустила ли помощница открытие или отменила? А если и дала отмашку, то как оно прошло? Справляется ли директор? Никита вспомнил, как два месяца назад разговаривал с ним. Молодой человек тридцати лет с деловой хваткой. Ещё тогда Никита решил к нему приглядеться.
«Как раз и подвернулось стечение обстоятельств, – решил бизнесмен. – Когда выберусь, посмотрим, что он предпринял».
– Если выберусь, – прошептали губы.
В носу защекотало, на глаза навернулись слёзы. Никита смахнул их тыльной стороной ладони.
«Не унывать! – приказал себе. – Я с нуля смог выбиться в люди! А это было нелегко. Очень нелегко. А теперь сдамся?! Каким-то гномам?!»
– Не унывать! – громко произнёс он.
– Ы-ы-ы-ы! – спустя несколько секунд раздалось неподалеку. – Ы-ы-ы-ы!
Лёгкое шарканье надсмотрщика скрылось вдалеке. Хотя Никита уже понял, что звуки подземелья обманчивы, как зеркало заднего вида в машине.
Мысленно вернулся к охраннику. Вроде и человек, но при этом вонь, от него вряд ли может принадлежать человеку. Так пахнет больное, старое и обезумевшее животное. У Никиты живот скрутило от воспоминания.
– Ы-ы-ы-ы! – раздалось вдалеке. – Ы-ы-ы-ы!
***
Разбудил женский крик. Такой же, как и в прошлый раз: натужный, протяжный, наполненный болью. Ноги и руки затекли. Шею ломало, будто голова превратилась в железнодорожную цистерну. Никита с хрустом в суставах распрямил ноги. И когда те ткнулись в мягкое, воздух в груди окаменел.
– Ы-ы-ы-ы! – раздалось из темноты. Послышался шорох – охранник вышел из камеры.
К Никите с запозданием пришли страх и отвращение. Выходило, что недочеловек сидел рядом пока он спал. Спина покрылась холодным потом, в груди образовался осколок льда.
Вновь где-то вдалеке раздался женский крик. Протяжный, наполненный нестерпимой болью. Никита поднялся, размял затёкшие конечности. Несколько раз отжался от стены.
