воспоминания о недавней борьбе, и на всякий случай отодвинул свои ступни подальше в сторону.
Как и было запланировано, по дороге в “одно место” Ольга остановилась и пошла позвонить. Перед тем как выйти из машины, она, глядя сквозь меня, задумчиво вопросила, не стоит ли ей кое-кого приковать наручниками к рулю. Я не мешал девушке общаться с собой и сидел молча. Признаюсь, у меня была мысль выйти из машины и вернуться к себе домой, но, представив, как я буду путешествовать с разбитым лицом и наручником на руке, я отказался от этой заманчивой идеи.
Ольга отсутствовала минут двадцать. О чём можно говорить столько времени, в такой обстановке и в такой момент, я лично представлял с трудом. Когда же она вернулась, молча завела машину и мы поехали дальше, я не стал ни о чём спрашивать – всё равно от неё ничего не добьёшься, пока сама не расскажет.
Ольга не выдержала первая. Как бы между прочим, скорее даже не мне, а самой себе она сообщила, что мы переночуем у её подруги, чтобы завтра рано утром съездить ещё в одно место. Поскольку девица оказалась любительницей поговорить самой с собой, я не стал встревать в беседу. Просто молча сидел в машине и думал о своём бытие.
А бытие моё неожиданно стало непредсказуемым. Ещё вчера я не подозревал о существовании сидящей рядом девицы, а сегодня мчусь с ней по ночному городу неизвестно куда и неизвестно зачем. На руке у меня болтаются наручники, физиономия побита, работа стоит, и я ничего не решаю. И последнее обстоятельство беспокоило меня больше всего.
Я терпеть не могу, когда за меня решает кто-то другой. И когда наше НИИ село на мель, я, наверное, оказался единственным сотрудником, воспринявшим такую катастрофу с облегчением и без кисло траурной маски на лице. Не надо было с утра вскакивать и бежать, чтобы через девять часов, а точнее через восемь часов сорок пять минут снова вскакивать и бежать, но уже в обратном направлении. А самое главное, не надо было больше выслушивать невразумительные распоряжения начальника нашего отдела – Миклована, как называли мы его между собой. Конечно, иногда я скучал по работе – создавать новое интереснее, чем ремонтировать старое, но что поделаешь, если ремонт позволяет более-менее жить, а созидание не даёт возможности даже выжить. В общем, всё это к делу не относится. Тем более, что я безнадёжно утонул в синих глазах полузнакомой эксцентричной девицы, непонятно каким образом подчинившись её воле
– У тебя голова не болит? Может, тебя в травмпункт отвезти? – спросила Ольга.
– С чего ты взяла, что мне нужно в травмпункт?
– Ну, ты приумолк. И потом, я видела, как он тебя трахнул по голове.
– Он меня не трахнул. Не волнуйся, со мной всё в порядке, – успокоил я девушку. – А примолк я, потому что задумался.
– О чём?
– Например, о том, что ты живёшь в снимаемой квартире. Почему?
– Как-нибудь расскажу. Приехали, – умело увильнула девица от расспросов.
Мы действительно приехали. Во всяком случае, остановились у ничем не примечательной девятиэтажки на Давыдковской улице.
– Пошли, – собралась Ольга покинуть машину и уже приоткрыла свою дверцу.
– Погоди, – остудил я её пыл. – Во-первых, я не думаю, что это хорошая идея. Я не люблю ночевать вне своего дома. А во-вторых, я не могу появляться в гостях, как беглый каторжник – в кандалах и со следами борьбы на лице. Мне нужно снять хотя бы наручники.
В ответ на мои слова Ольга улыбнулась и сообщила, что подруга сейчас уйдёт и оставит квартиру в нашем распоряжении, и к тому же, её побитоё физиономией не удивишь и не испугаешь, так что я могу успокоиться и не нервничать.
– Тем более, – снова помахал я наручниками в воздухе. – Из-за них я не смогу снять рубашку, а в постели она, согласись, будет нам мешать.
– Насчёт постели можешь не надеяться, – не переставала улыбаться Ольга. – Вытаскивайся.
Мне пришлось “вытащиться” из машины вслед за хозяйкой, и мы отправились в гости…
Я мысленно поблагодарил себя за мудрую и дальновидную привычку всюду таскать с собой небольшой, компактный и изящный наборчик миниатюрных отвёрток. Должен сказать, что, впервые увидев его на прилавке магазина, я влюбился в него с первого взгляда: сюда входила масса необходимейших и полезнейших предметов: отвёртки разных размеров и конфигураций, шило, буравчик, надфили и прочее. И всё это блестящее великолепие отвечало мне взаимностью, то есть всегда готово было прийти мне на помощь. Вот и сейчас наборчик сослужил мне добрую службу, избавив от наручников.
Когда мы вошли в подъезд, и на свету Ольга, внимательно посмотрев на меня, сообщила, что мой свитер в крови, а скулу раздуло, я снова засомневался в целесообразности своего знакомства с её подругой. Но Ольга уже позвонила, за дверью тут же послышалось мелодичное “иду”, и я забыл обо всём на свете, поскольку открывшаяся перед нами дверь явила нечто.
Про таких говорят “роковая женщина” или “та ещё штучка”. И это была действительно штучка. Ольга, впрочем, не терялась в свете её ауры, в отличие от меня…
Хоть я и не могу сказать о себе, что я горбатый карлик, и она была примерно одного роста со мной, но всё же я почувствовал себя рядом с ней, будто Квазимодо на конкурсе Мисс Вселенная.
Это рыжеволосое, зелёноглазое чудо природы удивлённо посмотрело на нас и неожиданно громко расхохоталось высоким и довольно приятным голосом. А потом с улыбкой, которая вполне могла рекламировать зубную пасту, произнесло:
– Ольга! Что за маскарад?! Это он тебя преследует? Проходите! – Хозяйка широко распахнула перед нами дверь, впуская в квартиру.
– Лена, я же сказала тебе: не удивляйся, – проговорила Ольга, с тревогой глядя на хозяйку.
– А он ничего, – оценивающе посмотрела на меня хозяйка и слегка дотронулась пальчиками до моей скулы, когда я, повесив куртку, повернулся к ней. – Это ты его так? За что?
– Лена, перестань, – разогнулась Ольга, сняв сапоги, и встала рядом со мной. – Нас, правда, преследуют. Мы останемся на ночь у тебя.
Хозяюшка вновь рассмеялась.
– Не могу на вас спокойно смотреть.
Она снова одарила меня взглядом, от которого меня бросило в жар, и сказала Ольге:
– У тебя всегда был вкус. – Я принялся рассматривать календарь, висящий в прихожей. – Я, пожалуй, не прочь, чтобы он и меня попреследовал. К сожалению, вынуждена вас покинуть, – наконец-то перестала она меня разглядывать. – Проходите на кухню, или вы торопитесь сразу в постель? – снова расхохоталась она.
Мы прошли на кухню. Хозяйка с улыбкой, кажется
