Философские Кристаллы, что, полагаю, и обусловило их увлечение двигателями внутреннего сгорания.
– Не сомневаюсь, что рынок назван Вонючим в честь сожжённой нефы, – скривился Помпилио, который терпеть не мог этот запах.
– Вероятно, мессер, – не стал спорить Мерса. И склонил голову, скрывая улыбку. – Что касается набора металлов, то он соответствует привычному. И применяются они так же, как используем мы.
– Хорошо. – Дер Даген Тур жестом показал, что доволен докладом, и перевёл взгляд на суперкарго: – ИХ?
– Наши новые друзья пребывают на одной из нижних ступеней местного общества, они не очень хорошо образованны, и их трудно назвать ценными источниками информации, но кое-какие сведения я из них выудил.
Здесь Бабарский немного кокетничал: все знали, что хитрый суперкарго способен превратить в ценный источник нужной информации даже самого тупого аборигена.
– Рыбаки видели, как мы появились?
– Говорят, всплыли из-под воды.
– Как такое возможно? – не удержался Мерса. – Разве мы не должны были выпасть из цеппеля?
– «Амуша» тут не было, – отрезал ИХ. – Даю слово, что аборигены о нём рассказали бы.
– То есть мы просто вынырнули из-под воды?
– Мы договорились рассматривать всё непонятное как результат действия неизвестной аномалии или Знака Пустоты, – напомнил Помпилио. Алхимик замолчал. – ИХ, продолжай.
– По словам местных, заселившие Траймонго люди сосредоточены на одном континенте, довольно большом, насколько я понял, и естественным образом поделённым на Сады и Небо.
– Сады и Небо? – переспросил Мерса.
– Ага, – подтвердил ИХ. – А сейчас мы находимся в Море.
– Я заметил, – язвительно отозвался Олли.
– Это третья составляющая мира в их понимании: Небо, Сады и Море.
– Может, они верят, что зародились в Море, живут в Садах, а потом возносятся на Небо? – предположил алхимик.
– Судя по их рассказам, Небо заселено обыкновенными людьми, – доложил Бабарский и тут же пообещал: – Я ещё поговорю с ними, может, получится переложить их путаные россказни на нормальный язык.
– Было бы неплохо, – хмыкнул Мерса.
– Если не получится – сами разберёмся. – Помпилио помолчал. – Что-то ещё?
– Континент, к которому мы приближаемся, поделён на пять Стремлений. Если я правильно понял, так они обозначают местные государства.
– Весьма странно.
– Полностью с вами согласен. Я переспросил несколько раз, но ответы не изменились: Стремления – это здешние государства.
– Может, название отражает метафорический смысл прикладываемых ими усилий? – предположил Мерса.
И добился того, что Бабарский и дер Даген Тур несколько секунд пристально его разглядывали.
Смутился, что у Олли получалось реже, чем у Энди, и промямлил:
– Ну, возможно.
– Ты снова перескочил? – поинтересовался ИХ.
– Нет.
– Местные помнят о Герметиконе? – спросил Помпилио.
– Конкретно наши новые друзья знают, что пришли из другого мира, предполагают, что где-то существуют другие заселённые людьми планеты, но особо над этим не задумываются – слишком много повседневных дел. Кстати, вы обратили внимание на то, как забавно они говорят? Пользуются стандартным универсалом, но тянут две гласные, причём те же самые, какие тянут тинигерийцы.
– Хочешь сказать, что мы в их секторе?
– Просто обратил внимание на странный говор, – развёл руками Бабарский, показывая, что делать выводы он оставляет дер Даген Туру.
– Если так, то, оседлав шторм, мы преодолели каатианский сектор, – протянул Помпилио. – Это очень много… много дальше, чем способен отправить цеппель астринг.
– Да, мессер, – согласился ИХ.
– Сколько существует Траймонго? – вернулся к расспросам дер Даген Тур.
– По косвенным признакам – примерно шестьсот лет.
– Что за «косвенные» признаки?
– Рыбаки сказали, что сейчас идёт шестьсот двенадцатый год по Новому календарю.
– Что тебя смущает?
– Я не знаю, с какого момента введён Новый календарь.
Помпилио покачал головой, вздохнул и кивнул на алхимика:
– Мерса у нас зануда, а не ты.
Бабарский хмыкнул.
– С вашего позволения, мессер, штатным занудой на борту «Амуша» является Хасина, – немного обиженно пробубнил Олли. – Это все знают.
– А из нас троих?
– Из нас троих – я, – вынужден был признать Мерса. – Извините.
Они рассмеялись, после чего Помпилио поднялся на ноги, потянулся, прищурился, глядя на северо-восток и произнёс:
– Кажется, приближаемся.
* * *
«Думаю, Энди, окажись ты на моём месте – обязательно подверг слова мессера сомнению, стал бы задумываться, прикидывать вероятности… А я сразу поверил в то, что всё будет хорошо. И считаю, что иначе было нельзя. Да, предположение мессера о том, что цеппель благополучно пришёл на Траймонго и сейчас разыскивает нас, прозвучало весьма оптимистично, но как ещё ему нужно было себя вести? Мы находимся на неизвестной планете, пока не вошедшей в Герметикон, и движемся к месту, называемому Вонючий рынок. Мы ничего не знаем о судьбе «Пытливого амуша», и это при том, что на его борту находятся самые дорогие для нас люди: Кира – для мессера, Аурелия – для меня. Встретимся ли мы? Живы ли они? Так вот, для того чтобы встретиться, для того чтобы они оказались живы, нужно всего лишь верить в то, что мы встретимся, и верить, что они живы. Только и всего. Верить. И когда мы с Бабарским поддались минутной слабости, мессер чётко нам продемонстрировал, что нельзя терять присутствие духа. И веру. Он показал, что нисколько не сомневается в успехе, и его решимость помогла нам собраться. А ведь это очень важно – не сомневаться на пути к выбранной цели. Идти твёрдо. И верить. Мессер не мог не беспокоиться, не мог не переживать – я понимал это намного лучше Бабарского. Но мессер знал, что переживания не помогут.
Только вера.
И твёрдость…»
Из дневника Оливера А. Мерсы alh.d.
* * *
– Разве такое возможно? – удивился Аксель. – Я где-то читал, что океан физически не может покрывать всю планету.
– Такие случаи в Астрологических атласах ещё не зафиксированы, – подтвердил Дорофеев. – Но это не значит, что такой планеты не существует.
– На Кардонии океан покрывает семьдесят три процента поверхности планеты, – сообщила Кира. – Это самая большая доля из известных.
– Уже нет, адира, – вежливо уточнил Дорофеев. – Перед отлётом я читал годовой отчётный доклад Астрологического общества и обратил внимание на открытие планеты с долей океана в семьдесят восемь процентов.
– Подтверждённый доклад?
– Да, адира, официальный.
– Воды становится больше, капитан.
– Можно сказать и так, адира.
– То есть теоретически лежащий под нами океан может никогда не закончиться? – вернулся к интересующей его теме Аксель.
– Теоретически – да, – подтвердил Дорофеев. – Но я надеюсь на обнаружение суши.
– Я тоже, – вздохнула Кира. – Я тоже.
И на мостике наступила тишина.
Аксель Крачин занял должность старшего помощника капитана «Пытливого амуша» примерно два года назад и тогда же начал обучаться премудростям управления цеппелем. Впрочем, учеником он оказался способным, знания схватывал на лету, опыта практической работы тоже приобрёл достаточно, поскольку дер Даген Тур не сидел
