отпраздновали новоселье. Кроме самих Каугиллов, присутствовали родители Ханны и ее сестры с семьями. Позвали и Майкла Хэйга с женой Шарлоттой, и число гостей дошло до двадцати одного.
Филипу и Эллен Акройд нечасто доводилось увидеть всю семью в сборе. Джеймс, старший внук, был их любимчиком, хотя любящие бабушка с дедом не делали различий между внуками и внучками, которых у них было уже немало. Из Брэдфорда приехали сестра Ханны Флоренс, ее муж Гарри Бинкс и их сын. Сюзанну, следующую по старшинству дочь Акройдов, сопровождал ее муж Фред Лайонс. Они поженились семь лет назад и взяли с собой своих малышей. Джеймс прозвал их семейство прайдом, а маленьких Лайонсов — львятами. Младшая дочь Филипа и Эллен Гермиона вышла замуж чуть больше года назад и ждала первенца. Она тоже привезла на праздник мужа.
Майкл Хэйг хоть и не являлся кровным родственником Акройдов, но никто и не подумал не приглашать его, хотя вместе с ним пришлось пригласить и его жену Шарлотту, которую Акройды недолюбливали и скорее терпели. На протяжении всего вечера Альберт и Ханна чувствовали напряжение между супругами Хэйг. Прием устроили на первом этаже, и стоило Майклу войти в одну из комнат, как Шарлотта немедля выходила прочь. Общался Майкл главным образом с Конни: та хоть и была его на пятнадцать лет моложе, уже стала почти совсем взрослой и превратилась в привлекательную молодую женщину. Несмотря на разницу в возрасте и то, что Майкл был для нее спутником неподходящим, ей нравилось его общество и внимание.
Организация приема требовала больших усилий со стороны всех обитателей дома, поэтому прислуживать за столом Генри и Элис помогала Сара, а остальные слуги на кухне под руководством миссис Даллас обеспечивали своевременную подачу блюд.
Миссис Даллас составила меню таким образом, чтобы удовлетворить вкусы всех гостей: и малых, и старых, и тех, кто нуждался в диетической пище; в результате к столу подали самые разнообразные блюда превосходного качества. Прощаясь, гости благодарно и восхищенно отзывались об ужине, и Каугиллы еще раз убедились, что не ошиблись с выбором кухарки и прислуги.
* * *
С утра на Пасху, после богослужения в соборе Святой Марии, все домашние решили прогуляться. Стоял теплый солнечный весенний день. Они остановились у надгробия Энн Бронте, похороненной в Скарборо почти полвека назад, и двинулись дальше, вниз по Замковому холму через старую часть города к южному берегу. Там они прогулялись вдоль гавани. К летнему сезону предприимчивые рыбаки переоснастили свои суденышки под прогулочные лодки: при обилии курортников так можно было заработать больше, чем рыбалкой. Но на Пасху на причале никого не было, и лодки лишь тихонько покачивались на волнах.
Близилось время обеда, но Каугиллы плотно позавтракали и вдобавок полакомились вкусным мороженым, купив его у торговца, стоявшего у гавани с тележкой. «Настоящее итальянское мороженое Альфредо» гласила надпись на тележке, но, судя по акценту торговца, «Альфредо» в Италии никогда не бывал и вряд ли выезжал за пределы Оссетта или Уэйкфилда, хотя его роскошные черные навощенные усы выглядели очень по-итальянски.
Вскоре солнце скрылось за тонкой завесой облаков, как частенько бывает в Скарборо и других городках восточного побережья Британских островов. Воздух наполнился влагой, с залива незаметно и быстро подкрался плотный холодный туман, который в этих краях называли «морским дымом». Новое это было ощущение, непривычное и пугающее, — за каких-то пару минут на смену ясному небу и яркому солнцу пришло густое облако сырого холодного воздуха с такой концентрацией влаги, что Каугиллы словно шли сквозь пелену моросящего дождя.
В конце прогулки погода изменилась так резко, а члены семьи так замерзли, что горячий наваристый суп, больше похожий на рагу, который приготовила миссис Даллас к их возвращению, показался им манной небесной. Вскоре они опустошили принесенные Элис тарелки, а кое-кто, подобно Оливеру Твисту, потребовал добавки. И, в отличие от мистера Бамбла, Элис с благосклонного одобрения Генри принесла добавку тем, кто ее захотел. Из малышей лишь Цисси не захотела вторую тарелку супа; по возвращении домой у нее начался кашель, и вскоре она заявила, что отправляется спать.
Мать заметила на щеках дочери лихорадочный румянец и нездоровый блеск в ее глазах.
— Правильно, Цисси. Пойдем наверх, я тебя уложу.
Когда Ханна вернулась, Альберт спросил, все ли в порядке.
— Не знаю, — ответила Ханна. — Похоже на обычную простуду, но Цисси так хрупка, что цепляет любую заразу. То ли дело эти двое, — сурово добавила она и указала на Джеймса и Сонни, щекотавших друг друга в шезлонге. У Сонни не было шансов, ведь Джеймс был его намного выше и сильнее.
В понедельник Цисси стало немного лучше, хотя кашель не прошел. Но она почувствовала себя настолько хорошо, что решила пойти на концерт в «Спа-Гранд» с остальными. В «Спа-Гранде» проходили все самые лучшие летние мероприятия в Скарборо; там выступали известные артисты и те, кому еще предстояло прославиться. Сам Чарльз Халле[11] играл здесь четыре года назад, и те, кому довелось побывать на его концерте, до сих пор с восторгом об этом вспоминали. С удовольствием послушав музыку, Каугиллы отобедали в роскошном ресторане рядом с концертным залом.
* * *
В отличие от остальной Англии, шерстяные и суконные фабрики текстильных городков Западного райдинга работали в Страстную пятницу, но оставались закрытыми до среды после Пасхи. На то была разумная экономическая причина: таким образом производственный процесс не прерывался в обе рабочие недели. На пасхальные же каникулы фабрики закрывались, могучие паровые двигатели, приводившие в движение ткацкие станки, на время останавливали и охлаждали печи, а инженеры могли произвести необходимый ремонт.
Поэтому Альберт вернулся в контору только в среду, а во вторник отдыхал дома с семьей. Он был доволен первым семейным праздником на мысе Полумесяц и с гордостью наблюдал за тем, каким устроенным стал их быт с появлением в доме Генри и миссис Даллас. С такой внимательной и расторопной прислугой можно было больше не бояться принимать гостей в новом особняке.
* * *
В цехе контроля качества Майкл Хэйг совещался с торговыми агентами.
— Зайди ко мне в кабинет, когда здесь закончишь, — сказал Альберт, и Хэйг кивнул.
Отпустив разъездных агентов обходить участки, Майкл подошел к большому кабинету в конце опустевшего коридора. Когда-то этот кабинет принадлежал его отцу. Портрет основателя фирмы до сих пор висел на почетном месте над мраморным камином.
Альберт и Майкл принялись обсуждать дела, в том числе недавнее приобретение — шерстеобрабатывающий завод. Изучив записи о поставках и накладные, решили, какие заказы перенаправить на завод. Майкл пообещал подготовить список и представить его Филипу Акройду к завтрашнему дню, когда старший партнер должен был приехать в Брэдфорд.
Последовала неловкая пауза, а потом
