— У них было кое-что получше, чем машины. У них был Бог, — сказал каноник.
Это была хорошая наживка. Она посмотрела на него с одобрением и спросила:
— Это все, что нужно человеку? Думаю, что я уже недалека от того, чтобы найти своего Бога. Каноник, а нельзя ли подняться на башню и посмотреть на все с высоты птичьего полета?
Хорнкасл заколебался, но его жена нечаянно пришла Чанг на помощь. Показывая через улицу на высокий дом с остроконечной крышей, узкий и неприветливый, чем-то похожий на каноника, она сказала:
— Я подумала, что, раз уж мы оказались совсем рядом с домом, то чашечка кофе, может быть…
— Дороти, — раздраженно оборвал ее каноник, — я пообещал мисс Чанг проконсультировать ее сегодня. Через час я должен быть на обеде в епископском дворце. Потратить этот оставшийся час на то, чтобы сидеть дома и пить кофе, вряд ли было бы плодотворным времяпрепровождением. Если не возражаете, то прошу вас следовать за мной, мисс Чанг.
Он двинулся внутрь собора. Чанг с извиняющейся улыбкой сказала его жене:
— Как-нибудь в другой раз, хорошо?
Вид, открывшийся взору, когда они закончили утомительное восхождение по крутой темной винтовой лестнице, сполна окупил каждую унцию пролитого пота. Город простирался под ними как подсвеченный макет, и ничто не препятствовало взгляду устремиться вдаль до самого голубого и зеленого горизонта. Единственное, что соперничало с башней собора по высоте, было новое здание университета, которое вырастало из красного кирпичного тела старого здания, подобно бетонной раковой опухоли. И хотя оно весьма вызывающе отражало холодные лучи зимнего солнца, стекло и бетон не внушали уверенности в том, что это вызывающее противостояние продлится веков шесть.
Чанг переходила от одной стороны башни к другой, сняв с головы сетку, и холодный ветер растрепал ее длинные черные волосы. Каноник взирал на восторги Чанг с удовольствием хозяина, чьи владения похвалили. Чуть позже из узкой дубовой двери появилась Дороти Хорнкасл, никем не замеченная.
Чанг прислонилась к парапету с восточной стороны башни и оттуда взглянула на казавшиеся крошечными руины старого аббатства. Хорнкасл присоединился к ней.
— Это великолепно, — искренне восхитилась она.
— Да. Я преисполнен гордости от того, что этот прекрасный вид, в наше время чуть напоминающий театральную декорацию, нисколько не уступает красотам любого другого места в стране, — сказал с довольным видом каноник.
— Театральную декорацию, вы говорите? — Чанг нужно было только зацепиться. — Да-да, понимаю, что вы хотите сказать. Вы, наверное, приверженец классицизма, каноник? Вот эту машину древние греки непременно использовали бы под амфитеатр. А эти развалины! Какой получился бы задник! Но невозможно ведь перенести их в парк для декорации мистерий?
— Если бы их можно было сдвинуть с места, вы бы их, конечно, получили, — ответил каноник, готовый предположить самое невероятное в обмен на улыбку Чанг.
— Как жаль, — вздохнула она. — Тенистый парк, конечно, тоже подходит, особенно если добавить чего-нибудь относящегося к теме. Вы будете просто волшебником, если добьетесь разрешения провести процессию через соборную площадь. Кажется, епископу не очень-то нравится эта идея.
— В самом деле? Уверяю вас, какой бы маршрут мы сегодня ни выбрали, именно он и будет использован в шоу, — строго сказал Хорнкасл.
— Так вы сможете? Это потрясающе! — воскликнула сияющая Чанг. — А как насчет вашей второй идеи? Насчет развалин? Вы бы просто сотворили чудо!
Вот оно. Искушение на башне. Если бы каноник последовал примеру своих лучших предшественников, он с презрением отверг бы даже саму мысль об использовании развалин в постановке. Либо он мог бы пойти на компромисс и свести все к шутке о переносе руин в парк, либо оказаться настолько тщеславным, что позволил бы приписать себе идею использовать руины аббатства как основную сценическую площадку мистерий, а приписав себе идею, взять на себя и ответственность за нее.
Она заглянула в его холодные немигающие глаза и поняла, что ошиблась в своей оценке каноника. Он был, несомненно, умен в пределах своих способностей, а она помнила только об этих пределах и напрочь забыла об уме.
Чанг улыбнулась, признавая свое поражение, и сказала:
— Но тот маршрут, что мы выбрали сегодня, очень, очень хорош. Спасибо вам за помощь.
И признание ею своего поражения оказалось верным ходом.
— Думаю, я мог бы попытаться совершить чудо, фигурально выражаясь, конечно, — проговорил каноник.
— Вы хотите сказать, что действительно могли бы добиться разрешения использовать аббатство для представления?
— Потребуется одобрение капитула, но это простая формальность, коль скоро мы с епископом подскажем решение. Так вы хотите, чтобы я попробовал совершить это, как вы называете, чудо?
Похоже, он торгуется. Чанг на мгновение почувствовала себя не в своей тарелке. Но священникам следует остерегаться иметь дело с язычницами.
— Это будет действительно прекрасно, — заявила она.
— В таком случае я поговорю сегодня за обедом с его светлостью. А теперь давайте спускаться вниз. Позвольте мне указывать путь. Лестница крута, и для беспечных в ней таится опасность.
«Ох, детка, как ты прав!» — подумала Чанг, когда он шагнул в дверь с подчеркнутой осторожностью. Она огляделась вокруг в поисках миссис Хорнкасл. Та стояла в самом конце площадки, перегнувшись через парапет. Как и Чанг, она сняла свой головной убор — вязаную шапочку, — обнажив буйство каштановых волос, которые будто заплясали от радости, вырвавшись на свободу. Даже ее впалые щеки слегка порозовели, а в глазах появился блеск. Миссис Хорнкасл пристально вглядывалась в пространство, отделяющее ее от ползающих внизу точек.
— Миссис Хорнкасл, мы уходим. С вами все в порядке? Миссис Хорнкасл!
— Что? Ах да. Конечно, конечно. Извините, ради Бога.
Словно человек, только что пробудившийся ото сна, она посмотрела на шапочку в своей руке, как будто недоумевая, как эта вещь к ней попала. Потом натянула ее поверх непокорных волос и поспешила через площадку к лестнице, ведущей вниз.
Тьма поглотила ее.
Чанг на мгновение задержалась, как бы не желая расставаться с бледным зимним солнцем. Потом, со вздохом, в котором не было ничего театрального, последовала в темноту за Хорнкаслами.
Глава 4
— Мистер Свайн, я бы хотел вместе с вами еще раз просмотреть ваши показания, — проговорил Дэлзиел с лучезарной улыбкой человека, который пытается впарить кому-то подержанные «Жигули».
Свайн взглянул на часы с таким видом, как будто у него всего две минуты свободного времени и он уже начал отсчет. Резкие черты лица, черные волосы и темные глаза Свайна делали его довольно интересным мужчиной мефистофельского типа. К его несколько высокомерному виду очень подходил столь же надменный голос.
— Мне казалось, я изложил все настолько ясно, насколько это возможно без предоставления видеоматериалов происшествия.
Дэлзиел хищно улыбнулся, и Паско догадался, что босс думает сейчас: «Ты уже обеспечил нас видеосвидетельством, парень!» Но Паско не хотелось смотреть на Свайна таким же предубежденным взглядом, как у Дэлзиела. Ему важно было разобраться с теми несоответствиями, которые он заподозрил, читая показания Свайна, и в которых убедился, увидев его. Создание стереотипов было, конечно, одним из способов, применяемых фашистами для увековечения классовых различий, и все же Паско поймал себя на том, что не может отделаться от предубеждения, согласно которому подрядчик-строитель больше ассоциируется с мешковатыми брюками, матерчатой кепкой и простонародными речевыми оборотами Стринджера, нежели с блейзером от Дакса, часами от Картье и великосветским произношением Свайна.
— Вчера ночью, когда вы писали свои показания, вы, естественно, были очень расстроены. А как же? Когда человек убивает свою жену, он имеет полное право потом расстроиться. Я просто должен удостовериться, что там все записано именно так, как вам хотелось бы. Вот, взгляните и скажите мне, нет ли у вас желания что-то изменить, — обратился Дэлзиел к Свайну и через стол пододвинул ему его показания.
— Человек, который убил свою жену? — ровным голосом произнес Свайн. — Я ослышался или вы, должно быть, неверно поняли меня, детектив?
— Извините, сэр. Оговорился, — пробормотал Дэлзиел как-то неубедительно. — Хотя вы же сами утверждаете, что, может, это ваша попытка отнять у нее пистолет… как бы то ни было, вы прочтите то, что написали вчера, и скажите мне, все ли верно.
Свайн пробежал листы глазами. Закончив, он вздохнул и сказал:
— Все это как дурной сон, ничего не разберешь. Странно, что я смог описать происшедшее достаточно ясно. Но да, здесь правильно изложены те отдельные факты, которые мне известны. Хотите, чтобы я еще раз это подписал?
