Впоследствии выяснилось, что ее сын страдал слабоумием и содержался на отделении Юнга. Он был тогда совсем молодым врачом и воплощал в себе то, что она, как ей казалось, мечтала найти в сыне. Она хотела быть матерью выдающегося человека и мысленно сделала Юнга своим сыном, рассказывая о чудесном исцелении. Конечно, сама женщина этого не осознавала. И так получилось, что Юнг оброс клиентурой благодаря тому, что в воображении любящей матери он занял место ее слабоумного сына! К Юнгу приезжали пациенты не только из Европы, но и из Америки. Много позже, например, он лечил дочь Рокфеллера.
Юнг находился в непрерывном поиске новых методов психотерапии. Уже в 1909 году ему стало ясно, что он не сможет лечить психозы, если не поймет их скрытой символики. Так Юнг начал изучать мифологию, интерес к которой, возможно, пробудился уже тогда, когда, будучи маленьким мальчиком, он разглядывал рисунки в книжке об экзотических религиях.
С 1908 по 1911 год Юнг ведет активную переписку с Фрейдом. Он разделяет его позиции, хотя уже в этот период намечаются их разногласия. Сексуальную теорию Фрейда Юнг до конца так и не принял. К слову сказать, все «птенцы гнезда фрейдова» далеко отошли в теоретическом плане от отца-основателя. В этом смысле у него нет ни одно прямого наследника. Юнг интересовался европейским и восточным оккультизмом и полагал, что религия — это великая сила, помогающая человеку достичь самореализации. Сны и фантазии он рассматривал как плод коллективного бессознательного, в котором заключен опыт всего человечества. Искания Юнга в духовной сфере, конечно, шли вразрез с «приземленными» теориями Фрейда, который все пытался свести к сексуальным проблемам. Фрейд не понимал религии и считал, что ее место должна занять наука. На это Юнг отвечал, что «религия может быть заменена только религией». Когда однажды Юнг поинтересовался мнением Фрейда о ясновидении и парапсихологии, Фрейд отрезал: «Полная чушь!», первый с трудом удержался от резкого ответа.
В 1909 году Юнг и Фрейд читают лекции в США в Университете Кларка (штат Массачусетс). Обоим присвоено звание honoris causa (почетный доктор). Им был оказан необычайно теплый прием. С этого момента начинается история психоанализа в США. Пожалуй, именно в этой стране психоанализ получил наибольшее признание.
В этот период начинается становление Юнга как самостоятельно мыслящего ученого; постепенно он отходит от классического, как сказали бы теперь, психоанализа. Он проглатывает тома по мифологии, этнографии, религиоведению, астрологии. У Юнга постепенно вырисовывается концепция его следующей книги — «Символы и метаморфозы либидо». Фрейд также занимается символами, мифами, сновидениями и первобытным мышлением. Однако для Фрейда мифы не более чем индивидуальные детские фантазии, сводимые к принципу удовольствия[8]. Для Юнга мифология — это выражение универсально-человеческого, коллективного бессознательного. По-разному эти двое ученых определяли для себя и либидо. Юнг не мог смириться с тем, какую роль отводил Фрейд либидо: он практически абсолютизировал его. По мнению Юнга, либидо не должно пониматься в сугубо сексуальном плане. В то время Фрейд связывал либидо (психическую энергию) с сексуальным влечением (впоследствии он также добавил к своей концепции влечение к смерти). Для Юнга же либидо есть психическая энергия вообще, лишь в отдельных случаях она выступает как сексуальное влечение. Психика, по Юнгу, — это саморегулирующаяся система, в которой идет постоянный обмен энергиями между ее элементами. Обособление какой-либо части психики ведет к утрате энергетического равновесия. Другими словами, сознание отрывается от бессознательного (это свойственно современному человеку), и последнее пытается компенсировать этот разрыв. В проблемных ситуациях, с которыми сознание справиться не может, бессознательное подключает свою энергию и говорит с нами прежде всего в наших снах.
По мнению Юнга, Фрейд «принимал сексуальную теорию слишком близко к сердцу», для него она была чем-то нуминозным, то есть божественным. Юнг вспоминал в автобиографии, что однажды Фрейд сказал ему: «Мой дорогой Юнг, обещайте мне, что вы никогда не откажетесь от сексуальной теории. Это превыше всего. Понимаете, мы должны сделать из нее догму, неприступный бастион». Он произнес это со страстью, тоном отца, наставляющего сына: «Мой дорогой сын. ты должен пообещать мне, что будешь каждое воскресенье ходить в церковь». Скрывая удивление, Юнг спросил его: «Бастион — против кого?» — «Против потока черной грязи… — На мгновение Фрейд запнулся и добавил: — Оккультизма». Для Юнга такая позиция была неприемлема. Он относился к тому разряду ученых, для которых любая гипотеза либо теория ценна до тех пор, пока соответствует сегодняшнему дню и современным данным. Гипотеза не может оставаться неизменной на все времена. Вне сомнения, если бы Юнг жил в наше время, его теоретические воззрения были бы другими. Фрейд же пытался, как считал Юнг, сделать из своей теории догму, нечто, не нуждающееся в доказательствах, стремился ввести личный диктат. Догма всегда подразумевает слепую веру, не допускающую каких-либо сомнений. «И тогда мне стало понятно, что наша дружба обречена; я знал, что никогда не смогу примириться с подобными вещами. К оккультизму Фрейд, по-видимому, относил абсолютно все, что философия, религия и возникшая уже в наши дни парапсихология знали о человеческой душе. Для меня же и сексуальная теория была столь же оккультной, то есть не более чем недоказанной гипотезой, как всякое умозрительное построение. Как мне представлялось, научные истины являются такими гипотезами, которые могут быть адекватны моменту, но не могут сохраняться как символы веры на все времена».
В 1910 году проходит II Международный конгресс психоанализа. Отношения между Фрейдом и Юнгом уже не столь теплые, но тем не менее именно Фрейд настаивает, чтобы Юнга выбрали постоянным президентом конгресса. Он откажется от этой должности в 1913 году. В этом же году у Юнга рождается третья дочь, Марианна.
В 1911 году публикуется первая часть книги «Символы и метаморфозы либидо», где Юнг отходит от ортодоксального психоанализа того времени. Он пишет о мифологическом первобытном мышлении как о важнейшем аспекте человеческого бытия в современном мире. Первобытный человек не обладал развитым сознанием, а поэтому не чувствовал себя оторванным от матери-природы. Внутреннее Я (субъект) сливалось с окружающим миром (объект). Современным людям, помимо приспособления к внешнему миру, необходимо сохранять гармонию с внутренним миром, с бессознательными детерминантами поведения и мышления. Дикарю помогают сохранять гармонию мифы, магия и ритуалы. В первобытном обществе мифы и магические обряды помогали человеку приспособиться к внутреннему миру. Современное человечество оказалось в опасном отрыве от жизненной почвы, так как у него слишком развито логическое мышление. Юнг вводит понятия интровертированного и экстравертированного мышления. Логическое мышление экстравертивно, то есть поток мышления направлен вовне, на внешнюю реальность. Западная цивилизация являет собой экстремальный случай экстравертивности: в ней сила, власть над природой, могущество, контроль связываются со знаниями. Интровертированное мышление (ненаправленное, интуитивное) направлено в глубь человека и представляет собой набор образов, а не понятий. Оно необходимо для художественного творчества, мифологии, религии, внутренней гармонии. «Все те творческие силы, которые современный человек вкладывает в науку и технику, человек древности посвящал своим мифам. В сновидениях контроль логического мышления ослабевает и у современного человека, он снова вступает в утраченное им царство мифологии. Но современное человечество, совершившее горделивый отказ от „предрассудков", насчитывает лишь с десяток поколений. В коллективном бессознательном осели праформы, которые находят свое выражение именно в мифах. Даже если бы все религиозно-мифологические традиции были одним ударом уничтожены, то вся мифология возродилась бы уже в следующем поколении, поскольку символы религии и мифологии укоренены в психике каждого индивида, они унаследованы нами от тысяч поколений. Массы всегда живут мифами, от них в переходные эпохи могут избавиться лишь небольшие группы людей, да и они крушат старые мифы, освобождая место для новых; но это „новое" в действительности есть лишь забытое старое».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
