— Коршунов меня отправил к тебе — так же тихо отвечаю я.
— Зачем?
— Помочь. Медсестер нет.
— А ты сказала ему, что тебе в твоем состоянии перед пациентами появляться нельзя. Что, если унюхают от тебя запах, клинику могут засудить. Пьяный врач принимает пациентов, прям заголовок для ролика в ютубе.
— Я не пьяна — практически одними губами шепчу я — Я выпила пару глотков.
— Избавь меня от подробностей твоих алкогольных загулов.
— И я не врач. Я просто постою рядом, подам бинт или жгут. Ну, что тебе понадобится, в общем.
Олег выглядывает в коридор и видит начальника у регистратуры. Оборачивается назад, и замечает, как на нас внимательно смотрит женщина, стоящая около кушетки. Он достает из кармана пачку жевательных резинок.
— На, зажуй. И заходи. Маску в шкафу возьми и надень.
— Ну, молодой человек, как зовут? — обращается он к пациенту, садясь напротив мальчугана. Я послушно подхожу к шкафу и достаю медицинскую маску. Надеваю её и облегченно вздыхаю.
— Виталик — отвечает милый карапуз. Он сидит на кушетке, и осматривается по сторонам. В глазах нет страха, только любопытство. На лбу над правым глазом, открытая рана примерно сантиметра четыре, а он сидит, будто просто на экскурсию пришел.
— Сколько лет? — хирург надевает латексные перчатки и начинает осторожно осматривать рану.
— Четыле.
— И что случилось с тобой, Виталик? — промывает рану перекисью водорода.
- Бегал по торговому центру, не смотря под ноги и по сторонам — нервно отвечает мама ребенка, которая находится в предобморочном состоянии. Сразу видно, ребенок единственный и долгожданный.
— Во что влетел — то? — улыбаясь, спросил Олег пацана, снова оглядывая уже промытую рану.
— В дверь — тихо отвечает мальчик.
— Может, зеленкой помазать и всё? — с надеждой в голосе спрашивает мама.
— Нет, мамочка. Придется зашивать. Рана глубокая. Будет шрам, при заживлении рана еще больше раскроется и разойдется. Я рекомендую шить, но это вам решать.
— Шейте — отвечает отважный ребенок за мать. А мама в это время вытирает накатившиеся слезы в уголках глаз.
— Как маму зовут? — спрашивает Олег, набирая в шприц лекарство.
— Мама Катя — отвечает мальчик.
— Анастасия Николаевна, помогите маме Кате заполнить необходимые документы — обращается он ко мне.
— Катерина, у вас есть с собой медицинский полис ребенка?
— На телефоне есть фотография, подойдет? — она протягивает мне свой аппарат, и я списываю необходимую информацию с экрана смартфона.
— У ребенка есть аллергия на препараты? — спрашивает врач.
— Нет. Не знаю. Мы впервые у доктора. Он никогда не болел особо, только простудой пару раз.
Я помогаю мамочке присесть у стола, кладу перед ней лист согласия на медицинское вмешательство. Катя дрожащими пальцами начинает писать неровные строчки.
— Ну, что Виталик, я сейчас сделаю тебе пару уколов около ранки. Это обезболивающее. Надо немного потерпеть. Хорошо?
— Хорошо — отвечает мальчик, садясь ровнее.
Олег смотрит на меня внимательно, будто ждет чего — то, а я понять не могу, что ему надо. Пару секунд мы обмениваемся взглядами, и Олег не выдерживает:
— Анастасия Николаевна, подержите пациенту руки.
— Не надо меня держать. Я сам.
— Я в тебе не сомневаюсь, Виталик — Олег наклоняется к парню и тихо ему говорит — Но тетю Настю уволят, если она просто так тут стоять будет. Должна же она хоть что — то делать. Пусть просто подержит тебя за руки.
— Ну, хорошо — соглашается мальчик — Но не сильно. Я вырываться не буду.
— Я знаю.
Я подхожу к мальчику, беру его ладошки в свои руки, и фиксирую их, Олег в это время начинает вводить иглу в край раны, осторожно и уверенно. Мальчик сжимается от боли, но стиснув зубы, терпит. Олег еще несколько раз повторяет эту процедуру по периметру раны.
— Молодец, парень. Посиди сейчас немного. Лекарство подействует, и я зашью рану. Ты и не почувствуешь.
— Я и этот укол не почувствовал — хвалится мальчишка.
Мы с Олегом переглянулись и улыбнулись друг другу. Забавный парнишка. Вызывает только чувства искреннего уважения и умиления.
Олег стоит напротив мальчугана, а я отхожу в сторону, достать иглу и нить для дальнейшей работы хирурга. Но остановившись у шкафа, я залюбовалась этой парочкой, Олег прекрасно ладит с ребенком и тот открыто идет на контакт. Они улыбаются друг другу и даже шутят. Я невольно задумываюсь о том, что Олег был бы хорошим отцом. Детей он всегда любил. У него есть племянница Даша, раньше он её каждые выходные брал на прогулку: то на карусели, то в кафе — мороженое, то в кинотеатр. Ему доставляло огромное удовольствие проводить время с малышкой. И почему у него до сих пор нет детей?
— Анастасия Николаевна, вы приготовили инструмент? — от моих размышлений отвлекает его строгий голос.
— Да — я кладу на специальный столик одноразовые, упакованные инструменты.
Олег привычным движением рук, достает нить, вдевает в иглу и подходит к ребенку.
Маме от вида хирургической иглы становится плохо. Подбородок дрожит, еще немного и она разрыдается в голос прямо при сыне.
— Настя, выведи ее — командует Олег. Мы понимаем, что если мамина нервозность передастся парню, его придется держать. А в этом случае шов может быть не ровным.
Катерина покорно вместе со мной выходит в коридор. Я довожу ее до диванчиков, а сама подхожу к кулеру. Наливаю в автомате стакан воды и подаю ей.
— Не волнуйтесь. Ему не больно.
— Но останется шрам. Он такой маленький, а уже со шрамом. Я виновата. Не доглядела.
— Ну, как можно доглядеть за таким неугомонным ребенком. Ну, не привязывать же вам его к себе. Это глупо. А шрам рассосется. Он еще маленький, кожа еще растянется. Да и сейчас есть много кремов от шрамов. Они эффективны.
— Вы правы. Я зря паникую. Просто когда я увидела кровь, мне стало плохо, до сих пор отойти не могу.
— Все будет хорошо. У вас очень воспитанный и отважный ребенок. Не каждый так смело себя ведет на приеме у хирурга. Он мужчина.
— Спасибо. Папа наш — полковник полиции. Воспитывает сына, как мне иногда кажется, слишком строго. Я пытаюсь заступиться, когда он нагружает его тренировками или берет с собой в гараж чинить машину. Ну, что он в четыре года понимает в машинах? А Виталик, мне говорит, мама так надо, не вмешивайся, я папе ключи и отвертки подаю.
— Можете войти — Олег выглядывает из смотровой — Так, мамочка, слушайте и запоминайте. Десять дней мазать ранку зеленкой пять — шесть раз в день. Пластырем заклеивать не надо. Быстрее заживет. Через десять дней можете прийти в процедурный кабинет вашей поликлиники для того, чтобы снять швы.
— А можно мы к вам придем? — спрашивает Виталик.
— Можно — вздохнув, отвечает Олег. Ну, не может он отказать такому послушному пациенту — Значит, увидимся через десять дней.
— До свидания.
— До свидания, Виталик — прощаюсь я с мальчиком — Бегай осторожно.
— Постараюсь — отвечает он и за ним закрывается дверь.
Мы остаемся наедине. Олег сам убирает окровавленные ватные тампоны, шприц, иглы, а я складываю документы, которые заполнила Екатерина.
— Я пойду? — тихо спрашиваю я.
— Я тебя не держу — отвечает мужчина, стоя ко мне спиной.
Я снимаю белый халат, перчатки и маску бросаю в урну, беру свой плащ и ухожу.
На улице пасмурно, точно так же, как у меня на душе сейчас. Я не торопясь иду домой, не смотря под ноги, по лужам, так по лужам. Олег, прав. И я еще больше его ненавижу за это. Мне, действительно, сейчас хочется зайти в магазин, купить бутылку вина, и выпить пару бокалов, сидя перед телевизором. Я тону в своем одиночестве. Раньше я не ощущала его так остро, как сейчас. Почему именно рядом с этим мужчиной, я чувствую себя потерянной в этой жизни. Нужно что — то менять. Пора найти себе мужчину, выйти замуж и родить ребенка. Ребенок.
А ведь, если бы у нас тогда родился ребенок, ему как раз было столько, сколько этому парнишке — Виталику. Много лет мне снился он ночами, русоволосый голубоглазый мальчишка. Он играл в песочнице, строил песочные замки и кричал от восторга «Мама, у меня получилось».
