Занимаясь делами, Косых нет-нет да и посматривал в сторону, где на брезенте возились с мотором Тимофей и Дзолодо. Те не обращали на него внимания. А он, в свою очередь, старался вести себя так, словно спрыгнул сюда стеречь, чтобы они не убежали.
Обедал Косых в одиночестве. Он сварил себе суп из горохового концентрата и пшенную кашу. Поел плотно, собрался отдохнуть, но нога, беспокоившая его только при движении, стала нестерпимо ныть и на покое. Косых снял ботинок. Боль ненадолго успокоилась, а потом прихватила с новой силой. Нога сильно распухла в голеностопном суставе. Косых заполз в палатку и кусал себе губы, чтобы сдержать стоны.
Часов в шесть вечера Косых услышал чихание мотора. Как ни болела нога, но он затаил дыхание, прислушался. Раздалось несколько выхлопов. И все.
— Упрямые, черти, — пробормотал Косых. — Прав этот верзила, Тимофей. Не пройти на шестах в ущелье. Выбросит течением.
Косых выглянул из палатки.
— Извините, что разбудили! — крикнул, увидев его, Тимофеи. — Дело-то больно важное!
— Да ну его, — махнул рукой Дзолодо.
— Ну, да не ну, — нахмурился Тимофей. — Знаешь, зачем он прилетел?
— Нам помочь.
— Как бы не так. Арестовать нас.
— За что? — Узкие щелочки глаз Дзолодо округлились.
— За поджог.
— За поджог?!
— Угу. — Тимофей внимательно рассматривал свечу. — За поджог. Доверили костер Марине, а она где-то его не погасила. Вот ветер и раздул. Видишь, что вокруг делается. А виноват — я. Так и скажу. Ведь я доверял Марине костры…
— Не Марина виновата.
— Откуда ты знаешь?
— Помнишь, у залома? Мы еще в тот день очень рано стали лагерем.
— Короче!
— Утром, когда мы пошли в обход залома, я оглянулся. Увидел дымок. Это мы не погасили костер. Не Марина. Она аккуратная.
— Ничего себе! И ты молчал?
Дзолодо пожал плечами:
— Заливал-то ведь ты. А тебя учить — только портить.
— Ты это точно помнишь?
— Совершенно точно.
— Лихо… Ладно, помолчим пока. Хромой сюда топает. И с мотором дело дрянь. Искра пропала. В общем, влипли…
Косых, опираясь на рогатину, приковылял к брезенту, на котором чинили мотор.
— Не сердитесь, что шумим, — встретил его Тимофей. — Сами понимаете, необходимость.
— Ладно ершиться. Я по делу.
— Подождите. Вот соберемся все — вызывайте самолет. И прямо в суд. Но виноват я один. Точно установили.
— Хорошо. Ты так ты. Вон куда посмотрите. — Косых махнул в сторону предгорий.
— Ну? — нетерпеливо спросил Тимофей. — Горы. Ничего больше не вижу.
— Там ливень.
— Не над нами же капает.
— Путешественнички…
— Короче.
— Дал бы я тебе костылем по шее. Чтоб слушал.
— Ну?
— Ливень идет в верховьях Лосиной. — Да нам-то что, в конце концов!
— Коли ливень идет в верховьях, значит, вода поднимется. Сильное наводнение может быть. — Косых объяснил очень терпеливо. — Дошло?
Прищурившись, Тимофей посмотрел на Косых, грязной, измазанной маслом пятерней почесал в затылке, сплюнул. Дзолодо встрепенулся:
— Это правда?
— Делать мне больше нечего, как сказки вам рассказывать… Вишь, паря, дело-то какое.
— Лихо…
— Лише и быть не может. Куда ж еще! Что с мотором-то?
— Да еще на час работы. Искру никак не найдем.
— Мрачный ты человек, Тимка, — сказал Дзолодо. — Теория вероятности позволяет допускать отклонения и в одну и в другую сторону.
— Теория вероятности… Математик… — сказал Тимофей. — Не стоит рисковать. Слишком дорого.
— Но ведь раз на раз не приходится, — попытался успокоить его Дзолодо.
— Рассуждаете вы умно, — проговорил Косых. — Только поторапливаться надо. Не ровен час — опоздать можно. Тогда ничего не исправишь. Затопит вода грот.
— Нечего под руку говорить. Помочь-то не можете… А там Марина, Петр…
Косых обиделся. Он считал, что достаточно сделал для примирения. Без его подсказки парни могли упустить начало наводнения. Тогда очень туго пришлось бы тем, кто отсиживался в гроте.
Посмотрев еще некоторое время на работающих. Косых повернулся и запрыгал, опираясь на костыль, к своей палатке.
— Это ты зря, Тимка.
— Не зря. Коль ты сторож, так сторожи, а с советами не лезь.
— Так ведь он…
— Ну чего, чего он? Ну, сказал. Ну, спасибо. И будет!
— Ты несправедлив.
— Это не математическая формула.
— Это просто нечестно.
— Пока нет Петра, я за старшего. Мои распоряжения и поступки будем обсуждать потом. О дисциплине мы договорились еще в начале похода. Все.
Дзолодо замолчал и не сказал ни слова до того времени, пока мотор не запел «пчелкой». Иными словами, на больших оборотах звенел ровно, без перебоев. Правда, за время молчания Дзолодо раз двадцать пытался играть в шахматы «по памяти», но напрасно. Не выходило.
Уже смеркалось. Солнце зашло за скалы, и в той стороне неба рдела багровая полоска.
— Не пойму, — сказал Тимофей, — откуда этот Хромой Сильвер узнал, что в верховьях Лосиной идет дождь.
— Кто? — переспросил Дзолодо.
— Хромой Сильвер — капитан пиратов из «Острова сокровищ».
— Но парашютист совсем не похож на пирата.
— Похож. Очень похож. Пойди к нему и спроси, откуда он знает, что в верховьях Лосиной идет дождь.
— Он говорил — ливень.
— Вот и узнай.
— Лучше бы тебе пойти, — сказал Дзолодо с укоризной. — Извинился бы. Ведь ты неправ.
— Поиски справедливости откладываются до выхода из чрезвычайных обстоятельств. Выполняй приказ.
— Хорошо. — Дзолодо пожал плечами. Пока он ходил к Косых, Тимофей выгрузил из лодки все имущество. Оно только мешало им. Дзолодо вернулся грустный.
— Антон Петрович говорит, что мы ничего не смыслим в таежных делах. Ненаблюдательны мы очень. Он говорит, что уже три часа назад вода в реке замутилась. Значит, в верховьях она стала подмывать берега, высоко уже поднялась, и с часу на час надо ожидать наводнения и здесь. Идет она высокой волной. Уровень реки может подняться за каких-нибудь полчаса.
— Когда же эти полчаса наступят?
— Не знаю.
— А этот, как его…
— Антон Петрович.
— Он-то знает?
— Я не спросил.
— Пойди и спроси.
Дзолодо снова покорно отправился к Косых и вернулся быстро:
— Антон Петрович говорит, что этого никто не может предсказать. Вода поднимается внезапно. Может быть, волна уже идет по ущелью. Еще он сказал, что надо взять факелы.
— Это я и сам знаю.
— Напрасно ты, Тимка, так…
— Мы договорились. Так? Пойди срежь несколько прямых палок, а концы обмотай ветошью. Поторапливайся.
