Они стояли почти рядом. Но тьма ночи была плотной, они не видели друг друга.
Вода давно уже затопила грот. Стоило ей подняться еще на метр, как Марина и Петр оказались бы в безвыходном положении. Однако около полуночи, судя по плеску, напор стал не то чтобы ослабевать, но задержался на одном уровне.
Тогда первый раз за вечер Петру показалось, что где-то в глубине каньона возник рокот мотора.
— Марина, слышишь?
Она задержала дыхание, прислушалась. В какое-то мгновение ей действительно почудилось, будто трещит далеко-далеко мотор, но звук был так расплывчат в шуме реки, так неверен, что Марина ответила:
— Нет. Это вода шумит.
— Они должны появиться вот-вот. Слушай внимательно. Они вот-вот придут.
— Чудной ты, Петька. Если они придут, то придут, — слушай не слушай. Они давно должны были появиться. А их нет. Значит, неладно с мотором.
— Да я бы на их месте, цепляясь за стенки, пригнал лодку на выручку.
— Эх, командор! Ты же видел, какая бешеная река. Против такой быстрины и на моторе, может быть, невозможно подняться. Попробовали — не вышло. Пережидают наводнение.
Петру показалось, что, отвечая, Марина улыбалась.
— Ну, уж это!..
— А что? Очень может быть.
— С самолета нас заметили. Тоже должны прийти на помощь.
— Конечно. Только нас и вертолетом отсюда не снимешь. Ты не волнуйся.
— Чего ты меня успокаиваешь? Ты сама не волнуйся. Держится еле-еле, а туда же… успокаивает, — сердито фыркнул Петр.
Про себя он не мог не отметить, что Марина и впрямь ведет себя отлично. Петр думал — она начнет жаловаться на их, ребят, неумелость, сетовать, что согласилась идти в этот дурацкий поход, в котором ей досталось не меньше, чем мальчишкам. В общем, хватила она горячего до слез! Однако и сейчас Марина вела себя ничуть не хуже, чем если бы на ее месте был Тимофей или Дзолодо. И еще Петр подумал, что Марина станет упрекать его. Ведь по его, Петра, предложению они изменили маршрут и пошли по этому чертовому каньону. Однако Марина ни словом, ни намеком не обвинила его и даже защищала, когда Дзолодо обвинял его в неумелом командовании в тот день, когда они оказались в огненной западне.
— Я не успокаиваю, — ответила Марина и воскликнула через мгновение: — Мотор!
Напряженно вслушиваясь в бурливый плеск реки, Петр и вправду уловил звук, похожий на рокот мотора. Но он побоялся до конца поверить в это. Так он устал от постоянного напряжения.
— Не похоже, — сказал он.
— Внимательнее слушай, — настойчиво повторила Марина.
— Ты ошиблась.
— Нет! Вон — огонек! Повернись, посмотри!
Петр обернулся:
— Где?
— Ушел за поворот.
— Показалось тебе.
— Нет. Ты теперь повернись лицом к реке и смотри. Он скоро появится из-за поворота. Я правду говорю. Смотри на реку.
— Хорошо. — Петр пошевелил затекшими пальцами, очень осторожно переступил ногами и стал лицом к реке. Он ничего не увидел во тьме ночи. Лишь изредка на стрежне призрачно мерцала пена и пропадала.
Вдруг перед последним поворотом на воде зарябила полоска света. Одновременно Петр явственно услышал шум работающего мотора.
— Вот и они. — Марина сказала это очень просто, совсем обыденно, будто они не ждали этого момента целых четыре часа, стоя как прикованные к скале.
Казалось, прошло столько же времени, сколько они простояли весь вечер, прежде чем из-за поворота медленно выполз слабый желтый огонек. В отсвете его стал виден нос моторки. Лодка находилась метрах в двухстах от того места, где днем был грот. Она обогнула скалистый мыс и начала пробиваться через быстрину. Она почти не двигалась, хотя по звуку Петр узнал, что мотор работал на пределе.
— Еле ползут, — сказала Марина.
— Они не могут быстрее.
Им обоим было хорошо видно, как мимо увертывающейся моторки пронеслись, словно торпеды, одно за другим три вывороченных с корнями дерева. Им были слышны команды, которые подавал с носа лодки Дзолодо, как Тимофей ловко уводил посудину от ударов плавника.
— Они просто молодцы! — сказала Марина. — Ну и Тимофей! Вот управляется!
— Нормально, — ответил командор.
Лодка напористо продвигалась вдоль берега.
— Э-эй! Мы здесь! — прокричал командор.
Дзолодо вскочил на носу лодки и замахал фонариком:
— Петя! Марина! Отзовитесь еще! Мы вас не видим!
— Идите прямо!
— Вы в гроте?
— Не-ет! Затопило его. Мы на скале! Идите прямо! У берега камни! Прямо идите!
— Хорошо!
Лодка двинулась через заводь. Петру было видно, как неяркое пятно света ложится на воду. Посредине заводи вращался водоворот, крутя большой сгусток желтой пены, похожий на звездную туманность. Они плыли прямо в центр пенной галактики.
— Осторожнее! — крикнул Петр.
Предупреждение оказалось запоздавшим. Войдя в центр водоворота, лодка остановилась на секунду, потом последним рывком продвинулась еще метра на полтора, и струя, бившая ей в левую скулу, осилила мотор. Лодка отвернула и начала медленно вращаться в водовороте.
— Ой! — негромко пробормотала Марина.
— Выводи корму в струю! — закричал Петр.
— Сейчас! — ответил Тимофей.
— Резче поворачивай!
Водоворот, вращая лодку, вывел корму из центра засасывающей воронки. Тимофей увеличил обороты до предела.
Скрежет металла оборвал пчелиный звон мотора.
Тихо. Только река глухо урчит и плещется.
Но лодка уже выскочила из водоворота и внешние струи отбросили ее к берегу. Было слышно: дюралевые бока царапали по камням.
— Дзолодо! Чалься! — крикнул Тимофей.
Дзолодо ухватился за выступ скалы, пытаясь задержать лодку, но его сил было явно недостаточно. Он повис над рекой, уцепившись носками ботинок за борта. Тимофей сорвался с места, схватил моток веревки, сделал петлю. Однако зачалить лодку было негде: перед Тимофеем поднималась гладкая стена. Горящий фонарик, брошенный Дзолодо на дно лодки, скупо освещал лишь часть стены без единого выступа, кроме того, за который держался Дзолодо.
— Держись крепче! — приказал Тимофей, схватил Дзолодо за ноги и подтянул лодку к берегу. Потом он передал Дзолодо веревку, и тот прочно закрепил ее за конусообразный выступ.
— Ну ты и цепок. — Тимофей похлопал Дзолодо по плечу.
— Будешь цепок. Что мне оставалось — в реку падать? Что с мотором? — пробурчал Дзолодо, но чувствовалось, что он горд и доволен собой.
— Нет мотора. — Тимофей махнул рукой. — По течению пойдем. Главное, добрались. Снять осталось.
Взяв под банкой фонарик, Тимофей осветил скальную стену и две фигуры на скалах. Марина и Петр — вот они, но подойти к ним не было никакой возможности: два скалистых выступа отделяли их от лодки.
