Невзирая на происходящие события, в Алькасаре жизнь текла своим чередом. Накал политических страстей за стенами академии скоро спал, и кадета-второкурсника стали волновать его собственные проблемы. Учеба давалась Ф. Франко легко, но особым усердием он не отличался. Его любимыми предметами были военная история и топография. Прочие дисциплины интересовали молодого человека меньше и успехи в них оценивались как посредственные. Гораздо больше его занимали иные, внеучебные проблемы, те рассказы, которыми делились товарищи по училищу, познакомившиеся с ночной жизнью Толедо. Однако после ухода отца материальное положение семьи Франко стало затруднительным, и Фраксиско почти не имел карманных денег, что весьма осложняло возможность приобщиться к «взрослой» жизни.
Как многие однокурсники, Франко мечтал по окончании академии получить назначение в Марокко. Но, когда 13 июля 1910 г. Франсиско Франко Баамонде в чине II лейтенанта вступил в ряды испанского офицерского корпуса, его ожидала незавидная участь. Согласно распределению он отправился в заштатный гарнизон родного города Эль Феррола. Его рапорты с просьбами о переводе в Марокко командование проигнорировало потому, что сложное положение в Африке заставляло придирчиво подбирать кадры для колониальных войск. Лейтенант Франко был в реестре выпускников на малопочетном 251 месте среди 318 кадетов, т. е. считался бесперспективным офицером. Да и возраст его не соответствовал цензовым требованиям.
8-й пехотный полк, расквартированный в Галисии, где с августа 1910 г. до февраля 1912 г. прозябал молодой честолюбивый военный, имел в его глазах единственное достоинство — возможность находиться рядом с матерью. Он специально поселился в родном доме, чтобы материально поддерживать семью. Его жалованье в 150 песет, хотя и весьма скромное, было некоторым подспорьем для матери и младшего брата.
К этому времени старший из братьев Франко Николас получил специальность флотского инженера. В дальнейшем карьера его складывалась спокойно и плавно — уже в 1921 г. он носил звание капитана второго ранга, а в 1926 — в возрасте тридцати пяти лет получил под командование единственный на восточном побережье Испании плавучий док. Впрочем, карьерный рост мало волновал этого жизнерадостного, совершенно лишенного тщеславия человека. Более всего Николас ценил личный комфорт и возможность получить от жизни максимум удовольствий. Он не занял в испанской истории места, сопоставимого с тем, чего добились средний и младший из братьев, хотя в середине 30-х годов и оказался вовлеченным в «большую» политику.
Иное дело Рамон, которого донья Пилар мечтала увидеть священником. Наотрез отказавшись от такого удела, он, вслед за Франсиско, поступил в Алькасар. По окончании академии он в числе лучших выпускников получил возможность самому выбирать место службы. Рамон выбрзл только зарождавшуюся тогда авиацию. После окончания летной школы способный молодой пилот стал считаться лучшим летчиком Испании. В 1926 г. он первым совершил трансатлантический перелет в Буэнос-Айрес. В 20-х гг. Рамон был в армии фигурой более приметной, нежели Франсиско Франко. Отважный, любивший покрасоваться маленький Рамон (ростом он был меньше Франсиско) активно занимался политикой, которая развела братьев по разные стороны баррикад: один был убежденным консерватором, другой придерживался крайне левых политических убеждений. Особенно ярко имя Района Франко прозвучало в 1931 г. в числе офицеров, способствовавших провозглашению республики.
Что касается Франсиско, то его военная карьера развивалась иным путем. Будучи командиром подразделения в 8-м полку, он выполнял обычные офицерские обязанности: сначала участие в утреннем разводе, затем тактические занятия до обеда, потом совершенствование в искусстве верховой езды. Около четырех часов дня рабочий день заканчивался. Такая легкая, но совершенно бесперспективная жизнь не устраивала молодого офицера. Темпы служебного роста в войсках, находившихся в метрополии, были удручающе медленными. Назначение его в сентябре 1911 г. исполняющим обязанности зам. командира 2-го батальона мало его обрадовало, поскольку хлопотная адъютантская служба, не дававшая никаких преимуществ, была ему неприятна. Его тянуло в Африку, где карьера энергичного и смелого человека могла быть быстрой, где строгая субординация уступала место боевому товариществу. Наконец, за ту службу можно было заслужить признание нации. Кроме того, содержание офицеров в действующей армии было значительно больше, чем на полуострове, а материальные условия его семьи оставляли желать лучшего.
В период службы в Эль Ферроле Ф. Франко бомбардировал командование ходатайствами о переводе его в Марокко. Этого добивались и попавшие в Эль Ферроль друзья по Алькасару Камило Алонса Вега и Франсиско Франко Сальгадо Арухо. Их усилия увенчались успехом — 6 февраля 1911 г. в момент очередного обострения обстановки в Марокко рапорты трех феррольских офицеров были одобрены. Друзьям было предложено прибыть в Мелилью, где дислоцировался резерв Африканской армии. Из Эль Феррола Франсиско и его спутники отправились в Малагу, откуда на борту торгового судна «Паулина» отплыли в Марокко.
Действительность, представшая перед глазами офицеров, сошедших с борта транспорта в порту Мелилья, выглядела удручающе. Вместо мощного форпоста испанской колониальной политики они увидели пыльный полуразрушенный городок, а вместо готовой к победам армии — толпу резервистов всех возрастов под предводительством усталых, издерганных офицеров. Хотя оперативная инициатива находилась в этот момент в руках испанцев, сказать, что их дела шли хорошо, было бы большим преувеличением: испанская армия топталась на месте не в силах добиться окончательного разгрома мятежных племен. Громоздкая, насквозь прогнившая бюрократическая машина, руководство которой больше заботилось об уровне жизни генералов, чем об обновлении артиллерийского парка, демонстрировала свою неспособность стабилизировать положение в колонии. Никаких активных операций по ликвидации очагов беспорядков армия не вела. Ценой больших усилий ей удавалось лишь удерживать укрепленные линии вокруг важнейших городов и осуществлять контроль за самыми необходимыми линиями коммуникаций.
Слабая техническая оснащенность армии приводила к тому, что стоило войскам покинуть укрепления, как их боевая мощь оказывалась почти такой же, как и возможности отрядов марокканцев. Более того, те получали заметное преимущество, поскольку кочевники, упорные в защите своей земли, лучше знали местность, увереннее маневрировали и, зачастую, обращались с оружием более ловко, чем новобранцы испанской армии. Потери испанцев были хотя и небольшими, но ежедневными, а в армии крепла ненависть к министрам-либералам, которые послали солдат за море, не поставив им конкретных целей и не обеспечив их всем необходимым.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
