вместе с вами, дорогой друг! — сверкнул глазами в его сторону Самеди.
Наконец, мы сбавили скорость, свернули с трассы и поехали по грунтовой дороге, мягко покачиваясь на кочках и ямках. Попетляв среди берез и тополей, выехали к небольшому двухэтажному особняку, затерянному в глубине огромного сада. Автоматические ворота сами открылись, пропуская машину во двор. И плавно закрылись.
— Вот мы и приехали, — со вздохом облегчения сказал дворецкий. — Добро пожаловать в резиденцию.
Мы вышли из машины и осмотрелись.
Садовника здесь явно не было: деревья и кустарники росли, как им вздумается, промеж розовых кустов гордо поднимала голову сурепка и крапива, а выложенные мелкой белой плиткой дорожки затянуло травой. Справа от дома виднелась давно не крашеная, монументального типа беседка, а слева — маленький пруд, заросший по берегам всякой нечистью.
Зато дом на фоне этой драматичной запущенности выглядел впечатляюще. Он напоминал старинные имения каких-нибудь дворян — похожий на распластавшуюся по земле птицу, раскинувшую крылья. Крытая галерея с колоннами огибала фасад, огромные окна первого этажа как-то немного удивленно смотрели в сад, два больших каменных сфинкса охраняли крыльцо.
— Идемте, — пригласил нас полупоклоном дворецкий и направился к дому.
Очутившись внутри, я невольно присвистнул.
Хозяин этого поместья явно был сторонником махровой классики, потому что из своего жилища он сделал мини-Эрмитаж. Огромный холл, в котором мы оказались, весь был увешан картинами и расписан жирненькими ангелочками с золотыми волосами. Бархатные кресла с золочеными деревянными подлокотниками стояли вдоль стен, как в настоящем музее.
И тут дворецкий громко сказал:
— София, свет!
И в холле разом зажглись многочисленные люстры и светильники.
Тут мне захотелось присвистнуть еще раз. Потому что исходя из обстановки я готов был к чему угодно — обнаженным рабыням, зажигающим свечи, дрессированным обезьянам или даже нашим начертаниям. Но не к этому.
— Неужели система умный дом? — удивленно спросил я дворецкого.
Тот не менее удивленно уставился на меня, проморгался и лаконично ответил:
— Да.
— Какая прелесть. Стало быть, в доме и компьютер с интернетом найдется?
— Э-ээмм… Нужно спросить господина, — уклончиво отозвался дворецкий. — Но давайте пройдем наверх?
Он указал на лестницу, устланную темно-синим ковром, и первым поднялся на второй этаж, указывая дорогу.
— Я не знал, сколько у нас будет гостей, и потому приготовил всего две комнаты, — принялся рассказывать он. — Но я немедленно исправлю эту оплошность, и третья будет готова…
— Нам и двух хватит, — не стала дослушивать его фразу Деметра.
— О нет, я не привык к тесноте, — возразил барон. — И делить с Даниилом одну комнату мне кажется неудобным.
— А тебе никто и не предлагал, — зыркнула на него Деметра. — Я о себе говорю.
— О-оо! — многозначительно протянул Самеди. — Пардон, светлейшая донна, я был бестактен…
Так нас развели по комнатам, чтобы дать возможность «привести себя в порядок перед ужином».
Сначала Деметра обрадовалась нашему уединению, и собиралась было пообсуждать что-то важное, как я закрыл ей рот поцелуем. А потом тихо сказал на ушко:
— Нас наверняка подслушивают.
— Да?.. Но я не чувствую ничьего присутствия, — так же на ухо ответила мне она.
— Оно и не нужно. Достаточно специального устройства размером с пуговицу. Так что не расслабляйся.
Деметра вздохнула и отпустила меня.
В шкафу имелось несколько женских нарядов разного размера и несколько мужских. Деметра со вздохом осмотрела самое маленькое платье — белое, с открытыми плечами и длинной узкой юбкой.
— Почти как моя униформа, — хмыкнула она и скрылась с ним в ванной. А через несколько секунд я услышал зов о помощи. — Даня, а как этим пользоваться?..
Несколько минут я объяснял Демке принцип работы душевой кабины, туалета и раковины с сенсорными наворотами. Показал, как жидкое мыло самое наливается в протянутые ладони, как сама по себе включается вода.
Воспользовавшись душем, Деметра вышла в одном полотенце. И вдруг произнесла:
— Ты — ленивое чудовище. Знаешь об этом?
Я вопросительно приподнял бровь.
— Я, конечно, чудовище-то ленивое, но интересно, к чему ты это?
— Ты понимаешь, что если бы создал такую ванну или унитаз в нашем мире, то мог бы враз разбогатеть и прославиться?
Я фыркнул.
— Нет уж. Лучше сдохну в безвестности, чем войду в историю как главный унитазатор королевства, — проговорил я. — К тому же, зная себя, могу с полной ответственностью заявить, что каждый второй унитаз моего производства имел бы целый букет незадокументированных способностей. Таких как засасывать клиента в свою черную дыру, убегать при виде спущенных штанов, кусаться, гадить или выть по ночам.
— Но каждый первый бы работал! — уже со смехом заметила Демка.
— Да, — хмуро отозвался я, разглядывая мужской гардероб. — Каждый первый работал бы тихо. И быстро. При необходимости подчищая свидетелей.
А между тем на плечиках в шкафу висели черные смокинги. Разных размеров, но при этом совершенно одинакового кроя — с блестящими атласными лацканами, лампасами на брюках, каким-то складчатым кушаком вместо ремня и рубашкой под запонки, которые заботливо поблескивали в небольшой коробочке на столе.
Такое нельзя не прикрыть пиджаком, иначе будешь выглядеть как безумный идальго.
А, и еще туфли. Черные. Глянцевые.
Вот она — сущность всей твоей жизни, Даня. Вечный маневр между популяризацией унитазов и ношением смокинга.
Короче, когда мы вышли из комнаты, то напоминали парочку, сбежавшую со съемок какой-нибудь тошнотворной комедии про богачей. Моя разбитая рожа — и смокинг, ага. Впрочем, Деметра выглядела не менее колоритно со своей полупанковской стрижкой в узком длинном платье и сапогах, которые она не рискнула сменить на предложенные шпильки.
А вот Самеди вышел из своей комнаты, как истинный барон. И галстук-бабочка, который я не стал надевать, и цилиндр — абсолютно все смотрелось на нем, как родное. А в зубах дымила сигара.
— Деревенский шик! — хмыкнул он, увидев нас с Демкой.
— Чем-то не нравятся мои сапоги? — многообещающим тоном осведомилась богиня.
— Ни в коем случае, — поспешил заверить ее Самеди, давая задний ход. — Я сейчас говорю про лицо Даниила. Оно же прекрасно, как распаханное поле весной. Столько жизни и экспрессии во всех этих ссадинах и отеках! И вы в своих сапогах просто изумительно гармоничны рядом с ним.
— Так вежливо и многословно меня еще не оскорбляли, — проворчала Демка, хоть и не удержалась от улыбки.
Тут на лестнице появилась
