Тюрпаки возили целую неделю, затем линия сломалась. Через месяц новый продукт появился вновь, но тоже на одну неделю. Затем история повторилась в третий раз.
— Что они никак линию наладить не могут? — спросил я у шофёра и услышал прелестную историю.
Линию фасовки молока в тюрпаки смонтировали и запустили финны. Сделали, всё как полагается, с гарантией, и отбыли по домам. Вслед за тем наши умельцы, тоже как полагается, начали молоко разбавлять. Тут и оказалось, что финская линия сделана самым дурацким образом. Она заботилась о качестве молока больше, чем производители. Дозаторы были подключены к детектору, определявшему жирность, и стоило молоко разбавить, например, вдвое, как в литровый пак дозаторы принимались наливать по два литра молока. По цеху потекли молочные реки, линию пришлось останавливать. Возмущённые умельцы с корнем вырвали мерзкие детекторы, мешающие прибыльной работе, но после этого линия остановилась уже сама, и запустить её вновь не удалось. Пришлось, благо что Финляндия недалеко, а гарантийный срок только начался, вызывать наладчиков. Те приехали, немедленно обнаружили следы взлома, так что ни о каких гарантиях речи уже не шло, поставили новые приборы, наладили работу и уехали в родную Финляндию. А русские умельцы вновь принялись разбавлять молоко с тем же печальным результатом.
Когда я в конце 1986 года увольнялся из универсама, битва за священное право разбавлять молоко всё ещё продолжалась. И, судя по тому, что сегодня в любом магазине продаётся молочная продукция в тюрпаках, а внутри этой замечательной упаковки порой бывает налито такое, что не только пить, но даже издали глядеть страшно, можно сделать вывод, что русский гений посрамил-таки европейскую инженерную мысль.
ЛОТОЧНИК
Лоточники считаются магазинной элитой. За спиной о них болтают всякое, что будто бы они за каждый день работы отслюнивают директору определённую сумму, или, наоборот, директор отслюнивает им по четвертному в день… Не знаю, ни разу при отслюнивании не присутствовал и из первых рук информации не имею. Но лоточница Маша прямо со своей слюнявой должности перешла в овощницы (фасовщицы овощного отдела) и, вроде бы, на жизнь не жаловалась.
Вообще, в магазине было две ставки лоточника. Лоточники, как и грузчики, работали через день, хотя, случалось, их вызывали из дома, если нужно было что-то срочно распродать. Разумеется, в этом случае, что-то отслюнивалось за сверхурочную работу. На одной из ставок работали часто меняющиеся и слабо запомнившиеся личности. Вторым, а вернее, первым, был лоточник Володя. Он приходил на работу часиков в десять, выяснял, чем ему сегодня придётся торговать. Иногда это были яблоки, но чаще всего — яйца по девяносто копеек. Дневная норма была двадцать коробок. Вместе с первой тележкой Володя выходил на ступени универсама и принимался сооружать из яичных коробок прилавок. Немедленно выстраивалась очередь.
В самом магазине всегда были в продаже так называемые «диетические» яйца, отличавшиеся ценой (рубль тридцать за десяток) и тем, что на каждом яйце стоял чернильный оттиск с датой. Ни разу не видел, чтобы кто-нибудь эту дату разглядывал. Просто наличие чернильного пятна на скорлупе считалось гарантией высокого качества. Народ победней, а в ту пору почти весь народ был победней, предпочитал брать яйца непроштемпелёванные. Они тоже были в продаже регулярно, хотя приходилось отстаивать очередь.
Вскоре после обеда Володя появлялся в магазине, сдавал завотделом клетку с боем, а кто-нибудь из грузчиков забирал с улицы пустые коробки, уже сложенные, и одну коробку под завязку набитую клетками. Всё это привозилось в магазин и сбрасывалось в люк подвальщику Боре.
В предпраздничные дни торговля яйцами продолжалась весь день, так что приходилось ещё пару раз довозить Володе по десять яичных коробок. И Володя, к радости покупателей, успевал распродать и их.
В августе и сентябре работа была особой. В это время в городе торговали арбузами. Из Астрахани шли пыльные фуры, а в порту разгружались баржи с полосатым счастьем. Прямо на земле у стены магазина ящиками огораживалась площадка, и на неё начинали выгружать арбузы. Два человека забирались в кузов и кидали арбузы стоящим внизу. Работа тяжёлая, но спорая. А попробуй, помедли, когда рядом волнуется очередь, провожающая взглядом каждый летящий арбуз.
Володька разгружал арбузы наравне с грузчиками, причём, стоял внизу. Ловить арбуз сложнее, чем кидать. На каждой машине пять-шесть арбузов бывало расколото из-за того, что грузчик не сумел поймать летящий шар. Володька по этому поводу не возбухал, на его долю всё равно оставалось много.
Битые арбузы уносились на эстакаду и шли в пользу грузчиков.
Несколько лет спустя, давно уже расставшись с карьерой грузчика, я проходил мимо родного универсама и увидел волнующуюся очередь, отгороженную площадку и летящие арбузы. Работало всего три человека, а это очень неудобно и медленно. Я отставил в сторону портфель (а работал я в ту пору в мэрии Петербурга, в комитете по образованию), шагнул в круг и крикнул: «Давай!». Машину мы раскидали за десять минут. Лучший арбуз я отложил в сторонку, для себя, и купил его без очереди. Какая-то дама пыталась качать права, говоря, что она стоит первой, но Володька глянул мимо и спросил, ни к кому особенно не обращаясь: «А машину вы разгружали?»
Меня Володя не узнал, а я-то его запомнил хорошо.
Но в полной мере Володя разворачивался, когда начиналась лоточная торговля курами. В Ленинграде куры шли трёх сортов: импортные по три рубля сорок копеек, отечественные по два семьдесят пять и бройлеры по рубль семьдесят пять. Последние были прозваны в народе «синей птицей», и о них ходил замечательный анекдот:
Венгерская курица говорит нашей: «Ты взгляни на себя — тощая, синяя, ноги торчат… То ли дело я — упитанная, жёлтенькая, сердце и печоночка в отдельном мешочке сложены… посмотреть приятно». «Подумаешь, — отвечает наша, — зато я своей смертью померла».
Теперь тех синих птиц в продаже не найдёшь, а четверть века назад их расхватывали, что горячие пирожки. Оно и понятно, цена на рубль меньше, чем у куры стандартной. Бройлеры шли исключительно на лоток, чтобы в магазине не было давки, и не случалось пересортицы с той курой, что на рубль дороже. А уж как на этой торговле поднимался лоточник — это особь статья.
Володька выходил на ступени, слюнявил палец, оглядывал окрестности и лишь потом указывал, как ставить стол и весы на него. Получив указание, что стол должен быть не вдоль и не поперёк ступеней, а наискось, я спросил, для чего нужны такие хитрости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
