Именно по этой причине я сейчас заботилась о Тэде? Просто из-за того, что в тот день он боролся на моей стороне и помог исцелить рану, которая изменила бы мою жизнь? Логически, ответ должен заключаться в этом, но я чувствовала влияние какого-то дополнительного, неизвестного мне фактора.
Возможно, я не понимала своих чувств к Тэду, но отношение к Ханне осознавала совершенно четко. Как типично с ее слепым эгоизмом пытаться поговорить со мной, когда я уходила с поисковой миссией. Ханна предпочла уйти из Сопротивления и присоединиться к Извергу в Манхэттене, но сейчас, после поражения Изверга, пожалела о своем решении. И хваталась за любой шанс приблизиться ко мне и попытаться или уговорить вернуть ее в Сопротивление, или добиться от Блока снисходительного к ней отношения.
Сколько бы я ни отказывала ей, Ханна, похоже, верила, что просто должна продолжать меня просить, и со временем я сдамся. Она ошибалась. Я годами придумывала для Ханны оправдания, прощала ей все – от ядовитых слов до воровства, – но в лодочном сарае узнала правду. Наша дружба в Лондоне могла быть настоящей, но с тех пор, как мы прибыли в Нью-Йорк, Ханна работала на Изверга.
Шесть лет повторяла ему мои секреты. Шесть лет лгала мне, чтобы держать вдалеке от отца. Шесть лет предательства, достигшие кульминации в тот момент в лодочном сарае. Теперь я не могла взглянуть Ханне в лицо, не вспомнив выражения, с которым она наблюдала за тем, как Изверг меня мучил. Выражения ужаса, странно смешанного с удовольствием.
- У тебя болит плечо, Блейз? – спросил Доннел.
Я поняла, что защитным жестом обхватила левое плечо правой рукой и, поспешно отпустив его, притворилась, будто поправляю куртку.
- Нет. Я давно не надевала эту куртку, и она тесновата в плечах.
Доннел кивнул и посмотрел в небо.
- Похоже, снег стихает и несколько часов не возобновится, но у нас остается мало времени до заката.
Мы дошли до элегантной белой копии прогулочного парохода, «Духа Нью-Йорка», которая мирно дрейфовала у причала, а вокруг, теснясь, покачивались маленькие льдинки. Здесь тропа расширялась и превращалась в покрытую бетонитом площадку, откуда открывался прекрасный вид на мост Единства выше по течению. Это изящное сооружение было задумано как нарядная аллея, где люди могли стоять и любоваться Гудзоном и знаменитыми достопримечательностями площади Уоллама-Крейна на Манхэттене.
Но мы не пошли к мосту вдоль реки, а повернули на дорожку слева. Она уводила нас от реки, минуя территорию, некогда покрытую газонами, а теперь служившую кладбищем альянса.
Проходя мимо погоста, я старательно отворачивала от него лицо. Более старые могилы заросли травой, но места погребения тех, кто умер от зимней простуды, все еще походили на прикрытые землей шрамы, а образы лиц тех, кого мы потеряли, приносили боль. Жена Аарона. Один из племянников Блока. Лучший друг и прежний заместитель Доннела, Касим. Двадцать девять других, кем-то любимых и оплакиваемых.
Я уныло подумала, что кладбище – это единственное место, где нет барьеров между подразделениями. Мертвецы Сопротивления, Манхэттена, Острова Квинс, Бруклина и Лондона лежат друг рядом с другом, их старые распри забыты, а тела стали одним целым с землей. Количество могил служило жестким напоминанием, что весной альянс должен покинуть Нью-Йорк и найти новый дом. Даже если энергетическая сеть не взорвется этим летом, еще одну такую зиму нам не пережить.
Как только мы прошли кладбище, Доннел поднял руку, приказывая остановиться.
- Группа Аарона должна была охотиться в зоне отдыха, находящейся прямо перед нами. Блейз или Раэни, вы знакомы с этим местом?
Раэни гордо несла впервые полученный лук. Я понимала, что она не признается в незнании чего-то, связанного с охотой, перед другими главами подразделений, особенно перед Блоком, поэтому заговорила сама:
- Я слышала беседы об этой территории, но сама там не бывала.
- Десятилетия назад в центре ее находилось озеро, окруженное большими, в основном, плоскими лугами с рассеянными тут и там деревьями, - сказал Доннел. – Сейчас в этих местах бывают частые подтопления, поэтому озеро разлилось вдвое больше начального размера, а большая часть оставшегося луга периодически уходит под воду. Это привлекает стаи гусей, но означает, что часто остается лишь пара проходимых троп.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Доннел повернулся к Призраку.
- Вместо того чтобы всей группе открыто входить в зону отдыха, не мог бы ты немного поразведать и сообщить нам, что найдешь?
Призрак шагнул в переплетение кустов у дороги и пропал.
- Не могу понять, как ему удается пробираться сквозь кусты, не потревожив ни единого листочка, - пробормотал Блок.
- У него есть свой секрет, - ответил один из бруклинских людей доверительным тоном. – А секрет в том, что он и правда призрак.
Никто не засмеялся. Все мы слышали эту шутку слишком много раз, чтобы считать ее смешной, особенно когда так близко за спиной лежало кладбище. Я чувствовала усталость после целого дня дежурства, поэтому смела с поваленного ствола снег и уселась, приготовившись ждать. Остальные продолжали стоять, глядя на тропу, уходящую в зону отдыха. Минут через десять Блок забеспокоился.
- Призрака слишком долго нет. Нам лучше пойти поискать его.
- Я бы дал ему еще минуту или две, – раздался голос Призрака поразительно близко от моего левого уха.
Я судорожно вздохнула, повернулась и обнаружила сидящего рядом Призрака.
- Охотничьи партии всегда располагаются на высоком участке тропы на восточной стороне озера, - сказал он. – Мне удалось хорошо рассмотреть старую стену, за которой обычно прячутся лучники, но там ни следа охотничьей группы Аарона.
- Если в этом районе оказалось мало гусей, Аарон мог решить увести партию совсем в другое место, - заметил Лед.- Это бы объяснило, почему их возвращение занимает дольше обычного.
- Но зачем Аарону их уводить? – спросил Доннел. – Он не мог передвинуть людей в обратном направлении, поскольку на Гудзоне у моста Единства охотилась группа Виджея, а с трех других сторон территорию окружают жилые кварталы.
- В дальней части зоны отдыха есть тропа, ведущая к другому охотничьему участку ближе к реке Хакенсак, - сказал Блок. – Лютер водил туда группу на прошлой неделе, и они принесли много гусей.
- Лютер водил туда группу в ясную солнечную погоду, - возразил Доннел. – Я не верю, что Аарон увлек бы людей так далеко от Дома парламента в день, когда по виду облаков видно, что ожидается крупный дождь или снег.
Он покачал головой.
- Охотничья партия Аарона должна быть еще на этой территории. Если их нет на возвышенности, то они могут находиться среди деревьев позади нее.
- Они, вероятно, специально прячутся среди деревьев, иначе я бы их увидел, - сказал Призрак. – А если они скрываются намеренно, то...
Он не договорил, и Доннел закончил фразу за него.
- Если они прячутся намеренно, то, вероятно, от Изверга. Нам придется подобраться поближе, чтобы выяснить наверняка. Насколько высоко стоит вода?
- Близко к максимуму, - ответил Призрак. – Единственная незалитая дорога – это широкая мощеная тропа на открытой местности по эту сторону реки.
- Я не рискну проходить по открытому участку, когда поблизости скрывается Изверг, - заявил Доннел. – Нам лучше обойти зону отдыха снаружи и добраться до спортивного зала.
Блок нахмурился.
- И чем достижение спортивного зала нам поможет? Мы не сумеем добраться до высокого участка, не погрузившись по пояс в ледяную воду.
- Не сумеем, - согласился Доннел, - но подойдем к нему достаточно близко, чтобы насвистеть сообщения морзянкой тем, кто там прячется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он махнул рукой и повел нас обратно к кладбищу, затем повернул на путь вдоль тропы. Чтобы добраться до стены с высокими воротами, слетевшими с петель, нам пришлось перелезать через два упавших дерева. Мы протиснулись в проем между воротами и стеной, затем пересекли площадку, выложенную потрескавшимся бетоном и дошли до заросшего плющом здания - должно быть, пресловутого спортивного зала.
