Именно из-за сентиментального многословия газетных вариантов описания процедуры я сокращаю свой короткий отчет о похоронах.
Я на них не присутствовал. Марк меня напрасно ждал.
Когда он спустился с балкона и присоединился к медленно движущейся массе людей, он заметил, как чья-то рука в черной перчатке помахала ему. Бесси Клэри пробиралась через толпу.
— Мне нужно кое-что сказать вам, мистер Макферсон.
Он взял ее под руку:
— Пойдемте наверх, там тихо. Или это место угнетает вас?
— Если вы не возражаете, мы могли бы вернуться в квартиру, — предложила Бесси. — То, что я хочу показать вам, находится там.
Машина Марка стояла рядом. Бесси чопорно села возле него, положила руки в черных перчатках себе на колени, на черное шелковое платье.
— Ужасно жарко, — сказала она, чтобы поддержать разговор.
— Что вы хотите мне сказать?
— Не говорите со мной так. Я не боюсь ни фараонов, ни сыщиков.
Она вынула свой самый лучший носовой платок и, сморкаясь, стала извлекать такие трубные звуки, как будто ее нос был инструментом, приспособленным для того, чтобы трубить начало боя.
— Я с детства привыкла плеваться, когда видела фараона или сыщика.
— А я воспитан в ненависти к ирландцам, — заметил Марк, — но я взрослый человек. И я не требую любви к себе, мисс Клэри. Что вы хотите мне сказать?
— Вы меня не задобрите этим «мисс Клэри». Мое имя Бесси, я прислуга и этого не стыжусь.
Они пересекли парк в молчании. Когда они проезжали мимо полицейского, который охранял вход в дом Лоры, Бесси снисходительно, с добродетельным высокомерием улыбнулась ему.
Зайдя в квартиру, она повела себя как хозяйка: открыла окна, поправила портьеры, высыпала пепел от трубки Марка из пепельниц.
— Фараоны, воспитанные в хлеву, — она презрительно зафыркала, вынимая шпильки из высокого сооружения на голове, — не знают, как вести себя, когда попадают в приличный дом. — Она сняла черные перчатки, свернула их и положила в сумку, села на стул с самой прямой спинкой и стеклянным взглядом уставилась ему в лицо. — Что делают с людьми, которые скрывают что-то от полицейских?
Ее вопрос, такой простой по сравнению с воинственной формой поведения, дал ему в руки оружие.
— Вы что же, стараетесь оградить убийцу? Бесси, это опасно!
Она разомкнула сложенные руки:
— Почему вы думаете, что я знаю, кто убийца?
— Скрывая улики, вы становитесь соучастницей преступления. Что за улики, с какой целью вы их скрывали?
Бесси подняла глаза к потолку, как будто искала помощи у неба.
— Если я захочу что-нибудь утаить от вас, вы ничего об этом не узнаете. Если бы на отпевании они не играли такую музыку, я бы никогда ничего вам не сказала. Церковная музыка меня размягчает.
— Кого вы покрываете, Бесси?
— Ее.
— Мисс Хант?
Бесси угрюмо кивнула головой.
— Почему, Бесси? Она ведь мертва.
— Но не ее репутация, — с сознанием своей правоты заметила Бесси и подошла к угловому шкафу, где Лора всегда хранила небольшой запас спиртного. — Посмотрите на это.
Марк вскочил:
— Будьте осторожны! Здесь могут быть отпечатки пальцев.
Бесси засмеялась:
— Может быть, здесь везде и было много отпечатков пальцев! Но полицейские их не заметили.
— Вы их стерли, Бесси? Скажите, ради Бога!
— И это еще не все, — хихикнула Бесси. — Я привела в порядок кровать, убрала со стола и в ванной комнате до прихода полицейских.
Марк сжал ее костлявые запястья:
— Я собираюсь взять вас под стражу.
Она отдернула руки:
— Я не верю в отпечатки пальцев. Всю субботу после обеда полицейские рассыпали белый порошок по моей чистой квартире. Это ничего им не дало, потому что в пятницу, когда она ушла на работу, я покрывала всю мебель полирующим составом. Если они и нашли какие-то отпечатки пальцев, то они мои.
— Если вы не верите отпечаткам пальцев, почему же вы так старательно вытирали следы в ванной комнате?
— У полицейских грязные мысли в голове. Я не хочу, чтобы все думали, будто она из тех девушек, что напиваются с парнем в спальне. Боже, спаси ее душу!
— Напиваются в спальне? Бесси, что это значит?
— Клянусь, здесь было два стакана.
Он снова схватил ее за руки:
— Зачем вы выдумываете всю эту историю, Бесси? Чего вы добиваетесь?
Она заговорила высокомерно, как рассерженная герцогиня:
— Какое вы имеете право кричать на меня? Вы же мне не верите? А я из тех, кто заботится о ее репутации. Вы ведь ее даже не знали. Что же вы так выходите из себя?
Марк отступил, озадаченный и смущенный неожиданной горячностью. Его негодование оказалось сильнее, чем вызвавшая его причина.
Бесси вытащила какую-то бутылку:
— Как вы думаете, где я это нашла? Вон там. — И она показала через открытую дверь на спальню. — На столе около кровати. И два грязных стакана.
Спальня Лоры была так же целомудренна и миролюбива, как комната молодой девушки, чей любовный опыт ограничивался сонетами, мечтами и дневником. Накрахмаленное белое швейцарское покрывало было гладко расстелено, подушки лежали аккуратно у изголовья из полированной сосны, в ногах сложенный шерстяной платок, связанный из бело-голубой шерсти.
— Я убрала комнату и вымыла стаканы до прихода первого полицейского. Хорошо, что я вовремя пришла в себя, — хихикнула Бесси. — Бутылку я поставила в шкаф, чтобы никто не заметил. Это напиток не ее вкуса. Это я могу вам точно сказать, мистер Макферсон, и бутылку принесли сюда после того, как я ушла отсюда в пятницу.
Марк осмотрел бутылку. Это было виски марки «Три Хорсис Бурбон» — сорт, который предпочитали экономные пьяницы.
— Вы уверены, Бесси? Откуда вы знаете? Вы же должны быть в курсе, какие спиртные напитки потребляются в этом доме.
Бесси сжала железные челюсти, жилы на ее худой шее напряглись.
— Если вы мне не верите, спросите мистера Москони, который торгует на Третьей авеню. Мы всегда покупали у Москони, и могу вам сказать, лучшего качества, чем вот это. Она всегда оставляла мне список покупок, и я заказывала по телефону. Вот то, что мы покупали. — Она раскрыла дверцы пошире и среди аккуратно расставленных бутылок нашла четыре нераспечатанные бутылки виски марки «Джей энд Ди Блу Грасс Бурбон» — сорт, который я ей рекомендовал покупать.
Такая неожиданная улика, которая проливала свет на последние мгновения жизни жертвы, должна была бы обрадовать сыщика. Но Марк, напротив, не был склонен видеть факты. И не потому, что у него были причины не доверять тому, что рассказывала Бесси, а потому, что отвратительный характер ее откровений вносил сумятицу в выстроенный в его воображении образ Лоры. Прошедшим вечером, будучи один в квартире, он предался ненаучному расследованию содержимого шкафов Лоры, выдвижных ящиков, туалетного столика в ванной комнате. Он проникал в суть характера Лоры не только умом, но и чувствами. Его пальцы дотрагивались до тканей, которые укутывали ее тело, его уши слышали шуршание шелковой одежды, нос ощущал разнообразные крепкие запахи ее духов. Никогда раньше этот молодой суровый шотландец не сталкивался с такой женщиной. Подобно тому, как ее книги обнаруживали ее умственные интересы, будуар открывал секреты ее женской натуры.
Ему не хотелось думать, что она могла напиваться в спальне с мужчиной, как это делают в отелях некоторые хорошенькие девушки.
Холодным, официальным голосом он произнес:
— Если в спальне у нее кто-то находился, возникает совсем иная картина преступления.
— Вы считаете, что это было не так, как написано на бумаге, что это случилось не после того, как прозвонил дверной звонок, и она открыла дверь?
— Я принял эту версию как наиболее вероятное объяснение, имея в виду положение мертвого тела. — Он медленно пересек спальню, рассматривая, как на полированном полу уложены ковры. — Если с ней в спальне находился мужчина, он, вероятно, собирался уходить. Она, наверно, подошла к двери вместе с ним. — Он стоял на том самом месте, где струйкам темной крови преграждал путь толстый ковер. — Может быть, они ссорились, и как только они дошли до двери, он обернулся и убил ее.
— Черт возьми, — Бесси тихо высморкалась, — по спине бегут мурашки, правда?
С портрета на стене, написанного Стюартом Джэкоби, улыбалась женщина.
ГЛАВА VII
В среду после обеда, через двадцать четыре часа после похорон, меня навестил дома Ланкастер Кори. И я заметил, что он с восторгом рассматривает мой фарфор.
— Кори, милый друг, чем я обязан такой чести?
Мы пожали друг другу руку, как братья, которые наконец-то встретились после долгой разлуки.
— Не буду тратить слов, Уолдо. Я пришел по делу.
— Чувствую, что атмосфера накаляется. Может, выпьете, прежде чем откроете свои дьявольские намерения?
