— Надеюсь, у вас не похожие проблемы? — спросил Дронго.
— Посмотрим, — генерал не любил словоблудия.
Они поднялись по ступенькам, входя в небольшой домик, похожий скорее на обычную охотничью избушку, чем на место встречи профессионалов из нескольких стран. В большой просторной комнате сидели уже знакомый Дронго генерал Райский, прилетевший из Тель-Авива, и незнакомый мужчина средних лет с запоминающейся внешностью: большой выпуклой лысиной, упрямо сжатыми губами, резкими морщинами по всему лицу. Ему было лет сорок — сорок пять, но выглядел он как раз на свой возраст, настолько злым и одновременно замкнутым было его лицо.
Райский успел за несколько дней после неудачи в аэропорту вернуться в Тель-Авив и оказаться в Москве для личных переговоров. Допрос арестованного в бакинском аэропорту пассажира ничего не дал. Выяснилось, что тот действительно канадский гражданин турецкого происхождения. Он рассказал явно выдуманную историю о том, как потерял свой паспорт и кто-то из друзей оформил ему этот паспорт. Друзей называть он, разумеется, категорически отказывался. Запрос в Оттаву ничего не изменил. Из Канады подтвердили, что Анвер Махмуд — этнический турок, уже восемь лет имеющий гражданство этой страны. За утерю собственного паспорта и использование незаконных документов ему, в худшем случае, грозил штраф в Канаде размером в две тысячи долларов и тюремное заключение на срок до двух лет. Но если учесть, что подложными документами он пользовался вне территории Канады и не успел причинить существенного вреда своими действиями, то его вполне мог ожидать штраф, который он наверняка безотлагательно заплатит.
И хотя он все еще оставался в Баку, у Райского не было сомнений, что канадский гражданин скоро отбудет на родину, а они потеряют и этот след. Именно поэтому он лично полетел в Москву на переговоры с Дронго, справедливо рассудив, что участие представителей российских спецслужб необходимо, так как фигура такого масштаба, как Райский, не могла остаться незамеченной во время его визита в Россию.
Он считал, что им немного не повезло. Именно в это время Дронго оставался на своей московской квартире, хотя вполне мог переехать в Баку. Но выбирать не приходилось, и они полетели в Москву.
— Добрый день, — чуть усмехнулся Райский, узнавший Дронго. — Вот мы еще раз и встретились, — добавил он, протягивая руку.
— Безо всякого желания с моей стороны, — откровенно пробурчал Дронго, здороваясь.
— Мовсаев, — представился поднявшийся из-за стола незнакомец. Он был ниже среднего роста, но крупная голова и широкие плечи несколько скрадывали этот недостаток, и когда он сидел, то казался человеком даже высокого роста.
— Надеюсь, вы знаете мое настоящее имя, — пробормотал вместо ответа Дронго.
— По-моему, это не совсем обязательно, — хмуро сказал Мовсаев, — весь мир знает вас под именем Дронго.
— Я буду считать это авансом за мою работу, — согласился Дронго и сел за стол.
— По-моему, все в сборе. — Светлицкий сел следом. Здесь он был явно в роли хозяина. Гости уселись рядом, несколько настороженно поглядывая на Мовсаева. Очевидно, он был незнаком и приехавшим. Дронго сел с краю, словно демонстративно подчеркивая свою независимость. Он подумал, что это слишком демонстративно. Но, видимо, так подумал и Светлицкий. Поэтому он улыбнулся.
— Вы давно уже знаете друг друга. Для тех, кто не знает, я представляю полковника Арвара Мовсаева. Это один из наших лучших специалистов по Ближнему Востоку. Он однажды даже встречался с интересующим нас… — генерал хотел сказать «человеком», но передумал и, чуть запнувшись, нашел другое слово:
— …субъектом.
Генерал Райский кивнул в знак согласия, явно успокаиваясь. Видимо, он слышал о таком офицере, хотя никогда и не видел его. Дронго также кивнул. В отличие от приехавших у него не было столь обширной агентурной сети по всему миру и он не мог знать новых офицеров российской разведки, отличившихся на этой службе за последние несколько лет.
— Очевидно, прежде всего мы должны определиться с нашим другим гостем, — предложил Светлицкий, обращаясь к Дронго, — я понимаю, как вас удивил и насторожил визит вашего друга. Предложившего столь необычную форму сотрудничества. Мы понимали, что нам вряд ли удастся убедить вас принять участие в подобной операции, поэтому сразу ответили решительным отказом на подобную просьбу со стороны приехавших. Кроме того, мы крайне неодобрительно относимся вообще к любым попыткам привлечения кого бы то ни было со стороны.
Говорю об этом, чтобы у вас не было иллюзий. Я лично был категорически против вашего участия в операции, но наши гости посчитали, что их аргументы сумеют вас убедить. К сожалению, их аргументы убедили и наше руководство. И было принято решение обратиться к вам за… — он снова подумал и снова подобрал наиболее верное слово:
— …за консультациями по некоторым проблемам.
— Из всего сказанного я понял только то, что вы лично не желали моего появления на этой даче, — усмехнулся Дронго. — Рад, что наши желания так совпадают. Так какие именно аргументы привели наши гости, если вы решились все-таки вытащить меня сюда?
От него не укрылось легкое презрение на тонких губах Мовсаева при этих словах. Очевидно, полковник тоже был в числе тех, кто считал приглашение эксперта со стороны не только нежелательным, но и вредным.
— В разведке не принято посвящать в свои проблемы посторонних людей, — сухо сказал генерал, — полагаю, что вы на меня не обижаетесь. Мы все знаем и ценим ваши прошлые заслуги. Но вот уже сколько лет вы гражданин другого государства и, прошу прощения, бывший эксперт-аналитик ООН. Согласитесь, что у нас есть все основания не прибегать к вашим услугам. Надеюсь, вы понимаете, что здесь нет ничего личного?
— Именно поэтому я все еще сижу на своем месте, — холодно ответил Дронго. — Могу я все-таки узнать, для чего пригласили меня? Или только для того, чтобы я выслушал эту очень содержательную лекцию?
Генерал взглянул на Мовсаева, потом на других, покачал головой, словно разрешая им говорить. Райский оценил это именно как разрешение.
— Дело в том, — осторожно начал представитель МОССАД, — что нам нужны именно вы. Получается, что вы практически единственный человек, кто может оказать реальную помощь в сложившейся ситуации.
— Про вашего террориста я уже слышал, — кивнул Дронго, — но первый раз только вчера вечером от своего бывшего товарища. Я никогда им не занимался, никогда не вел подобных дел. Искать террористов по всему миру — это не мой профиль. Очевидно, вы просто не учли мою специфику.
— Нет, — хмуро возразил Райский, — мы учли все. Вы напрасно думаете, что мы в восторге от перспективы сотрудничества с таким неуправляемым экспертом, как вы. Но действительно вы практически единственный человек, который может что-то сделать, — убежденно повторил он. — Дело в том, что Ахмед Мурсал планирует акцию устрашения. И самое неприятное, что недавно он побывал в Баку.
— Где? — изумился Дронго, поняв теперь, что именно недоговорил Павел.
— Вы не ослышались. Именно в Баку.
— Что ему там делать? И почему именно там?
— Этого мы пока не знаем. Но он приехал туда несколько дней назад.
— Вы уверены, что это был он?
— Практически да.
— Как вам удалось установить, что он полетел в Баку?
— Мы получили сообщение нашей агентуры, чуть запнувшись, сказал Райский. — Но, к сожалению, мы опоздали. Он сумел уйти.
— Надеюсь, вы не собираетесь предложить мне искать его там, чтобы потом ваши агенты могли его ликвидировать? У вас же есть «особая группа возмездия».
— Нет, конечно. Мы бы обошлись в таком случае и собственными силами, — пожал плечами Соловьев. — И даже если мы бы вас попросили о подобном… Я, честно говоря, не понимаю, почему вы обижаетесь? В конце концов, это международный террорист, от которого отказались абсолютно все страны. В том числе Иран и Сирия, считая его неуправляемым анархистом. Но мы обратились к вам не за этим. Дело в том, что, по нашим сведениям, он планирует акцию, которая в конечном счете должна вызвать новую антииранскую истерию.
— Я могу умереть от неожиданного разрыва сердца, — разозлился Дронго, — если узнаю, что представители израильских спецслужб прилетели в Москву защищать бедных иранцев. Вам не кажется, что это уже чересчур?
— Нет, не кажется, — сразу парировал Соловьев, — у нас действительно не очень хорошие отношения с Ираном, мало того, даже враждебные. Но именно поэтому мы хотим знать, что именно планирует Ахмед Мурсал. Мы уже научены горьким опытом. И его антииранская акция обернется новыми взрывами или убийствами наших граждан. Ему нужно просто убедить весь мир, что это сделала одна из проиранских группировок. Такой акцией устрашения он, во-первых, сводит счеты с иранскими спецслужбами, отказавшимися финансировать его дикие акции в Европе, а во-вторых, наносит удар по хрупкому миру на Ближнем Востоке. Мы обвиним иранцев, потом, соответственно, палестинцов. Те сразу заявят, что это наша провокация. Вот вам и новый виток напряженности. Наше правительство совсем не желает подобного развития событий.
