Двери лифта открылись. Кейт вышла из них в коридор перед его апартаментами, но дальше не пошла.
— Одним из условий нашей сделки было отсутствие сексуальных отношений, — осторожно сказала она.
— Я всегда держу свое слово. Никакого секса не будет, если только ты сама об этом не попросишь. — Дуарте подошел ближе. — Предупреждаю, что в течение следующих недель будут еще поцелуи. Люди будут ожидать от меня проявлений внимания к моей невесте, а от тебя, соответственно, ко мне.
— Я на это согласна, — согласилась Кейт, затем поспешно добавила: — Но только когда мы на публике.
— Разумеется. Знай также, что нам придется проводить время наедине друг с другом. Например, сегодня. Нам необходимо придумать историю нашего знакомства и рассказать друг другу о своих предпочтениях, прежде чем мы предстанем перед важными людьми.
Он говорит правильные вещи. А она-то заподозрила его в низменных мотивах!
— Я остаюсь. У меня нет выбора.
— Верно подмечено. Самое главное, подготовься как следует в ужину в Вашингтоне с политиками и послами. Скоро мы об этом поговорим. — Он отошел в сторону, и Кейт вздохнула. — Сначала мне нужно быстро решить один вопрос. Пока ты будешь меня ждать, можешь поужинать. Я распорядился, чтобы сюда принесли ужин. Слышал, сегодня приготовили говяжью вырезку и лобстера.
— И торт, — добавила Кейт, осознав, как сильно проголодалась. — Я бы душу продала за кусочек того торта.
Начальник службы безопасности Дуарте, прожевав кусочек шоколадного торта, продолжил просматривать интернет-заголовки на экране. Будучи неисправимым трудоголиком, Хавьер Кортес часто ел во время работы, вместо того чтобы сделать перерыв. У него в кабинете всегда были чистые рубашки на тот случай, если он оставался ночевать на работе.
Выдвинув свободное кресло, Дуарте сел в него:
— Ты обеспечил безопасность Дженнифер Харпер?
Хавьер вытер рот льняной салфеткой, после чего снова положил ее себе на колени.
— Два моих человека сейчас направляются в учреждение на окраине Бостона, где она живет. Они уже связались с тамошней охраной и в течение часа перезвонят мне.
— Отличная работа, как всегда.
Дуарте не привык разбрасываться похвалами, но Хавьер заслуживает самых лестных слов. У начальника его службы безопасности был такой же напряженный месяц, как и у него самого. Элис, кузина Хавьера, предала семью Медина, подтвердив предположения «Глобал интрудер», касающиеся личности Дуарте. Пользуясь своей близостью к семье Медина, она также рассказала желтой прессе о внебрачной дочери Энрике Медины, появившейся на свет вскоре после его прибытия в Штаты.
Узнав о предательстве Элис, Хавьер сразу же написал заявление об уходе. Ему было стыдно за свою кузину. Он клялся, что не имеет к этой истории никакого отношения.
Дуарте порвал его заявление. Внутреннее чутье подсказывало ему, что Хавьер действительно ни при чем.
Как ни странно, Дуарте больше доверял Хавьеру, чем собственному отцу. Причиной тому, скорее всего, было дитя любви Энрике Медины, о котором теперь знает весь мир. После трагической гибели жены убитый горем вдовец долго не смотрел на других женщин. Его роман с матерью Элоизы был коротким. Дуарте ни в чем не винил сводную сестру. Он также старался не осуждать отца, что было гораздо сложнее.
Хавьер отодвинул тарелку с остатками торта, и лежащая на ней вилка звякнула.
— Возможно, это не мое дело, мой друг, но ты уверен, что знаешь, что делаешь?
Большинство людей не осмелились бы задать Дуарте столь личный вопрос, но прошлое Хавьера было похоже на его собственное. Семья Хавьера покинула Сан-Ринальдо вместе с королем. В качестве отвлекающего маневра Энрике приобрел себе в Аргентине уединенный особняк. Пресса думала, что свергнутый король и его сыновья поселились там. На самом деле в том особняке, похожем на крепость, жили люди, сбежавшие с Сан-Ринальдо вместе с семьей Медина. Среди них была семья Рейес де ла Кортес. Хавьер понимал, как важны меры безопасности. Также ему было не понаслышке знакомо желание вырваться из заточения и стать независимым.
Дуарте постучал пальцем по одному из мониторов слежения, на котором было изображение Кейт. Стоя у маленького столика, на котором ей привезли ужин, она вытаскивала из вазочки красную розу.
— Я знаю, что я сделал. Я представил всему миру свою невесту.
— Неужели? — Хавьер придвинулся ближе к экрану. — Меньше чем два часа назад она пыталась проникнуть в твою спальню, чтобы тебя сфотографировать.
Понюхав розу, Кейт поставила ее на место и села в кресло. Она разулась, ее светло-каштановые волосы были растрепаны. Она походила на женщину, которую только что целовали и ласкали.
Вспомнив, как она забралась к нему на балкон, Дуарте не смог сдержать улыбку:
— Эффектное появление, ничего не скажешь.
— А сейчас ты пригласил ее в свои апартаменты. — Хавьер покачал головой. — С таким же успехом ты мог бы пригласить к себе журналистов и рассказать им историю своей жизни.
— За врагами проще наблюдать, если держишь их рядом с собой. — Дуарте посмотрел на женщину, которая уплетала за обе щеки сочную говяжью вырезку. Похоже, она из тех, кто знает толк в удовольствиях. — Она увидит только то, что я позволю ей увидеть. Мир узнает только то, что я захочу ему сообщить.
— А если она после вашей фиктивной помолвки попытается рассказать правду? — спросил Хавьер.
Дуарте выключил монитор:
— Кто примет всерьез гневный выпад брошенной женщины?
— Вижу, тебе действительно все равно. — Посмотрев на него с недоверием, Хавьер побарабанил пальцами по темному экрану.
— Мне она нужна для достижения определенной цели. Добившись своего, я отпущу ее на все четыре стороны.
— Ты хладнокровный.
— А ты не очень почтителен с человеком, который тебе щедро платит, — ответил Дуарте.
На самом деле он совсем не злился на своего друга, поскольку прекрасно понимал, что тот прав. Человеку вроде него нужны рядом люди, которые не боятся говорить то, что думают. — Полагаю, ты хочешь продолжать на меня работать?
— Ты до сих пор меня не уволил, потому что я не раболепствую перед тобой. — Хавьер снова придвинул к себе тарелку с тортом. — Ты никогда не любил подхалимов. Возможно, именно по этой причине эта репортерша тебя заинтриговала.
— Я уже говорил тебе…
— Да, ты ее используешь в собственных целях, и все такое. — Он отломил вилкой кусочек шоколадного торта, пропитанного ромом.
— Возможно, я не такой хладнокровный, как ты думаешь. Мысль о мести распаляет меня.
