— Ну конечно. Если они только не исчезнут в твоём сундучке.
— Прямо как тот книжный вор, о котором ты мне рассказывал? — Мегги зажала три книги под левой рукой и четыре под правой. — Сколько он там украл? Тридцать тысяч?
— Сорок, — сказал Мо. — Но хозяев этих книг он никогда не убивал.
— Это был испанский монах. Забыла, как его звали. — Мегги подошла к двери и открыла её ногой. — А Сажерук говорит, что Каприкорн убьёт тебя, чтобы завладеть книгой. — Она старалась говорить спокойно. — Это правда?
— Мегги! — Мо обернулся и погрозил ей ножом для бумаги. — Иди полежи на солнце или уткни свой милый носик в книгу, только дай мне работать. И передай Сажеруку, что я порежу его на тонкие ломтики вот этим ножом, если он не прекратит нести ерунду.
— Это не ответ! — сказала Мегги и вышла в коридор.
В своей комнате она разложила книги на огромной кровати и принялась читать о жуках, которые прячутся в пустых раковинах улиток, прямо как люди в заброшенных домах; о плоских, как древесный лист, лягушках и гусеницах с пёстрыми шипами; о белобородых обезьянах, муравьедах и кошках, которые роют землю в поисках сладкого картофеля. Казалось, на земле существует всё, даже такие животные, которых Мегги никогда не могла себе представить.
Только ни в одной из книг она не нашла ничего про рогатых куниц.
ОГОНЬ И ЗВЁЗДЫ
И тогда они появились, ведя за собой дрессированных медведей, собак, коз, обезьян и сурков; они ходили по канатам, выделывали кувырки назад и вперёд, бросали ножи и мечи, оставаясь невредимыми при соприкосновении с остриями и лезвиями, змееобразными языками пламени и разлетающимися камнями; они показывали фокусы с плащами и шляпами, с волшебными кубками и цепями, заставляли кукол драться на шпагах, заливались подобно соловьям, кричали как павлины, свистели косулями, боролись и танцевали под воркованье свирели.
В. Герц. Книга шпильмана
День тянулся очень долго. Отца Мегги видела всего один раз, когда Элинор вернулась и спустя полчаса накормила их спагетти с каким-то соусом из полуфабрикатов.
— Сожалею, но у меня просто не хватает терпения приготовить что-нибудь получше, — сказала она, ставя кастрюли на стол. — Может быть, наш друг со зверьком умеет готовить?
— С этим помочь не могу, — пожал плечами Сажерук.
— Мо умеет, — сказала Мегги, размешивая жидкий соус в тарелке.
— Он должен работать с книгами, а не на кухне, — сказала Элинор. — А вот как насчёт тебя?
Мегги пожала плечами:
— Я умею печь пончики. Но почему вы не пользуетесь кулинарными книгами? У вас ведь всё есть. Это наверняка поможет.
Элинор решила не отвечать.
— Да, кстати, одно ночное правило, — сказала она, прервав затянувшееся молчание. — Я не выношу свечей в своём доме. Огонь меня раздражает. Он очень любит бумагу.
Мегги чуть не поперхнулась. Похоже, её поймали. Конечно же, она захватила из дома пару свечей — они лежали сейчас в комнате на ночном столике, и Элинор наверняка их заметила.
Но Элинор обращалась не к ней, а к Сажеруку, который вертел в руках коробок спичек.
— Надеюсь, вы будете придерживаться этого правила, потому что, по всей видимости, нам придётся провести в вашем обществе ещё одну ночь.
— Если я могу воспользоваться вашим гостеприимством, то завтра утром я уйду, обещаю. — Он всё ещё вертел в руках спички; казалось, взгляд Элинор совсем не волновал его. — По-моему, у кого-то здесь неправильное представление об огне. Он и правда бывает диким зверем, но каждого зверя можно приручить.
Сажерук достал спичку, зажёг её и засунул пламя себе в рот. Когда его губы сомкнулись вокруг огня, Мегги задержала дыхание. Затем он снова открыл рот, вынул погасшую спичку и, улыбаясь, положил её на пустую тарелку.
— Видите, Элинор, он совсем не укусил меня. Приручить огонь проще, чем котёнка.
Элинор лишь поморщила нос, а вот Мегги не могла оторвать изумлённого взгляда от Сажерука.
Мо, казалось, совсем не удивился этому фокусу. Он сурово посмотрел на Сажерука, и тот быстро спрятал коробок в карман.
— Правило насчёт свечей я, конечно, буду соблюдать, — поспешно сказал он. — Не волнуйтесь.
— Хорошо, — кивнула Элинор. — Но это ещё не всё. Если вы сегодня опять исчезнете, то возвращайтесь не слишком поздно. В девять тридцать я включаю сигнализацию.
— Значит, вчера мне повезло. — Сажерук быстро сунул несколько макаронин в рюкзак (незаметно для Элинор, но не для Мегги). — Согласен, я люблю гулять по ночам. Это мне больше по вкусу, мир становится другим. Пустынный, тихий и таинственный. Сегодня я не собирался гулять, но всё равно хочу попросить вас включить сигнализацию попозже.
— И почему же, позвольте спросить?
— Я обещал устроить для юной леди маленькое представление, — он подмигнул Мегги, — а оно начнётся за час до полуночи.
— Ага! — Элинор вытерла губы салфеткой. — Представление. А нельзя ли перенести его на дневное время? В конце концов, юной леди всего двенадцать лет, и в восемь она должна уже быть в постели.
Мегги сжала губы. С пяти лет она ни разу не ложилась спать в восемь, но объяснять это Элинор она не стала. Она лишь удивилась, как спокойно Сажерук реагировал на враждебный взгляд Элинор.
— Но те фокусы, которые я хотел показать, не будут интересны днём, — сказал он, откинувшись на стуле. — Для этого мне и нужен тёмный покров ночи. Не хотите ли и вы присоединиться? Тогда станет понятно, почему это представление возможно только ночью.
— Соглашайся, Элинор, — сказал Мо. — Тебе понравится. Может, после него ты уже не будешь так опасаться огня.
— Я его не опасаюсь, а просто не люблю, — невозмутимо ответила Элинор.
— А ещё он умеет жонглировать, — добавила Мегги. — Восемью мячиками.
— Одиннадцатью, — поправил её Сажерук. — Но жонглировать можно и днём.
Элинор подцепила макаронину со скатерти и недовольно посмотрела сначала на Мегги, а потом на Мо.
— Ну, ладно. На представление я не пойду, а лягу, как всегда, в кровать с книгой в полдесятого, включив предварительно сигнализацию. Но если Мегги скажет мне точно, во сколько она пойдёт, я отключу её на час. Этого будет достаточно?
— Вполне.
Сажерук так низко поклонился, что коснулся кончиком носа края тарелки.
Мегги улыбнулась. Без пяти одиннадцать она постучалась в комнату Элинор.
— Войдите! — донеслось из-за двери. Заглянув в комнату, Мегги увидела, что Элинор сидит на кровати, склонившись над каталогом толщиной с телефонный справочник.
— Дорого, слишком дорого, тоже дорого, — бормотала она. — Запомни мой совет: никогда не увлекайся тем, на что тебе не хватит денег. Такая страсть будет грызть сердце, как книжный червь. Взять, к примеру, эту книгу… — Она так сильно ткнула пальцем в страницу каталога, что Мегги удивилась, как в ней не образовалась дырка. — Что за издание, да ещё и в хорошем состоянии! Мечтаю купить его уже пятнадцать лет, но это слишком дорого для меня.
Элинор со вздохом захлопнула каталог, бросила его на ковёр и спустила ноги на пол. К удивлению Мегги, на ней была длинная ночная рубашка в цветочек. В ней тётушка выглядела моложе — как девочка, которая однажды утром проснулась с морщинами на лице.
— Надеюсь, ты не станешь такой же сумасшедшей, как я, — пробормотала Элинор, надевая на ноги толстые носки. — Ведь ни у твоего отца, ни у твоей матери не было ничего подобного. А вот мой отец был так же помешан на книгах, как и я. Больше половины библиотеки досталось мне от него, а что он с этого имел? Книги спасли его от смерти? Наоборот, с ним случился удар во время книжного аукциона. Разве это не смешно?
Мегги не знала, что на это ответить.
— Моя мама? — спросила она. — Вы хорошо её знали?
Элинор фыркнула, словно вопрос был ей неприятен.
— Ну конечно, знала. Ведь твой отец познакомился с ней именно здесь. Разве он тебе не рассказывал?
— Он мало говорит о ней, — покачала головой Мегги.
— Может, так оно и лучше. Зачем бередить старые раны? Ты тоже её не помнишь? Тот знак на двери библиотеки нарисовала она. А теперь идём, иначе ты пропустишь представление.
Мегги пошла за тётей по тёмному коридору. В какой-то момент у неё возникло странное ощущение, что мама сейчас выйдет из какой-нибудь двери и улыбнётся ей. Во всём доме было темно, и несколько раз Мегги ударялась коленом о стул или маленький столик.
— Почему тут так темно? — спросила Мегги, когда Элинор дотронулась до выключателя в холле.
— Потому что я скорее потрачу свои деньги на книги, чем на лишнее электричество, — ответила Элинор и так сердито посмотрела на лампу, будто хотела приказать ей светить немного поэкономнее. Затем она потянулась к металлическому ящичку, спрятанному за толстой пыльной занавеской возле двери. — Надеюсь, ты выключила свет у себя в комнате? — спросили она, открывая ящичек.
