— Есть. Двое. Недавно пристали. Братья — Сенька и Ванька Гунявые.
— Гунявые? Что, фамилия такая?
— Кликуха. Пацаны дали. Вонючие они. В подвале живут. Из детдома сбежали.
— Из детдома?
— Да, им всего по десять лет.
— Где их можно найти?
— Днем нигде. Днем они воруют. А к вечеру в свою норку забираются.
— И где эта норка?
— В старой пятиэтажке, что сразу за детским садиком.
— Хорошо, я поговорю с братьями. Ну а ты, Павел, думаешь с наркотиками завязывать?
— А я завязал, с сегодняшнего дня — век свободы не видать!
— Ой ли? А вот клянешься, как настоящий зек. Как мне известно, на зоне ты еще не был.
— Правильные сведения.
— Значит, от Кости нахватался?
— А что в фене плохого?
— Но что хорошего? Эта дешевая романтика может всю жизнь тебе загубить. Ты сейчас, можно сказать, на самом краю пропасти стоишь. И у тебя есть возможность не сделать этот последний роковой шаг. Подумай, Павел. Хорошенько подумай. У тебя есть к чему-нибудь стремление, кроме наркотиков?
— Сейчас нет. Но было.
— Какое?
— Я хотел спортсменом стать, каратистом. Чемпионом. Вам смешно?
— Нет, не смешно. Мечты у человека должны сбываться. И это во многом зависит от него самого. Но ты серьезно?
— Без понтов. Но что говорить — эта мечта в прошлом.
— Ошибаешься. У тебя вся жизнь впереди. И все будет зависеть от тебя.
— От меня?
— Да. Важно, чтобы у тебя было твердое желание. Скажи, а как ты относишься к русскому рукопашному бою?
— Никогда не видел.
— Это покруче, чем каратэ. Я недавно познакомился с руководителем спортивной секции «Витязь» Николаем Лыковым. Интересный человек. Вот с кого пример можно брать. Он чемпион России по русскому рукопашному бою. Летом они живут в лесу, в палатках. Тренируются на природе, на чистом воздухе. Кроме специальных приемов, ребята занимаются общеукрепляющей физической подготовкой — плавают, бегают кроссы по пересеченной местности, ходят в горы… Словом, ведут интересный образ жизни.
Павел поднял на Вадима глаза, и следователь прочел в них живой интерес.
— Но меня туда не возьмут, — недоверчиво обронил Павел. — Зачем я им такой?
— Лыков всех берет сначала. Но дисциплину не все выдерживают. Отсеиваются те, у кого нет силы воли. Но кто выдерживает и остается — тот не жалеет о выбранном пути. Николай уже двух мастеров спорта подготовил и человек семь перворазрядников. Но о наркотиках, сам понимаешь, придется забыть раз и навсегда. Ну, так что решаешь? Говорить о тебе с Лыковым?
— Я бы не против.
— Значит, договорились?
— Ага.
— Вадим Сергеевич, о чем можно с наркоманом договариваться, — усмехнулся инспектор уголовного розыска, — не видишь — у него руки уже начинают дрожать. Скоро ломка начнется. Ему без очередной дозы тяжело будет. А ты говоришь о спортивной секции.
— Я это предвидел, — ответил Вадим и спросил Павла: — Сможешь выдержать ломку? Только без пустых обещаний.
— Не знаю. Но я постараюсь.
— Но ты хочешь завязать с дурью?
— Я бы хотел. Мать жалко. Переживает она. Только хватит ли у меня сил?
— Хватит. Было бы желание. А я тебе помогу. Кардинальным образом.
— Как это?
— Я тебя задержу на трое суток, как мне разрешено законом. К камере у тебя наркотиков не будет. А я за это время отыщу Николая Лыкова.
— Вы меня арестовываете? — расширил глаза Павел. — За что?
— Не арестовываю, а временно задерживаю как подозреваемого в групповом убийстве Константина Суглобова. Если твоя вина не будет доказана в течение семидесяти двух часов, я освобожу тебя. Попытайся за это время забыть о наркотиках. У тебя помнится шанс начать новую жизнь. Не упусти его.
Кондратьев буквально остолбенел от происшедшего и не находил слов, что сказать.
Посмотрев на инспектора уголовного розыска, Вадим распорядился:
— Игорь, отведи задержанного в камеру предварительного заключения, а мне еще нужно побеседовать с его мамой, Клавдией Петровной.
Участковый инспектор и инспектор уголовного розыска переглянулись и с уважением посмотрели вслед молодому следователю.
11
За старой пятиэтажной «хрущевкой» — кленовые заросли. Между двух кленов — узенькая просека, по которой проложен пучок труб, заизолированных стекловатой. Трубы врезаются в пятиэтажку чуть пониже цоколя и ныряют в подвал. Между трубами и бетонным блоком дырка — пролезть впору пацану, но не взрослому человеку.
Вадиму нетрудно было догадаться, что это та самая норка, про которую говорил Павел Кондратьев, — другой просто не было.
Забравшись на развилку клена, Вадим стал ждать. Прошел час, к концу подходил второй: терпение стало иссякать. Но вот к норке тихо подошли два худеньких темно-русых, похожих друг на друга пацана. Одеты они были в затертые джинсы и одинаковые, давно не видавшие стирки синие футболки. У обоих в руках было по пластиковому пакету. Шедший первым передал пакет своему спутнику и сказал:
— Подержи. Я пролезу, а ты подашь.
В планы Вадима не входило упускать пацанов, и он, спрыгнув с дерева, крепко ухватил обоих за руки.
— Ребята, не спешите в вонючий подвал. По-моему, вы не на правильном пути.
К удивлению Вадима, ребята не напугались, а, напротив, ощетинились.
— Чо хватаешь, козел?! — выкрикнул первый.
— А ну отпусти, фраер дешевый! — огрызнулся второй.
— Ух, какие вы ершистые! — улыбнулся Вадим, но отпускать ребят и не собирался. — Вы будете Сеня и Ваня?
— Ну, допустим, — дернулся первый, надеясь вырваться. — Я — Сенька, а это мой брат Ванька. А ты кто такой?
— Мент, наверное, — крутанулся Ванька. — Отпусти!
— Ребята, я ничего вам плохого не сделаю, — миролюбиво произнес Вадим. — И я не мент, а следователь прокуратуры. Звать меня Вадим Сергеевич. Мне нужно с вами поговорить.
— Чо ты впариваешь — следователь прокуратуры? Мент.
— Точно — следователь прокуратуры. А вы что, полицейских не любите?
— А за что их любить, козлов? — с неприязнью отозвался Сенька. — Житья от них нет. Того и смотри — сцапают.
— Ладно, о вашей жизни мы поговорим чуть позже, а сначала вы мне скажите, кто ночью в садике ударил по голове Костю Суглобова.
— Если скажем — отпустишь? — спросил Ваня.
— Это будет зависеть от того, насколько вы будете правдивы.
— Ладно, расскажем, — решил Сенька и сел на траву. Чувствовалось, что среди братьев он был за старшего. Ванька тут же последовал его примеру. — Костю шарахнул по балде какой-то тип в черной одежде, — продолжил Сенька.
— А конкретнее, как этот тип выглядел?
