— Нет, Лена, это ты ошибаешься. А у меня была в школе пятерка по географии. Я даже делал доклад на эту тему. И знаю, что вулканы встречаются даже такие небольшие.
— Хорошо, фельдмаршал, — говорит Ник. — Положим, вулкан. И что дальше?
— Значит, мы все-таки на острове.
— С чего вдруг?
— Потому что вулкан маленький. Значит, не успел разрастись, как его залило водой, и он потух, — говорит Михаил.
— Посмотрим, — говорит Ник, продолжая карабкаться наверх. — Что-то я не припомню, чтобы в роду Кутузовых великие географы были. Сплошные послы, воеводы да стольники.
— Вы откуда столько про Кутузовых знаете? — спрашиваю нашего проводника.
— Да так, историей интересуюсь в меру сил и потребностей, — отвечает Ник.
«Вот и поговори с ним. У, вредный тип! — думаю, стараясь не свалиться вниз. — Поскорее бы выбраться отсюда, и я сделаю так, чтобы никогда больше его не увидеть!»
Глава 8
Ник отрывается от нас, забираясь далеко вперед. Вскоре слышим сверху его голос:
— Господа! У меня для вас две новости, хорошая и плохая. Вам какую сначала?
Мы останавливаемся, тяжело дыша. Нашел время загадки загадывать, вреднючий тип!
— Давайте сначала хорошую! — кричит Михаил. Впрочем, лучше я буду звать его просто Мишей, потому как во время пути мы немного сдружились.
— Здесь невероятно красиво! — отвечает Ник.
— А плохая? — спрашиваю я.
— Мы на острове! Причем, сдаётся мне, необитаемом, — доносится сверху.
У меня внутри всё опускается. Господи! Как такое со мной, домашней девочкой, которая не любит ни экстрима, ни азарта, могло произойти? Я оказалась на острове посреди океана с двумя мужчинами! Будь на моём месте какая-то разбитная бабёнка (Надя, например), ей бы понравились перспективы. У меня же во рту мгновенно пересохло.
— Что с тобой, Лена? — участливо спрашивает Миша, заметив изменения на моём лице.
— Просто устала, наверное, — стараюсь улыбнуться, а получается кривая усмешка.
Миша берет меня за руку, помогает дойти последние десять метров. Там, на вершине, которая оказывается плоской, встаем рядом с Ником. А наш новый знакомый-то оказался прав. Это действительно бывший вулкан, и мы теперь стоим на боковой части его кратера, самое дно которого давным-давно превратилось в небольшое озеро. Вид отсюда и правда открывается изумительный. Жаль, фотоаппарата нет. Если расскажу потом кому — не поверят!
Но да, это остров. Это прекрасно видно. Вон обломки яхты «Изабелла». Там — скала, внутри которой осталась наша пещера. Рядом пляж, куда меня выбросило цунами. Это все одна сторона, а на другой особенно и не видно: остров формой напоминает большую грушу. Мы оказались на её толстой части, а другая — пологая, вытянутая, нами пока не исследована. Логика природы понятна: здесь взорвался вулкан, раскалённая магма текла в ту сторону, создавая новый участок суши посреди океана. Там её заливало водой, а после, когда всё погасло, через много тысяч лет заросло пальмами, деревьями, кустарником и травами.
— Что ж, нам придётся добраться до той, северной оконечности острова, — говорит Ник. — Кстати, я придумал ему название, поскольку являюсь его первооткрывателем.
— Почему это вы один? — спрашиваю. — Мы с Мишей, между прочим, тоже участвуем.
— Вы с Мишей? — усмехается Ник. — Фельдмаршал, бойтесь её. Вы не представляете себе, какая она на самом деле! Знаете, как умеет визжать? Уши закладывает даже у дельфинов.
Мой наглый спутник опять задорно смеется. Кажется, его известие о том, что нам предстоит неизвестно сколько жить на этом острове, нисколько не пугает. А мне ещё ужасно неприятна эта шуточка. Михаил может подумать, что у нас с Ником что-то было такое. Иначе с чего бы мне визжать?
— Мне просто показалось, что в зарослях притаился дикий зверь, — спешу оправдаться.
На Михаила «тонкий» юмор Ника, слава Богу, впечатления не производит. Он вообще, кажется, обладает иммунитетом к шуткам наглого типа. «Молодец!» — хвалю его мысленно. И что не отвечает ничего на этот выпад — тоже правильно делает. Ник, он такой. Ему слова лишнего не скажи, из всего саркастический вывод сделает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ладно. Тогда предлагайте свои варианты. Мой — остров Изабелла. В честь почившей яхты.
— А мой — Груша, поскольку формой похож, — говорю я.
— Ну, а я согласен с Леной. В самом деле груша, — улыбается Миша.
— Нет, так не пойдет. Двое против одного. Кстати, у меня на правах председательствующего два голоса. Значит, ничья, — заявляет Ник. И тут выкрутился, хитрец! — Значит, поступим так. Поскольку у вас мнение одинаковое, берем две палочки. Одну короткую, другую длинную. Кто короткую вытянет — тот и победил. Ну, кто тянуть от вашей делегации станет?
— Можно я? — спрашиваю у Миши.
— Конечно, — улыбается он.
— Спасибо, — говорю это с чувством, поскольку у меня появился шанс щёлкнуть Ника по задранному носу.
— Тяните, миледи, — усмехается он.
— Вот зараза! — у меня в руке оказывается длинная палочка, а в ладони Ника — короткая.
Он встает, расставив ноги пошире, протягивает руку вперед с растопыренными пальцами и говорит громко и важно:
— Засим нарекаю тебя, непоименованная прежде никем территория, островом Изабеллы!
— Сколько пафоса, Боже ты мой, — усмехаюсь тихонько, но чтобы Ник слышал. А он будто внимания не обратил.
— Ладно, пошли дальше. Нам до ночи нужно найти себе пристанище у подножия. Вдруг опять дождь пойдет? — говорит Ник и первым начинает движение.
Мы спускаемся на самое дно кратера. Там небольшое, метров двести квадратных, озеро с удивительно прозрачной и чистой водой. Пробуем её — пресная, видимо дождевая. Пополняем запасы, умываемся и следуем дальше. Жаль, что некогда. Искупаться бы! В этом влажном климате я постоянно потею.
Дезодорант, который к счастью вернулся ко мне с яхты, едва справляется со своей функцией. Терпеть не могу, когда от девушки пахнет потом. Мужчины — они другие, им в определенных обстоятельствах можно. Но себе я такую «роскошь» позволить не могу. С детства приучена к гигиене. Потому мне теперь так трудно. Вместо большого зеркала в ванной — крошечное из косметички. Никакого тебе фена, бальзама для волос и прочих маленьких, но таких нужных радостей.
Ник, как и раньше, шагает впереди. Ощущение такое, будто он вообще усталости не знает. Словно Железный Дровосек, топает и топает. Нам с Мишей трудно за ним поспевать, но деваться некуда. Потеряться не хочется. Тем более у Ника большая часть наших продуктовых запасов. Рюкзак с инструментами он вручил Михаилу.
— Миша, ты женат? — спрашиваю, чтобы скрасить наш поход. У него на безымянном пальце нет обручального кольца, отсюда и вопрос. Ну… и ещё потому, что он мне симпатичен. Не внешне, поскольку в сравнении проигрывает Нику. А внутренне. Кажется мне интеллигентным, умным и обходительным. Но не выглядит, кстати, как домашний мальчик. Такой себе… вполне мужественный.
— Нет, а ты?
— Нет, и не была ни разу.
— А молодой человек?
— У меня его нет.
— Почему? Ты такая милая девушка.
Чувствую, что краснею.
— Спасибо, — говорю. — Наверное, потому что не встретила ещё того самого, единственного.
— Ну, вот и я не встретил.
— А я вообще не собираюсь никогда жениться! — громко говорит Ник. Оказывается, он слышал наш разговор! Мне казалось, что мы тихо общаемся.
«Можно подумать, тебя кто-то спрашивал», — думаю.
— Почему? — спрашивает Миша. Мне тоже интересно, в общем. Только я не стану поддаваться на провокации.
— Наверное, Ник мыслит категориями «все бабы стервы», — подсказываю язвительный ответ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Миледи, как вы можете так о себе! — смеётся Ник, заставляя меня опять напрячься. Вот говорила же себе — не поддаваться!
— Я не о себе, я о вас.
— Нет, миледи. Я вовсе не считаю всех женщин на свете стервами. Просто институт брак устарел. Какой смысл жениться, если можно просто быть рядом?
