Элисар сидел спокойно и с явной ненавистью. Фарнак и Тарук остановились и в замешательстве стали поглядывать друг на друга, не зная как поступить дальше.
— Вы что, пришли, чтоб глазеть на меня?! — со злобой процедил на них из подо лба бывший военачальник. — Где он? Опять решил сделать небольшой допросчик? — Ну, давайте ведите меня к нему! Все равно не услышите нового!..
Не понимая что он говорит, но ясно уразумев, что их приняли не за тех людей, Тарук заговорил:
— Нет, нет, кажется вы нас не поняли! Мы пришли спасти вас!
— Что?! Я не ослышался?! — удивленно произнес он.
— Нет, вы не ошиблись! — подхватил Фарнак, радуясь. Он же собственноручно спасает своего кумира и начал рубить цепь. — Там началась война и без вашей помощи нам не обойтись! — говорил он деловито.
— Как война! Какая война? О чем вы говорите?
Но время не терпело, чтобы его тянули на разные разглагольствования, и двое товарищей быстро разобравшись с цепями, на ходу начали тому объяснять причину его внезапного спасения. Тот хоть и был рад своему спасению, но узнав, что этому спасению он обязан случившейся войне, он принял сильно озабоченный вид, не лишний раз, восхитив и удивив этим, спасавших его двух солдат.
Требовалось освободить людей, которые не являлись истинными преступниками. Иначе они могли освободить, каких-нибудь головорезов, что все-таки содержались в этом замке-тюрьме. Так как ни кто из спасателей в этом не разбирался, эта задача легла на плечи освобожденного, смысливший в этом на много лучше чем они. Поэтому Элисар взяв у Монте список заключенных, начал указывать нужные имена и их номера узилищ. И двое товарищей бросились все исполнять.
Освобожденные люди и в самом деле не казались преступниками — их достойное поведение и внешний вид, не утративший аристократизма от тяжелого бремени узничества, говорило само за себя. Выслушав, все пояснения они стали, как и было велено, собираться в нижнем коридоре замка. Многие друг друга узнали и, увидев своих, не стеснялись обниматься и прослезиться. Собралось около ста человек. И Элисар дождавшись пока все, освободятся, вышел вперед и произнес:
— Друзья!.. Я не буду тратить время на не нужные разговоры, ибо дорога каждая минута! Но лишь скажу, что своему освобождению мы обязаны, этим двум доблестным солдатам, — он указал на засмущавшимся Фарнака и Тарука, — …И вы уже успели понять, что на наш город напал злостный враг! Наша обязанность помочь своему городу! Оружия нет, придется добывать в городе. Идемте же!..
Он устремился к выходу, и все последовали за ним.
Город пылал. Битва еще продолжалась. Даже отсюда они услышали звон мечей и крики сражающихся.
Разместившись в лодках, они погребли к городу, не зная, что там их ожидает. Смерть, или же свобода. Одно из двух.
А покамест, мой дорогой читатель, перенесемся в прошлое, всего на несколько часов, дабы вместе с нашим, как вы, наверно, уже успели понять, главным героем повествования, то бишь Плаше, встретить случившееся несчастье — войну. Итак…
Когда еще не случилось несчастье, он спал, точнее, лежал в своей кровати и размышлял на не очень приятные темы. Не будем вдаваться в подробности, но лишь скажем, что ему было все одиноко и грустно. "Три дня уже прошло, а господина нет! — думал он невесело. — Что еще за дела у него?.. Понять не могу…"
Где-то около двух часов ночи, сквозь сон он услышал какие-то неясные звуки — будто звенели колокола. Сперва ему подумалось, что это, действительно, сон и ему снится церковь, где он не бывал давно. Он еще подумал: "Наверно это Бог напоминает мне об обязанностях, которых я должен блюсти, как верующий человек!", а он был действительно верующим человеком и решил, что обязательно сходит в церковь на ближайших выходных, но когда уяснил, что беспорядочный трезвон совсем не похож на призыв к молельне, а скорее похож на призыв о помощи, он понял, что что-то случилось. Сперва, ему показалось, что это пожар, поскольку за окном в небе заметил блики багровых огней. Быстро встав с постели, он подошел к окну, но ничего рассмотреть не смог. Спустившись на нижний этаж, он зажег свечу и в пижаме вышел во двор. Было темно, а на северном небе отсвечивалось. На шум в окна соседних домов тоже начали появляться огни, и услышал, где-то на северной окраине города ржание и топот копыт. Солдаты, подумал он. Что бы это могло быть? Тут в окне появился сосед, тоже в пижаме и спросил что происходит. Но Плаше сам ничего не понимал и ответил, что не знает.
Но все прояснилось, когда неожиданно проскакал всадник, вопя на всю улицу, что началась война…
Война… Время как будто остановилось. Он стоял, словно вкопанный и наблюдал: как всадник, пронесся мимо как резаный крича одно слово — «война»; увидел как сосед, что только что с ним разговаривал, вдруг переменился в физиономии и чуть не упал с балкона; и что стоит на голой земле в одних домашних тапочках и пижаме; услышал как залаяли бездомные собаки и как какой-то ребенок жутко заплакал. И это слово, которое словно эхо проносилось в голове, заглядывая в самые потаенные участки мозга, парализовало его, как укус ядовитого насекомого… Война… Точно пророчество повторялось это слово. Война…
…Его кто-то сильно тряс. Но он не обращал на этого внимания. Он осознал… Он понял… понял, что жизнь больше не будет, что раньше… Это уйдет — унесет война… Все останется в прошлом. Нельзя даже будет потом в это поверить… Потому что не повериться…
…Он понял, что больше никогда не оденет пижаму и тапочки… не будет… этого дома. Но увидел сапоги, жесткую землю и открытое небо, затянутое мраком…
…Человек трясет, трясет и трясет… Что-то говорит… Кто же это?.. Лицо знакомо… Не вспоминается!.. Говорит какое-то слово… Имя… Чье имя?.. Знакомое имя!.. Трясет! Говори четче!.. Но язык… Он не слушается… И куда все бегут?…. Болит голова!.. Падаю…
— Эбри, принеси холодной воды! Ему нужно поскорее прийти в себя!.. — захлебываясь повелел жене Большой Том, озабоченно вглядываясь в напряженное лицо и закатанные зрачки Плаше.
Когда глашатаи объявили о начале войны, толстяк в это время не спал. Он был у себя в мастерской в подвальном помещении его дома и мастерил дубовую бочку для винного погреба. Эта была последняя бочка из пяти, заказанных ему две недели назад одним сановником. Нужно было ее докончить, поскольку срок заказа истекал завтра. Все доски для пятой давно уже были готовы, он как раз устанавливал их в специальный станок, и оставалось только затянуть ее обручами и закрепить. Но в истерике вбежавшая жена, заставила его прерваться…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
