песиглавец меня подери, это он должен знать, что делать!
Я чувствовала, что умру прямо сейчас, если он остановится.
- Сения, - раздался его хриплый голос, и оборотень выдохнул мне прямо в волосы, над ухом, прижавшись губами. - Моя Сения. Моя маленькая Сения.
О, светлые боги!
Он так называл мое имя, что я чувствовала, что вот-вот сойду с ума. Не знаю, как так получилось, но я положила ладони на его затылок и притянула лицо мага к груди, едва прикрытой полураспахнутым банным балахоном.
Мне было мало! Было страсть как мало его поцелуев!
Лиодор приник губами к моей коже – и я потеряла счет времени, потеряла саму себя в пространстве, весь огромный мир сжался до восхитительных ощущений его теплых, мягких губ.
Что же это происходит? Почему рядом с ним время и пространство сливаются в одно пульсирующее желание? Желание – я сама не понимаю чего. Но в том, что такое возможно только с ним, только здесь и сейчас, я не сомневалась…
Мир вокруг опять взрывался яркими огненными сполохами, миллионы радуг плыли перед глазами, стоило мне приоткрыть веки и увидеть густую вьющуюся шевелюру на своей обнаженной коже. Боги, похоже, еще мгновение – и меня не станет!
- Сения, - услышала я шепот Лиодора, и сладкая пытка поцелуями закончилась.
Я разочарованно застонала – хочу еще!
- Милая, - не унимался маг, пока я не открыла глаза и не обнаружила, что лежу, опрокинутая на черные простыни, а маг сидит рядом, на краю кровати. Вот те раз! Когда это он успел уложить меня на кровать? Впрочем, какая разница! В его сильных, надежных руках так хорошо! Почему он прекратил?
- Ты краснеешь, - с улыбкой сообщил мне чародей, все еще хрипловатым голосом.
Он убрал прядь волос с лица и провел тыльной стороной ладони по щеке, от чего мое тело непроизвольно изогнулась, требуя продолжения ласки.
- Краснеешь, - повторил он. - А значит, пришла в себя.
Кто пришла в себя? Я? Пришла, ага. Собрала глаза в кучку и недоуменно уставилась на него. Почему он перестал?
- Сения, я понимаю, что сейчас не время и не место, но ты станешь моей женой?
Вот те раз. На осиновом колу мочало – начинай сначала. А потом об этом поговорить никак нельзя? Я все еще дрожала от его поцелуев, а гормоны, похоже, и вовсе затеяли революцию.
- Ты же знаешь, - ответила я, глядя в его голубые глаза.
- Ответь, - настойчиво попросил маг.
- Нам надо спросить благословения, - прошептала я. - И только потом.
- А если бы благословение уже было получено? Что бы ты сказала? – не унимался брюнетистый оборотень.
- Я бы сказала да, - прошептала я и притянула его к себе.
- Нет, вы только посмотрите на них, - раздался из дверей возмущенный голос Динеке.
Я с силой оттолкнула от себя Лиодора, от чего он скатился с кровати, а сама клубочком перекатившись по черному ложу, свалилась с другой стороны. Вставая, я запахивала банный балахон и краснела, краснела… Дивная Макошь, как стыдно!
Динеке тем временем не обращала никакого внимания на наше с Лиодором замешательство, потому что продолжала, как ни в чем не бывало.
- Нет, ну прямо как дети малые! Ни на минуту наедине оставить нельзя! Дар, пожалуюсь на негодяя-братца дяде! Сения, а где твой коловертыш? Мне показалось, что он в вопросах морали намного сознательней тебя? Девочки, что встали, влюбленных никогда не видели? Так посмотрите, потом поздно будет, потому что сейчас я этого мошенника выдворю из девичьей опочивальни к песиглавцам собачьим, потому как времени у нас в обрез! – это она уже говорила замеревшей на месте толпе девушек, которые держали целый ворох каких-то разноцветных тряпок, лент, шляпок, и даже обуви. Они стояли, не решаясь переступить порог и смотрели на нас, переводя взгляд с меня на Дара, широко раскрыв рты.
- Да пошутила я! – потеряла терпение Дине. - Не надо на них смотреть, они стесняются, аки пралюди Адам и Ева, впервые узревшие свою наготу! Заходите смелей, милочки!
И, уже обращаясь к Дару:
- Ну, что застыл, братец? Бегом отсюда, пока мы будем обряжать и прихорашивать твою невесту для тебя!
И, не давая мне и рта раскрыть:
- Опять шучу! Юмор у меня после этой божественной ванной и кофею с местным ликером такой! Просто подберем тебе пару нарядов, ну и комплектов белья, конечно, чтобы совсем свести с ума моего братца!
С этими словами черноволосая бестия вытолкала мычащего что-то нечленораздельное брата за дверь, а девушек, оказавшихся теми самыми «лучшими портнихами», затащила вовнутрь.
Портнихи, надо отдать им должное, быстро взяли себя в руки, и закружили меня в целом смерче измерительных лент, булавок, тканей, кружев и прочей, милой девичью сердцу, материи.
- Вот это платье, - наконец остановилась Динеке, выбрав для меня вишневое произведение искусства, украшенное сверкающими самоцветами и лаконичным, но восхитительным черным узором. - И эти туфли. Это ты наденешь сейчас, чтобы не выглядеть хуже наших любезных хозяек, - промурлыкала Динеке.
Поскольку аргумент был весомым, я особо не сопротивлялась, облачаясь в то, во что было приказано, надев предварительно настолько неприличное черное бюстье и панталоны… которые, к слову, и панталонами назвать было невозможно – так, кружевные кусочки на тесемочках! Также Динеке протянула мне черные шелковые чулки на кружевных резинках.
- У тебя бесподобные ноги, - подвела он итог. - почему ты их постоянно прячешь? Впрочем, моему брату твоя стыдливость, похоже, по душе, - ответила она сама себе, и продолжила сие увлекательное занятие, а я не вмешивалась, не желая мешать ей поговорить с умным собеседником. - Видно, что твоя скромность только сильнее его распаляет, Сения. Что ж,
