— Помоешь?.. — спросил он с долей иронии. А я послушно провела пальцами. Подобного мытья суженный спокойно выдержать не мог, я и сама не поняла, как буквально за мгновение оказалась перевернута на спину, в то время как Ратмир навис сверху.
— Теперь я помогу тебе… помыться… — прошептал он, а я хотела было возразить, что я-то как раз в помощи не нуждаюсь… Но мое сознание резко и безвольно застряло в паутине ощущений.
— И здесь… — пояснил он, как будто я сама бы не поняла, куда настойчиво стремились его пальцы, окончательно превращая меня в застывшего кролика, желающего не убегать от удава, а лишь побыстрее стать его добычей…
Движение внутри не доставило боли, лишь глаза широко распахнулись словно в удивлении, выискивая нечто на лице Ратмира. Но он смотрел также пристально, не отводя взгляда, а потом покрыл мое лицо поцелуями. Я ответила, ощущая губами мягкую кожу. Вокруг нас безжалостно плескалась вода, выливаясь лужицами на светлый каменный пол. Он двигался все быстрее, я ощущала нарастающую россыпь искр в животе, не успевая анализировать эти ощущения. В конце он дернулся особенно резко, придавливая, прижимая меня к краю купальни, словно хотел окончательно объединиться со мной, а я обхватила его как можно крепче. Хрипло выкрикнул мне в губы:
— Аля!..
Что?! Что он сказал? В моей голове словно молния пронеслась, резко вырвав из томительного плена. Выбросив на остров давно забытых воспоминаний. Событий совсем далекого прошлого… Ведь я до сих пор испытывала странное ощущение от этого старого имени. Аля. Аля! И когда Ратмир его изредка произносил, словно опасаясь меня так называть, какое-то смутное чувство, неявное ощущение накрывало меня. Чувство… узнавания. Что-то подобное уже было со мной. Только я никак не могла вспомнить, где…
И, наверное, лишь сейчас, шум плещущейся воды, ощущение влаги, погружения под воду и сам Ратмир, словно маленькие кусочки головоломки сложились в полную картину. Я вспомнила, внезапно и от того резко болезненно внутри. Я постаралась спрятать свою догадку, улыбкой замаскировав отношение к происходящему. Ведь я была действительно рада внезапной близости и чего уж скрывать, мне было приятно…
Поэтому, обняв лицо мужа ладонями, я поцеловала его со всей нежностью, на которую была способна малоопытная девица, насухо вытерла волосы и удалилась в кровать. Вскоре он тоже устроился рядом, но, по счастью, успокоился и быстро заснул, а вот пробраться в мою голову ему было не по силам. Я вздохнула с облегчением — мне надо было тщательно восстановить воспоминания.
Всплеск воды и голос… Давняя история. В детстве я частенько гостила у бабки с дедом в небольшом летнем домике на склоне имения в дальнем пригороде Латеры. Дед тогда находился в отъезде, и за мной присматривала лишь бабушка. Она всегда, как мне тогда казалось, занудно повторяла:
— Аля, смотри, не пересекай поляну! Там пруд! Играй рядом с домом. За поляну ни ногой!
Будучи непоседливым ребенком я её не послушала. На тот момент мне было пять, и во что бы то ни стало хотелось посмотреть, как плавают головастики, замеченные накануне. И пока бабушка усердно развешивала белье за домом, я быстро юркнула за кусты и опрометью бросилась вдоль небольшого, желтеющего в сладковатых цветах поля. Сбежала по склону вниз до заросшего камышом озера с зеленоватой ленивой водой, наклонилась, чтобы рассмотреть копошащихся в мутной тине обитателей. А дальше… я и сама не знаю, как это произошло. Земля у озера оказалась на удивление скользкой, и я даже не заметила, как очутилась в воде. Казалось, мгновение назад я внимательно всматриваюсь в движение хвоста головастика и уже вот сама ухожу с головой под воду, нарушая стройную жизнь обитателей пруда. Выныриваю, но страх парализует меня, а ноги словно затягивает в густую жижу внизу, цепляет какими-то растениями. Я не могу закричать и снова пропадаю под водой. А потом снова выныриваю.
Вот в этот самый момент меня и подхватывают сильные руки. Я барахтаюсь от шока и не могу отдышаться, но мужчина крепко держит меня, стоя в воде. Выходит на берег и выносит меня как раз в тот момент, когда подбегает бабка с перекошенным от ужаса лицом и расширенными в страхе глазами. Обнимает меня трясущуюся крепко, благодарит многократно спасителя, а меня ругает, ругает со слезами на глазах…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я же говорила, Аля, говорила, непослушная девчонка…
Мужчина пытается успокоить её, кажется, ему вовсе не нужны благодарности. Я шмыгаю носом, вытирая руками слезы, смешанные с пресной прудовой водой. Мне стыдно и… любопытно одновременно. Необычный гость для здешних мест. На прощание спаситель присаживается рядом со мной на колено:
— Полно, полно… — мягкий голос ласкает и успокаивает одновременно. Шероховатый большой палец осторожно скользит по моей щеке, осушая ее. — Будь осторожнее. А-л-я.
Он как бы жует мое имя, пробует его на вкус, лукаво глядя на меня темными глазами, заглядывая внутрь, в самую сердцевину моей испуганной души. Я лишь стою, потупившись, и киваю, не зная, как говорить с незнакомцем.
— Аля, мне пора. Будь умницей…
Банальные слова, но произнесенное имя сейчас резало мое сердце по-живому. Бабка любила пересуды, поэтому новость о моем чудесном спасении (а заодно о моей несусветной глупости) разнеслась по деревне со скоростью ветра и дошла до прилегающего провинциального городка. Репортер местной газеты, страдающей от нехватки душещипательных новостей, без труда обнаружил странного постояльца в одном из доходных домов и даже умудрился сделать его снимок на дорогущую технику для фотопечати. Потом этот снимок появился в свежем номере провинциальной газетенки.
А сердце мое сжалось все сильнее — я вспомнила. Мысли обжигающими льдинками рассыпались внутри. Этот мужчина, мой спаситель и герой рубрики "животрепещущее"… удивительным образом похож на Ратмира. Теперь его образ отчетливо всплыл среди потока мутных воспоминаний. Этот мужчина в длинном и подмоченном сюртуке, с длинными черными волосами, аккуратно собранными в хвост, с вкрадчивыми интонациями в голосе и необычайно пронзительным взглядом. Это Ратмир, так оно и есть… Его лицо острой маской врывается в то спокойствие, которое успело воцариться в моей душе. Осознание, смятение и подозрение вихрем проносятся сквозь меня и добавляют лишь тревогу и озабоченность.
Как такое возможно? Неужели я права или окончательно схожу с ума, и мой муж мне мерещится, где не следует? Б-р-р-р… Похоже, лесная жизнь не лучшим образом сказалась на моем воображении. Или… Я быстренько сопоставила цифры в голове. Ратмиру на вид чуть за тридцать. Но тому представительному мужчине, что меня спас, не побоявшись полезть за девчонкой в грязную тину, было не меньше лет. Его и сравнить-то нельзя с подростком или даже юношей, будь на его месте в то время мой муж… И все же, это был он. В этом я почему-то была уверена. Тогда… кто он, Ратмир? И почему он появился в моей жизни в тот момент? Быть может, таинственный лес меняет не только животных, но и оказывает влияние на нас, людей? Рой вопросов немедленно завертелся в голове. Острое желание проверить догадку не давало усидеть на месте. Я вновь задумалась о возможности покинуть лес. На время…
Решимости придавал и тот факт, что я могла доказать истину и отсутствие у меня логично подозреваемого умопомешательства. Надо было всего лишь откопать в архиве ту газетенку, в которой была фотография моего спасителя. Но что, если я окажусь права? Что если это не бред моего чересчур влюбленного воображения? Значит ли это, что Ратмир как-то связан с нашей семьей и оказался возле пруда далеко не случайно? Что с его телом и почему оно не поменялось за эти годы? И самый главный вопрос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Когда я пыталась ответить на него, мое сердце сжималось до боли, словно в нем глушили бодро работавший до того мотор… Хотелось остановить сознание, чтобы не было слез горечи и разочарования. Хрупкий цветок моих чувств, что так несмело пробился сквозь сухую землю недоверия, в момент покрылся инеем и заледенел, грозя рассыпаться на тысячу замерзших кусочков. Почему Ратмир мне ничего не сказал? Не объяснил, не раскрыл мне глаза в надежде, что я ничего не вспомню, ничего не замечу? Почему? Что за тайну он скрывал так тщательно?
