— Я знаю, что есть люди, которым приходится куда хуже, чем мне, — сказала она. — Я здорова, руки, ноги, голова на месте. И все же чего-то не хватает. Не знаю, как другие, — может, и у них то же самое, только они не подают виду, — но у меня такое чувство, как будто внутри меня дыра, которую я ничем не могу заполнить. И мне так одиноко...
— Вот видишь, — сказал тут Джек. — Она моя.
Мойра повернулась к нему:
— Это еще что такое?
Но ответила ей Диана:
— Он предъявляет права на твое несчастье, — сказала она.
Мойра перевела взгляд с одного на другого. Между ними явно что-то происходило, какая-то скрытая борьба, сути которой она не могла ухватить.
— О чем вы оба говорите? — спросила она снова.
— Этот город наш, — сказала Диана. — Мой и моего брата. Мы с ним две стороны одной монеты. У большинства людей монета падает моей стороной вверх, ведь вы от природы оптимисты. Но некоторым оптимизм изменяет. И когда монета поворачивается к ним другой стороной, то прощай надежда.
Внимание Мойры особенно привлекли слова «ведь вы от природы оптимисты», в устах Дианы они прозвучали так, словно она и ее брат — не люди. Она повернула голову и взглянула на город мостов и покосившихся зданий. Он был словно картина из сна — не то чтобы кошмарного, но и не слишком приятного. И она оказалась здесь в ловушке; в ловушке из сна.
— Слушайте, а кто вы такие? — спросила она. — На «Джека и Диану» я больше не клюну — слишком похоже на ту песню Джона Мелленкампа. Кто вы такие на самом деле? И что это за место?
— Я ведь тебе уже говорил, — сказал Джек.
— Но ты дал ей только половину ответа, — добавила Диана. Она повернулась к Мойре. — Мы Отчаяние и Надежда, — сказала она. Коснулась рукой груди. — Ты нуждаешься в нас, и потому мы перестали быть аллегорией и обрели плоть и кровь. Это наш город.
Мойра покачала головой:
— С Отчаянием все понятно — это место просто смердит им. Но при чем тут Надежда?
— Надежда помогает сильным подняться над отчаянием, — сказала Диана. — Это она придает им сил. Не слепая вера и не точное знание, что кто-то придет и поможет, но понимание того, что своими силами они способны не только выжить, но добиться счастья. Именно надежда закаляет их волю и дает им силы продолжать борьбу, сколь бы ничтожными ни были их шансы.
— Не забудь сказать ей о том, как избыток на дежды превратит ее в ленивую корову, — сказал ее брат.
Диана вздохнула, но не стала делать вид, будто не слышала.
— Это правда, — сказала она. — Слишком много надежды тоже плохо. Запомни одно: ни отчаяние, ни надежда не властны сами по себе; они лишь дают силу, используя которую, ты победишь или падешь.
— Популярная психология, — пробормотала Мойра.
Диана улыбнулась:
— И все же в ней есть зерно истины, как в бабушкиных сказках, а иначе почему бы ей быть такой популярной?
— Так что я тогда здесь делаю? — спросила Мойра. — Я ведь еще не сдалась. Я еще борюсь.
Диана посмотрела на брата. Тот пожал плечами.
— Признаю свое поражение, — сказал он. — Она твоя.
Джек повернулся к Мойре, капризная, как у балованного ребенка, гримаса исказила его резкие черты, и они начали расплываться.
— Ты еще вернешься, — сказал он. Его голос был сух, как ветер в пустыне, он словно наполнял ее сердце мелким песком одиночества. — Надежда сладка, я первый охотно это признаю, но Отчаяние, раз коснувшись тебя, всегда будет иметь над тобой власть.
Жар разлился по телу Мойры. Ноги у нее подкосились, голова закружилась, в глазах потемнело, она почти не слышала, что ей говорят. В висках с тяжким гулом билась боль.
И все-таки Надежда сильнее.
Мойра не знала, услышала ли она эти слова на самом деле в тот миг, когда сладкое дыхание Надежды освободило ее сердце от песка, который намело туда Отчаяние, или они пришли изнутри ее самой, потому что она хотела, ей необходимо было в них верить. Но сухой голос Отчаяния утонул в них. Она больше не боролась с головокружением, а отдалась на его волю.
Мойра вдруг осознала, что стоит на четвереньках, упираясь ладонями и коленями в какие-то грязные деревяшки. Где?..
Тут она вспомнила: крытый мост. Город. Надежда и Отчаяние.
Она села на пятки и огляделась. Она снова вернулась в свой мир. Снова — если она, конечно, вообще куда-нибудь из него исчезала.
Внезапно ее оглушил какой-то рев. Свет фар ударил в глаза, и на другом конце моста показалась машина. Мойра тут же вспомнила Эдди и то, как она боялась нарваться на каких-нибудь деревенских мужланов, но бежать было некуда. Под визг трущихся о дерево колес машина затормозила, открылась дверца. Из нее вышел какой-то мужчина и направился к Мойре.
В свете фар, которые горели у него за спиной, он показался ей огромным — настоящий монстр. Она хотела удрать. Она хотела закричать. Но не могла даже двинуться, даже нож из сумки вынуть и то не могла.
— Господи! — сказал незнакомец. — Что с вами?
И он с напряженным от беспокойства лицом склонился над ней.
Она медленно кивнула:
— У меня просто... голова закружилась, по-моему.
— Вставайте. Я вам помогу.
Она не сопротивлялась, когда он помогал ей подняться. Не сопротивлялась, когда он вел ее к машине. Он открыл переднюю дверцу, и она благодарно опустилась на пассажирское сиденье. Мужчина бросил взгляд на другой конец моста, откуда она вышла, как ей теперь казалось, сто лет тому назад.
— У вас что, с машиной что-то случилось? — спросил он.
— Можно и так сказать, — ответила она. — Парень, с которым мы ехали, выбросил меня на дорогу в нескольких милях отсюда.
— Вы не пострадали?
Она покачала головой:
— Нет, только мое самолюбие.
— Господи. Дерьмовый мужик какой.
— Да уж. Спасибо, что остановились.
— Не за что. Вас куда подвезти?
Мойра покачала головой:
— Я иду обратно в Ньюфорд. Вряд ли вам в ту же сторону.
— Ну, не могу же я вас здесь одну оставить.
Не успела она возразить, как он захлопнул дверцу и пошел к водительскому сиденью.
— Не волнуйтесь, — сказал он, садясь за руль. — После того что с вами стряслось, каким надо быть мерзавцем, чтобы... ну вы понимаете.
Мойра не могла удержаться от улыбки. Похоже, он правда смутился.
— Сейчас проедем этот мост, развернемся, а там,..
Мойра тронула его за руку. Она вспомнила, что случилось, когда она в последний раз пыталась перейти через этот мост.
— Сделайте мне одолжение, ладно? — попросила она. — Давайте просто выедем с моста задом.
Ее благодетель странно на нее покосился, потом пожал плечами. Дал задний ход и начал пятиться с моста. Пока они не оказались на дороге, Мойра сидела, затаив дыхание. Но вот сосны и кедры снова встали вдоль обочины, звезды засверкали над головой. И никаких чудных городов. Никаких мостов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
