По рации у Александра запросили номер машины нарушителя.
Горшков вынул пистолет, опустил стекло.
— Достань его как можно ближе.
Хорошо, что улица глухая и встречных машин нет. Он поднял руку и дважды выстрелил в воздух. ГАЗ-53 продолжал, разбрызгивая дождевые лужи, мчаться вперед. Горшков высунулся из окна, прицелился и выстрелил по номеру. Грязь отскочила и стали видны цифры. Александр по рации передал номер бортовой машины. Потом снова высунулся в окно и четыре раза подряд выстрелил по задним колесам. Четвертая пуля, он успел это заметить, прошла мимо, ударила в большую лужу. «Эх, ты, кандидат в мастера!» — выругал себя Горшков.
Бортовая свернула вправо, к железнодорожному вокзалу. Но туда пьяному и вовсе нельзя, сейчас электричка из Москвы должна подходить.
ГАЗ-53 вылетел на трамвайное кольцо. Впереди — высокий забор. А за ним — Александр знал — глубокая траншея, там строится подземный переход. Если водитель сломает забор, дальше бортовая никуда не денется.
Но ГАЗ-53 вдруг резко затормозил перед самым забором, а из кабины выскочили двое и бросились в разные стороны. Почему их двое? Как же это он второго-то не заметил?
— Стойте? — крикнул Горшков, распахивая дверь «Жигулей» и обегая машину. Никого! Где они? Александр перемахнул через забор. В трех метрах — глубокая, наполненная желтой водой траншея, рядом трубы. И чья-то кепка видна. Чья? Горшков вскочил на трубы. За ними съежившись, втянув голову в плечи, сидел мужчина. Горшков с пистолетом в руке спрыгнул к нему:
— Вставай!
Мужчина увидел пистолет, медленно встал и поднял руки. На Горшкова пахнуло сивушным перегаром.
— Твоя машина?
— Нет, начальник, не моя, — пробормотал он. Из наружного кармана мятого пиджака выглядывали путевки. Горшков левой рукой выхватил их, посмотрел номер.
— Ты еще врешь?
Мужчина пригнулся, отводя назад правую руку. Александр на миг опередил его, ударив левой в челюсть. Водитель пошатнулся, медленно опустился на трубы. Горшков нагнулся. Кажется, глубокий нокаут. Ладно. Этот теперь не уйдет. А где же второй? Александр выпрямился и краем глаза успел заметить, что сзади на него по новеньким, только что уложенным бетонным плитам бежит второй, бежит, пытаясь выдернуть правую руку из кармана плаща:
— Сейчас я тебя перышком!
Горшков отскочил в сторону, подсек нападавшему обе ноги и снова ударил левой. Мужчина как-то странно легко завис в воздухе и, перевернувшись, упал на строительный шлак.
Все произошло в считанные секунды, но сотни пассажиров только что подошедшей к перрону московской электрички стали свидетелями этой короткой схватки. До перрона было каких-нибудь десять метров.
К сержанту и двум нарушителям двигалась огромная толпа. Горшков торопливо спрятал пистолет.
— Что случилось, командир? — высокий пожилой мужчина оказался первым около Александра и очнувшегося от нокаута водителя.
— Человека они только что сбили, пьяные, — ответил Горшков, слыша рев сирен подъезжающих оперативных машин.
Водитель, помогая себе руками, сел на трубу, сплюнул в сторону пожилого мужчины:
— Скажи спасибо, что не тебя сбил!
Стоявшие вокруг люди возмущенно подступили к пьяному хулигану. Горшков громко сказал:
— Граждане, их трогать нельзя!
В этот момент сквозь толпу к нему пробился Басов:
— Саша, там другому, кажется, скорая помощь нужна, я уже вызвал.
— Спасибо, Иван Иванович. Еле догнал их.
— А у второго, между прочим, в кармане во-от такая финка.
— Я догадался, — кивнул Горшков, — иначе бы не тронул его. Вы доложили о применении оружия?
— Все в порядке, моряк, не волнуйся.
Вскоре приказом начальника управления Александру Горшкову досрочно было присвоено звание «старшина милиции».
Через два года, остановив ночью машину, водитель которой превысил скорость, Горшков приготовил штрафной талон.
Мужчина стал копаться в карманах:
— Товарищ старшина, я же свой, между прочим, я два года назад помогал вашим товарищам двух нарушителей задерживать. Мне еще приемник тогда подарили.
— Приемник? Это хорошо. А у вас нет желания вернуть мне кошелек с талонами, я его в вашей машине в тот вечер обронил.
— Батюшки! — ахнул мужчина. — Так это вы, товарищ Горшков? А я тот самый, вы меня помните? Между прочим, так и вожу ваш кошелек с собой. Знаете, все некогда отдать, вот, возьмите. Только сейчас не наказывайте, ладно? Я больше не буду, честное слово!
День третий. Она стояла на крыльце общежития, в котором расположился отряд учащихся машиностроительного техникума. Был август, вечерело. С ближнего поля головокружительно сладко пахло зрелой земляникой. Горшков притормозил «Яву», посмотрел на девушку.
— Чего загляделся?
— Просто так. Красивая. Разве нельзя?
— Пожалуйста, у нас тут все красивые. Прокати!
— Не боишься?
— А вам по должности такое не положено.
— Это ж надо! Ну садись. Прокачу с ветерком! — Горшков с места дал полный газ, и темнеющий над сладким полем горизонт рванулся навстречу.
— Лихой наездник. Где научился?
— В яслях. Я же милиционер.
— Они такие не бывают.
— Какие?
— Симпатичные и добрые.
— Вот уж неправда, у нас все как раз такие.
— Где ж ты был? Здесь только что ребята местные подрались.
— Я в ГАИ работаю, а сегодня выходной, поэтому без формы.
— Понятно. Ты приезжай завтра, мы еще две недели ягоды собирать будем. Только без формы, как сейчас. Ага? А теперь давай назад, мне отбой проверить надо.
— Договорились. Между прочим, меня зовут Саша.
— А меня Таня.
В декабре Саша и Таня сыграли свадьбу…
День четвертый. Маршрут в тот январский вечер 1983 года был привычным — проспект Ленина. На дежурство Горшков заступил вместе с инспектором ГАИ младшим сержантом Андреевым.
В девять вечера пообедали в столовой.
В 22.45 Горшков вел патрульные «Жигули» по направлению к Туле.
Дежурство должно было закончиться через час пятнадцать минут. Под колесами хлюпала грязь. Недавний снег опять растаял, и дорога была неприятной. Андреев сидел рядом. Приблизились к первому девятиэтажному дому на проспекте Ленина. Справа — ресторан «Отдых».
— Гляди, Саша, пьяный за рулем.
Горшков посмотрел вправо: от бордюра медленно отъезжали «Жигули» с номером «з-0715-ГА».
— Нет, это он отъезжает, — ответил Горшков, но через несколько секунд понял, что неправ: след задних колес «Жигулей» не совпадал со следом передних. Старшина прибавил газ, стрелка спидометра пересекла цифру «50». Андреев опустил стекло, вытянул руку с жезлом. В «Жигулях», ехавших рядом с патрульной машиной ГАИ, было четверо мужчин и женщина. На сигнал остановиться водитель не отреагировал. Горшков прибавил скорость, прижал «Жигули» к бордюру.
Андреев вышел первым. Водитель «Жигулей» включил заднюю передачу и стал отъезжать. «Шутник!» — усмехнулся Горшков и тоже сдал назад. Андреев приблизился к машине, козырнул. Из нее вышел водитель, молодой, широкоплечий, улыбающийся, в темно-коричневой дубленке. До него было метра три, но Горшков издалека уловил запах спиртного.
— Тебе документы, начальник? — парень раздвинул на груди куртку. — Нет их у меня. Ключи хочешь? Держи! — и бросил ключи в свою машину между сидениями.
«Все ясно!» Горшков открыл заднюю дверцу патрульной машины, шагнул вперед:
— Садитесь с нами, поедем на медицинское освидетельствование.
Много раз за семь лет своей службы Александр произносил эту фразу. И не однажды те, к кому она была обращена, пытались не подчиниться. Так и в этот раз: водитель стал вырываться. В этот момент ему на выручку из «Жигулей» выбежали еще трое. Один из них дохнул на Горшкова перегаром:
— Я был за рулем! — и схватился за дверцу, которую хотел закрыть Александр.
— Тогда садитесь и вы, — предложил старшина, на мгновение поворачиваясь к нему. В ту же секунду водитель выскочил из патрульной машины, а третий пассажир «Жигулей» ударил старшину кулаком в лицо.
Александр заметил, что Андреева тоже втянули в драку. Впереди, метрах в двадцати, под красным сигналом светофора, стояло такси. Горшков махнул его водителю рукой, подъезжай, мол, помоги. Тот неохотно сдал назад и даже вышел на дорогу, но безучастно смотрел, как невысокий старшина пытается удержать двух пьяных.
«Вдвоем не справимся». Горшков метнулся к рации в патрульной машине:
— Прошу оказать помощь, нахожусь напротив пединститута!
На это понадобились секунды, но пьяных уже не было. Андреев молча показал на трамвайную остановку. Горшков бросился к ней между патрульной машиной и «Жигулями». На пути встал четвертый пассажир, до этого не принимавший участия в конфликте. Горшков влево, тот влево, старшина вправо — он опять на пути. Пришлось схватить его под руки и посадить на капот машины.
