– Кроме кучи друзей, – возразил Бамалко, слегка ощетинясь. – Все говорят одно и то же, потому что всем есть что терять, если начнется Священный Поход. Просто когда смотришь на остальной мир, то видишь столько людей, кто мог бы помочь, да не хочет; Вроде кэмбресского правительства, конечно. Я вас предупреждаю – несколько недель назад оно провело выборы в магистрат на следующий год, и два новых саффета ненавидят друг друга лютой ненавистью. Что бы один ни сделал, другой заблокирует, даже если это будет предложение о повышении им жалованья. Моим людям не дадут работать.
Значит, не кэмбрессец. Тогда монсферранец, вероятно, полукровка.
– Радости республики, – пробормотал Лиас.
– О да, но это случается не каждый год. Просто не повезло, что именно в этот раз ничего не будет сделано. Может, у них и республика, но стоит им выйти за пределы самого Кэмбресса, и вся эта чепуха с «властью народа» спускается в канализацию.
– Кроме вице-короля, кто-нибудь здесь имеет реальное влияние? – спросил я.
– Формально есть клановая Ассамблея, которая ничего не может делать. А правительство вице-короля так поредело, что слышно, как ветер свистит сквозь бреши. На самом деле влияние есть у отдельных личностей, людей вроде Алидризи и еще пары президентов. Все делается от имени вице-короля, а он работает на фараона.
– Скорее свиньи полетят, – фыркнула Алсиана, неожиданно появляясь вместе с Персеей слева от меня. Мы расступились, чтобы дать им место. – Адмирал Кэрао, работающий на кого-нибудь, кроме себя? Бред сивой кобылы.
– Ну, это ты хватила, – одновременно сказали Персея и Бамалко и замолчали.
Лиас улыбнулся.
– Очень предсказуемо.
– Нет, я серьезно, – настаивала Алсиана, глядя на меня, хотя обращалась она ко всем. – Много ли из тех людей действительно работают на принцессу? Сколько ей сейчас – двадцать один, двадцать два? И все это время ее продолжают прятать, пока кто-то якобы работает для ее возвращения. В данный момент президенты кланов могут делать что угодно, хотя, конечно, им приходится остерегаться Сферы. Если принцесса вернется не как марионетка, они потеряют власть.
– Но из нее бы вышла очень хорошая марионетка, – заметил Бамалко. – Они тоже работают на принцессу и, вероятно, на ее возвращение. Она бы стала великим номинальным главой для любого клана.
– Не думаю, что принцесса захочет стать номинальный главой, – возразил я. – Ты бы захотел?
– Я думаю, она должна очень скоро появиться, иначе люди начнут задаваться вопросом: а существует ли она на самом деле? О, я-то верю, что она реальна, но нынче плохое время. Если фараон не вернется сейчас, когда обстановка действительно серьезна… – Бамалко покачал головой. – Ее положению не позавидуешь.
– Ты когда-нибудь пророчишь что-нибудь, кроме гибели, Бамалко? – спросила Персея с жестом досады. – Ты поэтому здесь, а не в Кэмбрессе, потому что там тебе никто бы не поверил?
– Если вам не нужна моя помощь… я могу отправиться со своим пророчеством куда-нибудь в другое место. Возможно, в Фетию. Там этого милитаристского духа нет.
– Бамалко слишком большой индивидуалист, чтобы наслаждаться службой в монсферранском военном флоте, – объяснила Персея. – Или так он говорит. А мы думаем, военные сами бы его не взяли, потому что от него было слишком много неприятностей.
– Им же хуже, – отмахнулся Бамалко. – Все равно наш флот вечно выручает кэмбрессцев, и все было бы отлично, если бы нам не приходилось заодно терпеть их инженеров. У них в Кэмбрессе самая лучшая флотская инженерная академия. Они принимают любого, но только те, кто ее посещал, становятся главными инженерами.
– А ты почему не посещал? – спросил я.
– Ба! Ты думаешь, я хочу провести три года в муштре? В этой академии военная дисциплина.
Другой собеседник Лиаса тотчас возразил ему, и они пустились в явно привычный спор. Когда к ним присоединилась Алсиана, я отвел Персею в сторонку и огляделся, нет ли поблизости Алидризи. К счастью, он все еще говорил с той группой, поэтому мы не привлекли его внимания.
– Персея, Алидризи и есть твой контакт с людьми фараона? – спросил я как можно тише, но не переходя на шепот, чтобы не вызвать у окружающих нездорового любопытства.
– Да, он и его штат. А что?
– Я ему не нравлюсь. У нас уже был сегодня спор – он думает, что я плохо повлиял бы на Равенну и таким образом на фараона, или что она могла бы рассказать мне, где находится фараон.
Интересно, мы вечно сможем поддерживать это притворство, или они когда-нибудь поймут?
– Ну вот! Если Алидризи не поможет, то я ничего больше не могу сделать.
– Все равно спасибо. Ты не знаешь, он уезжал из города в последние два дня?
– Он только что прибыл из Калессоса… Катан, зачем ты спрашиваешь меня об этом?
– Мне нужно знать.
Персея вздохнула.
– Ты сумасшедший. Слушай, я знаю, ты хочешь увидеть Равенну, но это уже чересчур. Если она с фараоном, их будут усиленно охранять, и Алидризи не обрадуется, если ты обнаружишь их убежище.
– Мне нужно ее увидеть, это не просто блажь. Я никуда не продвинулся с другим поиском, и Равенна может помочь.
– С другой стороны, тебя могут просто схватить и посадить под замок. Катан, тут я тебе не помощница. Я не принадлежу к внутреннему кругу, я не того масштаба игрок. У Алидризи служат несколько хороших солдат из тех немногих, что еще остались на Архипелаге, и если он велел им охранять принцессу и ее свиту, они будут охранять. Если Сфера ее найдет, нечего и говорить, как плохо это будет, а Алидризи не поверит мне на слово, что ты один из нас.
– Алидризи не маг, – решительно заявил я. – Ты не могла бы просто сказать мне, когда он в следующий раз уедет из города, если ты знаешь? Дальше – мое дело.
– Это идея Палатины?
– Не важно, чья это идея. – Я уклонился от ответа, потому что это придумала не Палатина. А люди больше доверяют ее идеям. – Когда он уезжает?
Персея осторожно огляделась.
– Он вернулся вчера из-за Сархаддона. Насколько я знаю, Алидризи останется здесь до конца недели и поедет обратно в Калессос через пять дней. Туда езды шесть или семь часов на быстрой лошади.
– Он не поплывет на корабле?
– В Калессос, в такую погоду? Побережье к западу отсюда – это погибель! На северной стороне вообще нет безопасных гаваней. По суще дорога плохая, но даже на боевом крейсере никто не отправился бы в Калессос зимой.
Теперь я вспомнил: это то самое побережье, где пропало «Откровение». Глупо было пытаться установить рекорд погружения в таком печально известном месте, но, очевидно, у них были свои причины.
– Так как он поедет? Конечно, не верхом в такое ненастье. В экипаже?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
