– Я бы приняла это за комплимент, – сказала Хоури, надеясь пробудить хотя бы слабое чувство товарищества у Кьярваль и Суджик, – если бы не знала, что Илиа никогда не говорит иносказательно.
– Значит, хоть одна из вас поняла правильно, – резко ответила Вольева. – Но не бери в голову, Хоури. Сейчас все будет очень серьезно.
В дальнем конце зала начала открываться вторая бронедверь. Из-за постоянно меняющегося освещения Хоури воспринимала происходящее стробоскопически. Что-то такое валило из этой двери: расширяющийся рой эллипсоидов, каждый метровой длины и светлого цвета, с многочисленными манипуляторами и торчащими из амбразур стволами.
Дроны-часовые. Хоури познакомилась с роботами такого типа еще на Окраине Неба. Их прозвали волкодавами за яростные нападения, а еще за то, что они всегда набрасываются стаями. На войне их применяли преимущественно для деморализации противника, но Ана хорошо знала, что они способны на многое и что скафандр не гарантирует ей безопасности. Волкодавы неистовы, но не умны. Вооружены сравнительно легко, но этого оружия много, и действует оно синхронно. Стая волкодавов может сосредоточить огонь на одной цели, если это тактически необходимо. Именно единомыслие делает их такими грозными противниками.
Но в массе вылетающих из ворот дронов-волкодавов виднелось и несколько более крупных объектов, тоже из светлого металла, но не обладающих сферической симметрией. Во вспышках кочующих осветительных приборов эти предметы выглядели знакомо. Тоже скафандры, и вряд ли дружелюбно настроенные.
Атакующие разбегались в стороны от главной оси зала, направляясь к трем бойцам. С того момента, как открылись ворота, прошло секунды две, но Хоури казалось, что куда больше; ее мозг за это время успел переключиться на быстрый темп, который совершенно необходим в такого рода схватках. К счастью, рутинные функции, связанные с выбором цели, у скафандра почти полностью сохранились, поэтому Хоури приказала ему сосредоточиться на волкодавах – пока не стрелять, но следить за каждым. Она знала, что ее скафандр самостоятельно свяжется с двумя партнерами, те выработают кратковременную тактику и распределят между собой цели. Знала она и то, что такой процесс для хозяина скафандра проходит незаметно.
Но где же Вольева, черт бы ее побрал?
Может, перемещается из одного конца зала в другой, чтобы в нужный момент оказаться среди стаи? Да, это в пределах возможного. Движение скафандра, особенно при таком низком атмосферном давлении, может быть стремительным: в мгновение ока он преодолеет расстояние в сто метров. Однако появление вражеских скафандров, которые – в этом Хоури уже не сомневалась – проникли вместе с волкодавами, должны были заставить Вольеву покинуть зал и проделать путь в обход его, по корабельным коридорам и лестницам. Даже находясь в скафандре и досконально зная маршрут, вряд ли можно проделать это за считаные секунды, не превратившись по дороге в лужицу. А нет ли тут другого, более короткого хода? Какой-нибудь незахламленной шахты?
Вот черт!
По Ане открыли огонь.
Палили волкодавы, надеясь пробить ее скафандр сравнительно слабыми лазерными излучателями. Импульсы вылетали из близко посаженных злобных «глаз» в верхней половине эллипсоидального тела. К этому времени хамелеофляж волкодавов, адаптируясь к цвету металлического пола, уже превратил их в пурпурные ромбовидные лепешки, которые то исчезали из виду, то снова появлялись. Ее собственный скафандр – серебристый, отполированный до слепящей зеркальности – отражал бóльшую часть получаемой энергии, но все же прямые попадания наносили ему некоторый ущерб. Это потому, что Хоури задумалась об исчезновении Вольевой и отвлеклась от хода боя. Наверное, Вольева именно этого и добивалась.
Скафандр показывал, что компаньонки еще «живы». Хоури быстро огляделась, чтобы убедиться в этом. Справа и слева от нее стояли Суджик и Кьярваль, похожие на огромные антропоморфные капли ртути. Явно невредимые, они энергично отвечали противнику выстрелами.
Хоури приказала своему скафандру повысить степень защиты, но не уничтожать противника. На плечах у нее появились турели с маломощными лазерами. Импульсы устремились вперед, чтобы сойтись вдали; каждый оставлял после себя лиловый след ионизированного воздуха. Задетый в полете огненной стрелой волкодав или рушился на пол, или превращался в огненный цветок. Что ни говори, а без скафандра в этом зале делать нечего.
– Ты слишком медлила, – сказала ей Суджик по общей связи, хотя бой еще не кончился. – Будь мы в реальном деле, пришлось бы соскабливать тебя со стенки.
– А сколько раз, Суджик, ты бывала в рукопашной?
Кьярваль, которая до сих пор не произнесла ни слова, вдруг вмешалась в разговор:
– Хоури, мы все побывали в боях.
– Да неужели?! А случалось вам оказаться так близко к врагу, чтобы слышать, как он вопит о пощаде?
– Я просто хотела сказать… А, черт!
На Кьярваль скорчился скафандр, засбоивший хамелеофляж мгновенно поменял уйму режимов, то становясь черным, как космос, то белым как снег, то красным с прожилками, то буйно-пестрым, – при этом Кьярваль была похожа на дверь, ведущую прямо из зала в джунгли неизвестной планеты.
Потом ее скафандр замерцал и вернул свое отражающее сияние.
– Меня беспокоят вон те чужие скафандры.
– Для этого они и торчат здесь: чтобы ты разволновалась и напортачила.
– Нам нужна помощь, чтобы напортачить? Что-то новенькое.
– Заткнись, Хоури, и веди огонь.
Она так и сделала. Это было проще всего.
Примерно треть атакующих волкодавов была уничтожена, а из открытых дверей в конце зала новых подкреплений не поступало. Скафандры – а их Хоури насчитала три – до сих пор не предпринимали никаких действий. Сгруппировавшись возле двери, они медленно продвигались в направлении пола и корректировали спуск выбросом тонких, как иглы, струй воздуха из подошв. При этом они одновременно принимали цвет и текстуру пола. И нельзя было понять, несут они в себе людей или действуют автономно.
– Они входят в сценарий, эти скафандры? Ведь не просто так они здесь?
– Хоури, я же просила заткнуться!
Но Ана продолжала гнуть свое:
– Это обстановка, приближенная к боевой? Допустим, что так. Значит, надо разобраться в ней, иначе не будем знать, с кем воюем!
– Хорошая мысль, – отозвалась Суджик. – Сейчас откроем совещание.
К этому времени волкодавы и скафандры трех женщин
