— Сколько у Кондора «штыков»? — произнес в рацию Шувалов.
— Вместе с ним — четверо, — доложил Глеб. По обыкновению, Тихий умудрился занять «центровое» место в ложе для зрителей. — Сам Кондор приехал в джипе с Карсаковым. «Ниссан» в гараже, в данный момент я их не вижу…
Бушмин, не обращая внимания на косые взгляды трех «полканов», приставленных к нему на время Бочаровым, дожидался на диванчике в приемной завершения «киносеанса». Андрей курил уже вторую по счету сигарету, охранники нервничали и выглядели отчего-то обескураженными — они видели, как визитера вели по коридору, и стационарные металлоискатели арочного типа, установленные в трех местах, каждый раз издавали тревожные звуки сигнализации.
Из дверей показался Бочаров. Вид у него был, как и у Карсакова, задумчивый. Он сердитым жестом приказал «полканам» убраться в коридор, затем отрешенно посмотрел на «гостя»:
— Продолжение кассеты?
— В обмен на Розанову.
Двое силовиков Казанцева переглянулись. Судя по всему, какое-то общее решение они уже выработали. Должно быть, их живо интересует содержание «второй серии» — кто, когда и при каких обстоятельствах должен избавить господина Казанцева от его верных «полканов».
— Предположим, мы подпишемся на ваши условия, — медленно, делая усилие над собой, произнес Бочаров. — Мы вас выпустим, а где гарантия, что…
— Вы оба знаете, что Бушмин слов на ветер не бросает, — не дал ему договорить Кондор. — С моей стороны сделка будет честной.
Бочаров смерил его тяжелым взглядом.
— Пройдемте в кабинет. Там у меня оборудован лифт.
Что ж, Бушмин прекрасно понимает состояние этих двух людей, особенно Бочарова, который близок к «янтарному барону», как никто другой. Да, они получают на своей службе высокие оклады, но и Казанцев, мягко говоря, им тоже обязан. Вот сегодня, к примеру, любой из этих двоих мог оказаться внутри одной из сгоревших дотла машин…
Кое-как разместились втроем в тесноватой кабине лифта. Бочаров нажал кнопку. Кабина тут же плавно скользнула вниз. И прежде чем распахнулись двери лифта, почему-то все разом сверились со своими наручными часами — словно хотели запомнить точную дату предстоящего события.
Левицкий тоже изредка посматривал на часы — Кондор находился в здании уже около часа.
— Ну хорошо, — стал он размышлять вслух. — Морпехизабили стрелку казанцевским боевикам, а может, и самому «барону». Очевидно, выставили «предъяву». Что дальше?
Повернув голову, он посмотрел на сидящую рядом, в кресле пассажира, напарницу.
— Горгона, если, не приведи господи, вдруг учинится пальба — ты двигаешь к месту разборки первой. Ну а я, как командир, пойду вторым эшелоном, за твоей надежной спиной.
— Пальбы не будет, — бесстрастно произнесла Ольга. — Обойдется одними разговорами.
Посмотрев в лобовое стекло на погруженное в темноту массивное здание, Леон тяжело вздохнул.
— Конечно, ежели прикажут «брать банк», будем брать! Но я бы лучше подписался «брать»… нудистский пляж. Особенно если бы мы с тобой на пару…
* * *
Казанцев переменился в лице, все еще отказываясь верить тому, что здесь в данную минуту происходит. Его унизили так, как никто и никогда не унижал Алексея Казанцева на протяжении всей его сорокалетней жизни. Даже не слишком сдержанному в словах и выражениях «папочке» не удавалось сделать то, что удалось этой такой с виду воспитанной и благонравной девице, — откровенно плюнуть в душу, пошатнуть до основания его самолюбие.
Этот издевательский хохот — открыто ему в лицо! — был как острый безжалостный клинок, который разом отсек и «дорогую Елену Владимировну», и те мечты и планы, которые он вынашивал в отношении этой женщины, и какую-то часть собственной души Алексея Казанцева, возможно, не самую худшую ее часть. Он даже ощутил, как что-то оборвалось у него внутри, как почернело и обуглилось по краям так тщательно оберегаемое им казанцевское «суперэго».
— Дурак! — севшим голосом сказал Казанцев. — Как я мог так ошибиться?
Он сунул в ведерко со льдом откупоренную полупустую бутылку, протер липкие пальцы салфеткой, затем рванул рукой тугой стоячий воротник, срывая с шеи франтоватую бабочку.
—Алексей… ты что надумал? — встревожился Ломакин. Он встал между банкиром и молодой женщиной. — Не бери в голову! Ты же видишь, у нее бабская истерика…
— Прочь! — процедил сквозь зубы Казанцев. — Уйди прочь!
Пребывая в бешенстве, не соразмеряя сил, он остервенело отшвырнул к стене щуплого худощавого Ломакина. Затем на какой-то миг уставился своими страшными в минуту крутого гнева глазами на побледневшую девушку.
Марк Антакольский, «шерп» великого и могущественного Дэвида Уолтмэна, — прав. Казанцева ждет блестящая карьера. Через год он легко выиграет губернаторское кресло. Еще через год или полтора его подсадят в кресло одного из вице-премьеров федерального правительства. А поскольку Казанцев не «рыжий лис» и не продувшийся в прах на бирже «чикагский мальчик», а зарекомендовавший уже себя в конкретных делах профессионал, поскольку у него есть могущественные поводыри — никто не сможет остановить его на пути к сияющим вершинам власти и богатства.
Так зачем, спрашивается, ему рисковать своим будущим? А главное, ради кого? А ведь он едва не набил Марку рожу, когда тот эдак деловито посоветовал: «Алекс, позабавься с ней напоследок, отымей во всех мыслимых позах — передай потом нам! Никто ничего не узнает, потому что она — вне закона…»
— Знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?! — сказал он угрожающе, сближаясь с жертвой. — Не знаешь, нет?!
У Розановой, на которую он пер с красными, как у рассвирепевшего вепря, глазами, лицо вдруг приняло изумленный, пожалуй, даже крайне изумленный вид.
— Попробуй для начала сделать это со мной, — донесся из-за спины Казанцева чей-то голос. — Обернись, когда с тобой говорят, паскуда!
Казанцев медленно обернулся. И мертвенно побледнел.
— Как… Да как ты посмел сюда явиться?!
— Говорят, ты искал со мной свиданки… Я в принципе был не против, но все, знаешь, какие-то помехи были.
Бушмин остановился в шаге от банкира. Лицо морпеха было страшным. Из-за поврежденной скулы и саднящей боли в нижней челюсти Кондор кривил губы, и это было похоже на презрительную усмешку.
— А ты, банкир, знаешь, что я сейчас с тобой сделаю?
Кондор ударил коротко, почти без замаха. Его ведь просили — «не насмерть!». Приходится сдерживать данное слово.
Банкир, впрочем, рухнул как подкошенный. И тут же напомнили о себе двое еще сравнительно недавно верных и преданных Казанцеву людей.
— Достаточно, Бушмин, — сумрачно сказал Бочаров. — Нам с ним еще… поговорить надо!
Бушмин, смиряя себя, шагнул к Розановой.
—Андрюша…
Она еще что-то прошептала слабым голосом и стала как-то неуклюже оседать, но он успел вовремя подставить руки.
На площадке и перед гаражом стали происходить какие-то события. Пара личностей, прибывших к зданию банка на «Форде», в шлем-масках и при «калашах», сдернули с плеч автоматы и заняли каждый свою позицию. Третий — он был виден в проеме гаража — прошел дальше, скрылся из виду, но очень скоро появился вновь, причем не один. Одновременно с этим через распахнутые настежь ворота огороженной площадки — ну прямо чудеса в рождественскую ночь! — проехала еще одна легковушка, тоже морпеховская.
— Кондор кого-то несет на руках, — поделился наблюдением Леон. — Вряд ли это Казанцев… Можешь убрать коготки, Ольга, они тебе сегодня не пригодятся!
В двух кварталах от здания АКБ «Балтийский» Технарь, сидевший за рулем штабного микроавтобуса, вежливо посигналил, затем притерся к бровке рядышком с морпеховскими легковушками.
Открылся боковой люк. Вначале внутрь салона сунул голову Рейндж, затем, спустя несколько секунд, в микроавтобус перебрались Кондор и Розанова, причем девушка уже обрела способность передвигаться самостоятельно. Еще немного постояли, пока Мок-рушин жал руки «подельщикам», хлопал их по плечам и выражал благодарность на словах. Сунули Рейнджа в «Чероки», в компанию так полюбившихся ему «байкеров». Через четверть часа уже были на «базе».
Шувалов накоротке собрал «производственное совещание», освободив от участия в нем Кондора и Розанову.
— В следующий раз, если есть какие-то «дела» в городе, извольте поставить в известность старшего, — сказал он, глядя на Мокрушина. — Отлучка без спроса — сродни дезертирству и будет караться по законам военного времени!
В следующее мгновение выражение лица командира подразделения П-ЗР заметно смягчилось.
— Рейндж, что это за «шоу» вы с приятелем на пару устроили? Я говорю о вашем побеге! Не могли сразу сказать, что у вас есть план? Неужели думаешь, что мы бы остались в стороне?
Шувалов озабоченно посмотрел на часы.
— Однако приказываю всем спать! Кондору и Розановой я выделил отдельное помещение — до обеда их не тревожить!
