по моему горлу и сжали меня.
Я начала махать руками, ногами, и кашлять. Мне удавалось делать небольшие глотки воздуха, но затем я снова погружалась в поток.
Я должна была утонуть на этой полностью затопленной улице.
Необходимость дышать боролась с моими попытками не открывать рот. Моя отчаянная потребность в воздухе победила, и я сделала вдох. Вода снова начала душить меня. Я разразилась диким кашлем, и когда свет померк, мои попытки поплыть прекратились.
Что-то схватило меня. Рука. Она начала тянуть меня всё выше и выше. А затем, когда меня вытащили, я почувствовала воздух, тепло и чьи-то руки. Твёрдая и сухая улица коснулась моей спины.
— Эмель! — крикнул надо мной Саалим. — Эмель!
Мои глаза раскрылись. Я увидела его на мгновение, после чего перевернулась на живот и закашлялась, выплевывая воду.
Когда я пришла в себя, Саалим понёс меня по мосту через канал, и вот нас уже окружили люди, которые в ужасе, но одновременно радостно, наблюдали за потоком. Звук несущейся и ниспадающей воды заставил меня позабыть о толпе.
Вода неслась прочь от байтахиры. Прямо на нас.
Запаниковав, я прижала голову к коленям, ожидая, что вода снова меня смоет. Но этого не случилось, а затем поток превратился в струйку и потёк обратно в канал.
Толпа начала перешёптываться о том, что произошло, сокрушаясь о разрушении байтахиры и воздавая хвалы Вахиру за то, что их дома не затопило.
Касым и Эдала стояли друг напротив друга, их тела напряглись, словно каждый из них был сосредоточен на каком-то невидимом усилии и не хотел сделать первый шаг.
Касым должен был погибнуть, я это знала.
— Захара на крыше… она столкнула меня.
— Я видел её. Именно так я тебя нашёл.
Вдруг раздался мучительный крик, и Касым упал на колени. Но он почти сразу встал, и сзади на Эдалу полетело пламя. Она, должно быть, почувствовала его, потому что пламя пропало так же быстро, как появилось.
— Гляди, — сказал Саалим, указав в сторону.
Захара выходила из дома Кахины. Она проскользнула между двумя домами и пропала.
— Эмель, — Саалим сжал мои плечи. — Уходи отсюда, в какое-нибудь безопасное место. Найди Тави и оставайся с ней. Сделай хоть что-нибудь. Я собираюсь найти Захару.
Он взмахнул рукой, и из толпы вышли четыре стражника.
Но я не собиралась убегать. Я была частью этого сражения, так же, как и он.
Когда Саалим и его люди ушли, я пересекла канал и подошла к Касыму и Эдале.
Всё это было бесполезно. Было бы лучше найти сосуд и избавиться от Касыма, а потом найти Захару и избавиться от них обоих. Но что, если Билара всё ещё была его хозяином? Я покачала головой. Ребёнок мог умереть. Мне надо было найти Билару и самой забрать у неё сосуд.
Я вспомнила о том, что Захара убежала из байтахиры, и сжала руки, осознав свою ошибку. Захара знала, что я уже видела ребенка. Я жила во дворце, где ещё я могла встретить девочку? Если бы не я, она бы никогда не узнала, что девочка находилась там; она ненавидела бывать внутри. Она так часто благодарила Эйкаба за то, что у неё была я, и что ей не надо было ходить во дворец.
И теперь Захара отправилась за ней. Она собиралась забрать у неё сосуд, чтобы он не достался нам.
— Касым, прекрати! — закричала я. — Ты, правда, собираешься убить свою сестру? — спросила я, пытаясь отвлечь его от попыток привлечь внимание Эдалы.
— Так же, как она собирается убить меня, — огрызнулся он.
Эдала сделала шаг назад и внимательно посмотрела на Касыма.
— Ты мне больше не брат. Я бы не пожелала смерти своему брату, — последние слова она сказала уже тихо.
— То есть, ты помогла бы мне стать королём?
Он вёл себя, точно капризный ребёнок.
— Прекрати, — сказала она. — Это был выбор отца.
Я подошла ближе.
— Отца, чья смерть на твоей совести.
Касым выглядел так, словно не чувствовал раскаяния.
Я покачала головой.
— Ты всего лишь инструмент, помогающий Захаре отомстить твоему отцу. Она сама мне сказала, что ей плевать, кто будет сидеть на троне; всё, чего она хочет, это уничтожить вашу семью. И ты, как дурак, сделал это вместо неё.
Я повернулась к Эдале.
— Сейчас она направилась именно туда… забрать его.
Я надеялась, что этих слов будет достаточно. И что Эдала поймёт меня, а Касым не пойдёт за нами следом.
— Она заперта, — прошептала она.
— Вероятно, не для неё, — сказала я.
Касым осмотрелся, гнев начал изливаться из его ладоней, и камни на улице начали трескаться и разлетаться на мелкие кусочки. Здание слева от него затряслось и развалилось. То же произошло и со следующим зданием. Байтахира начала разваливаться от его гнева.
Я кинулась вперёд, чтобы схватить его за руки и не дать ему уничтожить свой дом, но не смогла сдвинуться с места.
— Не надо, Эмель, — сказала Эдала, подходя ко мне.
Когда её руки коснулись моих плеч, мы перенеслись в другое место. Мы уже не стояли посреди байтахиры.
Тишина в башне Эдалы была такой плотной, что оглушала. Я упала на колени, когда мои ноги коснулись мягких ковров гостиной.
— Где Касым? — спросила я, поглядев на её комнату снизу вверх.
— Не знаю, сработает ли на нём остановка времени.
— Он может последовать за тобой?
Он прижала руку ко лбу.
— Я не знаю.
Она начала делать глубокие вдохи, потерявшись в мыслях, а затем её признание разрезало тишину:
— Я не могу его убить.
Я нахмурилась.
— Тебе и не надо этого делать, Эдала. Мы найдём другой способ.
— Нет, — сказала она, качая головой. — Я не могу его убить, потому что это невозможно. Он отражает все мои попытки.
Она повернулась ко мне, в её глазах стояла боль.
И вдруг я поняла, что она имела в виду, словно пыль вокруг рассеялась.
— Ну, конечно. Он не может умереть… даже от твоих рук, пока этого не пожелает его хозяин. Или если его хозяин не умрёт. Для начала ему нужен новый хозяин.
Она села на стул и закрыла лицо руками.
— Боги, ты права.
— Захара сказала, что сосуд — это вещь из детства Касыма. Он сам её выбрал.
Понимание прогнало стыд с её лица, и она уставилась на меня, пораженная.
— Его головоломка. И как я не поняла этого раньше?
— Ты знаешь, что это такое?
— Он хранил там разную мелочь, то, что хотел скрыть от остальных. Никто не мог открыть её без ключа, либо надо было знать, как
