Готовясь к свиданию с мужчиной, которого Челси хочет заполучить в постоянные любовники, она с остервенением выбривает себе волосы между ног. Ненависть к своему естеству скрывается под благовидными эстетическими предлогами.
Тем временем Челси описывает своё душевно-половое состояние:
Люблю свои ощущения на следующий день после рвоты – чувствую себя легко, как пёрышко.
Таким рвотным способом уважающая себя и любящая секс женщина борется со своим сфантазировано лишним весом.
Анальный секс не входит в область сексуальных интересов Челси. Она о нём просто не упоминает, но зато радостно рассказывает о своём пердеже в обществе и о следах дерьма на её трусиках после поноса.
Такая многосторонняя и многочисленная сексуальная зацикленность Челси украшается ещё и предрассудками по поводу возраста любовника. Когда, по её собственному признанию, её сказочно выеб молодой мексиканец, и она узнала, что ему всего 19 лет, она перепугалась, застыдилась, ибо никогда не ебла никого младше себя, – как Вам нравится этот возрастной ценз с полным пренебрежением сексуальных достоинств любовника и наслаждения, которое он доставил? Юность любовника оказалось для Чесли достаточным основанием, чтобы больше не подпускать к себе этого самца. Какова любовница!
В одном Челси достигла совершенства – это в мастурбации, в результате которой она получила воспаление локтя, что типично при интенсивной игре в теннис. Это тоже может быть шуткой и преувеличением, но неустанная мастурбация, заменяющая контакты с партнёрами обоих полов, гармонично дополняет выписанный образ американской женщины.
Разумеется, что героиня всё-таки время от времени наслаждалась хуями и еблей, но тоном своим, пренебрежительным и избегающим, она лишь выдаёт свою попытку нейтрализовать чувство вечной вины и стыда за испытанное наслаждение.
На последнем описанном в книге неудачном рандеву, ставшим последней каплей при отсутствии капель спермы, Челси решает, что пора менять свою жизнь, перестать спать с кем попало, пытаться выйти замуж и если ебаться, то только с тем, кто достоин стать её мужем. Таким образом, книга заканчивается типичным добропорядочным хэппи ендом: осознанием героиней своего недостойного сексуального поведения и женского предназначения быть матерью и женой, а не разовой любовницей.
Можно предположить, что респектабельное издательство в желании апеллировать к массовому читателю, одурманенному практическими соображениями жизни, могло настоять на таком морализаторском конце.
К счастью, жизнь Челси не соответствует этим американо-издательским правилам, и она по-прежнему ведёт своё шоу, которое много смешнее её книги, она ещё не замужем, без детей и по её заверениям, пьёт водку как любимый источник счастья. И меняет любовников.
Однако литературно эта книга весьма посредственна. Шутки и наблюдения, которые вполне милы, явно хорошо звучали со сцен, где Челси регулярно выступала в качестве сатирика-юмориста. Однако в книге они остаются литературно маломощными.
Во всех рассказах используется один и тот же приём: нагнетание ожидания ебли и неизбежная сексуальная неудача, постигающая героиню. После первых нескольких рассказов этот приём надоедает, ибо становится раздражающе предсказуем.
Я тоже использовал этот приём любовных неудач, но лишь в пределах одного рассказа «Трудовой день любовника»[56] – там герой, встречаясь с четырьмя любовницами в течение дня, в силу разных причин ни с одной не может переспать и засыпает один, в мечтах о пятой. Но, во-первых, дело происходит на протяжении одного рассказа, что вполне терпимо, и, во-вторых, мой рассказ кончается не разочарованием в многопартнёрной ебле, как у Челси, а наоборот – счастливым предвкушением её.
Завоевание женщины мужчиной и мужчиной – женщины состоит из двух этапов: переспать первый и, быть может, последний раз и затем – обеспечить готовность партнёра для пересыпа в любое время, когда тебе вздумается. Если для первого этапа усилия могут оказаться минимальные и самые приятные, то для второго этапа обыкновенно используется моногамия как орудие принуждения и всё оборачивается изничтожением секса. Но именно второй этап завоевания пропагандирует общество, мораль и книга Челси.
Итого, вырисовывается весьма несимпатичный портрет женщины, созревшей для выполнения общественных задач полового воспитания:
У неё вызывает отвращение вид хуя, сосание хуя, анальный, бисексуальный и групповой секс, а также секс на трезвую голову, и к тому же вид совокупляющихся родителей.
Она не позволяет лизать себе пизду.
Она не любит ебаться на свету.
Она стыдится собственного тела: волос на пизде, лишнего жирка.
Она ебётся только с презервативами.
С такой женщиной и впрямь не захочется ебаться больше одного раза.
Получился портрет не только Челси, но и большинства американок, которые во многом определяют сексуальный климат в американском обществе.
Несмотря на свою ебливость и вопреки ей, Челси представляет из себя весьма консервативную модель женщины, которая и нужна нынешней морали. Эта мораль теперь вынуждена допустить более свободную еблю, но зато отыгрывается на том, что делает эту еблю постыдной, вызывающей брезгливость и не допускающей радости от её вариантов, кроме миссионерской позиции.
Таким образом, Челси, желая того или нет, уложилась в подлую моральную схему современной передовой молодой незамужней женщины.
Это тот случай, когда мне бы хотелось, чтобы литература не имела никакого отношения к реальности. Но, увы, такое бывает только в литературе.
Глупый пи́нгвин…
Глупый пи́нгвин…
Горький. «Песня о Буревестнике»
Посмотрел-таки этот знаменитый фильм о пингвинах (March of the Penguins). Они напоминают определённую категорию людей, самых пассивных и молча терпящих тяжёлую жизнь, не представляя, что может быть другая, и даже, быть может, любящих свою ужасную жизнь. Эти пингвины (люди) мучаются в жутком холоде и голоде для того, чтобы чуть поебаться, а потом жизнь положить на вынашивание (выстаивание) яйца и выращивание пингвинёнка. В идеале каждый год по яйцу и по пингвинёнку, а в реальности то яйцо замёрзнет, то пингвинёнок.
Однако, в отличие от людей, пингвин каждый год с новой самкой. (Наверно, из-за этого они согласны терпеть все невзгоды.) А ведь как они могли бы свою жизнь упростить, утеплить, ублажить, если бы догадались поплыть в места потеплее. Но нет – надо обязательно тащиться десятки миль по убийственному морозу, чтобы именно в одном самом холодном, самом дурацком месте зачать, высиживать, выхаживать и подыхать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
