«Нет. Я не должна думать об этом».
Не думать о будущем.
Последние несколько лет научили ее одному: все может случиться.
«Живи сегодня. Люби сегодня. Прощай сегодня».
Она повторяла мантру тихо, едва слышно, под стук колес.
Хуже всего в тюремной жизни – скука. Монотонность каждого дня, прерываемая только звонками и обедами и разделенная на отрезки времени: работа, отдых, гимнастика, сон… – все это не имеет никакого отношения к реальности, к ритмам внешнего мира.
Единственный способ вынести все это – отрешиться от прежней жизни. Абсолютно. Забыть, кем ты был на воле. И принять новый мир полностью и без вопросов.
Заключенная 5067 привыкла к такому отчуждению. Конечно, знаменитое имя усложняло ситуацию. Другие заключенные не слишком спешили оставить позади прошлое. Забыть, кем была заключенная 5067. Они помнили, почему она здесь, несмотря на аристократическое имя и политические связи. Теперь она сидит вместе с драгдилерами и убийцами и снисходит до физического труда, как все они.
Нет, насилия не было и унижений тоже. По крайней мере пока. Но заключенную 5067 никогда не примут во внутренний круг тюремного общества. Жизнь была одинокой. Но это тоже часть наказания, не так ли? «Часть того, что я заслуживаю».
Визиты Рокси были в каком-то смысле спасательным кругом. Но они также причиняли боль: лишнее напоминание о том, что отняла тюрьма.
Ожидая в комнате посетителей, где собирались родные и друзья заключенных, она едва дышала от предвкушения.
«Что, если Рокси не приехала? Вдруг случилось что-то и она передумала?»
Но нет, вот она! Улыбаясь, ловко маневрирует креслом между столами. Настоящий солнечный лучик!
«Моя дочь. Моя дорогая дочь. Благослови ее, Боже, за то, что нашла в своем сердце силы простить».
Рокси широко распахнула объятия.
– Привет, мама! – просияла она. – Так здорово тебя видеть!
Глава 43
Когда полная история жизни Алексии де Вир появилась в британской прессе, разразился самый большой политический скандал со времен дела Профьюмо в шестидесятых. Более шокирующих разоблачений публика еще не видела. Снимки американского побережья, убийство, лжесвидетельство, смена имени и длинный ряд трупов. Весь этот ужас был хрустальной мечтой издателей с Флит-стрит.
Конечно, для близких Алексии реальность была более трагичной и более прозаичной. Сама Алексия испытывала счастье. Счастье, потому что осталась жива. Пуля из пистолета Люси Мейер только оцарапала плечо, а спасатели из полиции вытащили ее из воды и сделали искусственное дыхание прежде, чем мозг оказался необратимо поврежден. Еще несколько минут, даже несколько секунд – и все было бы кончено. Но Алексия старалась не думать об этом.
Ей повезло и в другом. Повезло помириться с Рокси и встретиться с дорогим Тедди до его смерти (Тедди де Вир перенес обширный инфаркт в своей камере в ту неделю, когда в Америке слушалось дело Алексии об экстрадиции). Ей даже повезло оказаться в британской, а не в американской тюрьме. Здесь она искупала грехи прошлого. Может, сейчас ее долги перед Богом будут искуплены. Когда она наконец выйдет из женской тюрьмы «Хэллоуэй», окажется свободной во всех смыслах слова.
Тот кошмарный день на побережье Мартас-Вайнъярд изменил все в жизни Алексии. То ли ее спас Господь, то ли судьба, то ли слепая удача – какая разница? Главное – что она спаслась. И поняла, что осталась живой по какой-то причине. Теперь причина стала ей ясна: она должна сказать правду, дать показания. Больше у нее не останется тайн.
Лежа в бостонской больнице, Алексия рассказала полиции все. Призналась, что Николас утонул по ее недосмотру и она позволила Билли Хэмлину сесть в тюрьму вместо нее. Закон запрещал дважды привлекать к ответственности за одно преступление, поэтому ее слишком поздно было привлекать за убийство по неосторожности. В конце концов Алексии де Вир дали шесть лет за лжесвидетельство и обман суда.
Она также сказала властям, что Тедди виновен в убийстве Билли Хэмлина. До сих пор Алексия хранила тайну, но теперь наступил момент истины. Тедди и без того получил пожизненное, и она была обязана бедняге Билли хотя бы этим.
Тедди не рассердился и написал Алексии очень доброе и забавное письмо: «Хуже всего, что мне опять придется сидеть в суде и видеть этих мерзких репортеров. Я бы с удовольствием получил год в одиночке, если это означает, что я больше никогда не узрю еще одного плебея в белых носках из “Сан”». Он по-прежнему не раскаивался в содеянном, словно некий ген сожалений у него отсутствовал. Но при этом у него не было никакой ненависти к жертвам, присущей Люси Мейер, никакой слепой, психопатической жажды мести и насилия. По мнению Тедди, он просто исполнял свой долг – защищал семью. Тот факт, что двое невинных людей в результате лишились жизни, отец семейства считал неприятным побочным эффектом, которого нельзя было избежать.
Тедди умер во сне за неделю до начала процесса по убийству Билли Хэмлина. Кто знает, может быть, он и не заслуживал такой легкой смерти после того, что сделал, но Алексия нашла утешение в том, что он умер мирно и безболезненно. Она до последней минуты любила его.
Сама осужденная попросила разрешения отбывать срок в Англии. Благодаря полной и искренней исповеди и тому обстоятельству, что в Англии у нее было двое детей-калек, а также политическим и личным связям с этой страной, американский суд дал согласие.
Алексия прибыла в «Хэллоуэй» три месяца назад и с тех пор трижды виделась с Рокси.
– А кто-то еще приезжал к тебе? – спросила Рокси.
– Никто, дорогая, но не стоит волноваться. Я больше никого не хочу видеть.
Рокси не могла в это поверить. Она вспоминала детство и общительность матери. Вернее, обоих родителей. Политика – общественная профессия и была наркотиком Алексии почти половину ее жизни.
– В самом деле? Никого со старых времен? А Генри Уитмен?
– Генри?! – Алексия громко рассмеялась. – Ты, должно быть, шутишь. Знаешь, все то время, что я была в палате общин, он считал, что я вот-вот разоблачу его связь с одной особой. Представь себе! Он и назначил меня министром внутренних дел, только чтобы рот заткнуть. Старался держать и друзей, и врагов как можно ближе к себе.
– Но почему он так думал?
Алексия пожала плечами:
– Слухи. Вестминстерские сплетни. Кто знает? У меня определенно не было ни малейшего намерения выдать его.
– Так после смерти папы он и не подумал связаться с тобой?
– Я этого и не ожидала, дорогая. Говорят, он метит в следующие генеральные секретари ООН. С такими друзьями, как я, ему враги ни к чему.
Мать, казалось, была вполне к этому равнодушна, но Рокси стало за нее обидно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
