У Рустама был сводный брат Шагад, женатый на дочери кабульского властелина. Они заманили его в Кабул, а на пути вырыли волчьи ямы, в которые он угодил со своей дружиной и погиб. Перед смертью Рустам успел пронзить стрелой брата-предателя, укрывавшегося за дуплистым деревом.
Узнав об этом, сын Рустама Фарамарз разорил Кабул, а правителя со всеми его сородичами подверг мучительной казни.
В Иране меж тем престарелый Гуштасп уступил трон сыну Исфандиара Бахману, который вторгся в Систан и заковал Заля в кандалы. На помощь узнику из области Буст выступил сын Рустама Фарамарз. Во время битвы песчаная буря ослепила воинство систанцев, и они потерпели поражение. Бахман велел повесить Фарамарза.
Так заканчивается цикл сказаний о систанских богатырях, и начинается введение к исторической части.
Бахману наследовала его дочь Хумай. Согласно зороастрийскому обычаю, она одновременно была женой своего отца и родила от него сына Дараба, которого не захотела допустить к престолу, велела положить в сундук и бросить в реку. Бедный ремесленник поймал сундук, взрастил царевича, который в дальнейшем совершил ряд ратных подвигов и был принят в качестве наследника во дворце.
Вступив на престол, Дараб разбил взбунтовавшихся арабов, затем вторгся во владения Рума, разгромил Файлакуса и взял в жены его дочь Нахид. Однако после возвращения в Иран Дараб отослал жену в Рум. В доме отца она родила сына Искандара, которого усыновил Файлакус. В Иране Дараб женился вторично, и у него родился сын Дара.
Вскоре между Румом и Ираном разгорелась война. Искандар одержал три блестящих победы, а Дара был убит своими приближенными. Искандар вступил на иранский престол, предварительно женившись на дочери Дары Раушанак. После этого он совершил ряд походов, заключил мир с правителем Каннауджа (Индия) Кейдом и правительницей Андалуса (Анатолии) Кейдафе. Совершив еще множество ратных подвигов, Искандар возвратился в Вавилон, где и умер.
Искандар
Перевод В. Державина
Искандар приходит в страну брахманов
Вот из своих пределов, как орел,Взмыл Искандер, опять войска повел.
И он в страну брахманов прибыл вскоре.Его влекло к себе познанья море.
Брахманы, услыхав, что славный шахОстановился с войском в их краях,
Все вышли из своих пещерных келийИ обсуждать событье это сели.
И написали шаху-мудрецуПисьмо: «Хвала на небесах творцу!
А на земле — в юдоли нашей бренной —Хвала тебе от нас, благословенный!
Пусть мощь твоя и мудрость возрастет,И пусть твоя держава процветет!
Йездан, исполненный благоволенья,Тебе полмира отдал во владенье.
Мы служим богу. Так пошли нам весть,Зачем пришел? Чего ты ищешь здесь?
Страна у нас бедна; что с нас возьмешь ты?Земных сокровищ здесь не обретешь ты.
Мы волей и терпением сильны.Мы счастьем знанья истинным полны.
Терпенье наше все превозмогает.А знанье людям зла не причиняет.
Ты здесь, в долинах и степях пустых,Людей увидишь нищих и нагих.
Коль ты у нас задумал утвердиться,То с войском здесь тебе не прокормиться».
Вот к шаху прибыл их гонец с письмомПешком; одежды не было на нем.
Лишь бедра темные свои облек онПовязкою из травяных волокон.
И было нечто у него в глазах,Что содрогнулся сердцем славный шах.
На месте том простился он с войсками;Поехал лишь с немногими мужами.
Все мудрецы святые той землиС высоких гор встречать его сошли.
Плоды у ног царя на землю клали.Ведь все они не сеяли, не жали.
И громко восхваленье вознеслиВладыке обитаемой земли.
Прислушался к речам их шах великий,Вгляделся в удивительные лики.
Все были босы и обнажены,Но света и величия полны.
Одежды их из листьев облекали.Плоды лесов их пищу составляли.
Не ведая о битвах и пирах,Они в долинах жили и в горах.
Хоть полны разной дичи степи были,Охота и убийства им претили.
Питье их было — чистая вода,Плоды и злаки дикие — еда.
Он спрашивал их: «Что вам служит пищей?Как вы возводите свои жилища?
Зло и добро нам дарит небосвод,Что ж вы берете от земных щедрот?
Вы чем и как сражаетесь с врагами?»И отвечал глава над мудрецами:
«О солнце славы, доблести звезда!Мысль о войне издревле нам чужда.
У нас тепло, нам не нужны жилища,Самой природой нам дается пища.
Зачем парчой нам тело украшать?Ведь смертного нагим рождает мать.
Нагим уходит смертный в недра праха,А мир — обитель горя, скорби, страха.
Алчбы мы чужды, вечность — наша цель.Нам кровля — небо, а земля — постель.
К чему мироискателя старанья?Его богатства и завоеванья?
Ведь сколько б ни собрал сокровищ он,—В свой час он всё утратить обречен.
Блажен, кто к благу вечному стремится,А вся земная слава истребится».
«Чего же больше,— Искандар спросил,—Явлений явных или тайных сил?
Живых ли больше в бренном мире этомИль навсегда расставшихся со светом?»
И отвечал один из мудрецов:«На миллион, быть может, мертвецов —
Два иль один живой едва ль найдется.И счастлив, кто от вечных мук спасется!
Блажен, кто людям зла не принесет!Ведь всяк уйдет отсюда в свой черед».
Спросил румиец: «В мировом простореНедвижной суши больше или моря?»
«Всю твердь земную,— отвечал брахман,—Безбрежный омывает океан».
«Кто бодрствует во сне? — спросил владыка.—Чей не простится вечно грех великий?
Кто в слепоте душевной, средь забот,Не знает сам, зачем он здесь живет?»
Брахман в ответ: «О светоч мирозданья,Пречистый шах, взыскующий познанья!
Грешнее всех, исполненный алчбы,Завоеватель — баловень судьбы.
Коль ты духовным взором обратишьсяСам на себя — ты в этом убедишься.
Ведь вся земля захвачена тобой.Сам небосвод как будто данник твой.
А ты не сыт, хоть миром обладаешь.Мозг из земли исторгнуть ты желаешь.
Душой ты ада алчешь. Устрашись!От войн кровопролитных отрешись!»
Еще спросил их Искандар великий:«Кто ж на стезе неправды наш владыка?»
Сказали: «То алчба — душа греха,Основа зла. Она к добру глуха».
Спросил он: «В чем же суть алчбы всеядной,Ненасытимой, низкой, зверски жадной?»
Брахман ответил: «Алчность и нужда —Два демона, не спящих никогда.
Один иссох и злого полн упорства.Другой не спит ночами от обжорства.
Сразит обоих колесо времен.Блажен, кто к правде духом устремлен!»
Внял Искандар, и цвет его ланитСтал желтым, как поблекший шамбалид.
Его лицо морщинами покрылось,Слеза из глаз невольно покатилась.
И он спросил их: «В чем нужда у вас?Просите. Все исполню в сей же час.
Всей властью с вами поделюсь моею,Трудов своих для вас не пожалею».
Ответили: «Со смертью в бой иди.От смерти нас, коль можешь, огради».
Сказал он: «Дни бегут неудержимо,И в мире только смерть непобедима.
Будь ты хоть из железа сотворен,Тебя пожрет таинственный дракон.
Увянет юный цвет, иссякнет сила —И не спастись от старости унылой».
Сказал брахман: «О властелин-мудрец!Всем одарил тебя благой творец.
Ты, словно солнце, разумом сияешь.Что не избегнуть смерти нам, ты знаешь.
Что ж ты возжаждал мир завоевать,Войн ядовитым воздухом дышать?!
Умрешь — твоя десница все утратитИ враг плоды трудов твоих захватит.
Зачем ты страшной тяготой такойОбременился? Где он — разум твой?
Безумие — в юдоли нашей бреннойНадеяться на этот мир мгновенный!»
Ответил шах: «Я — раб, и не даноМне преступить, что небом решено.
Я преступил бы, будь я в состоянье,Неведомое мне предначертанье.
Все решено заране. НикомуНе обойти, что суждено ему.
Не мной, а грозной волей провиденьяУбиты были павшие в сраженье.
Кто осужден судьбою, тот падет.Насильник от возмездья не уйдет.
Они не жертвы моего удара.Постигла их божественная кара.
Йездан велик. Мы все — его рабы.И никому не скрыться от судьбы!»
Потом брахманов щедро одарил он,Но в их стране недолго прогостил он.
Обиды никому не причинилИ вдаль стопы на запад устремил.
Ардашир Бабакан
